Под вербовку ИГИЛа могут попасть не только россиянки, но и украинки, — Илья Новиков

22 декабря бывшая студентка Московского государственного университета Варвара Караулова приговорена к 4,5 годам лишения свободы по обвинению в попытке присоединиться к террористам Исламского государства в Сирии.

История началась с того, что в мае 2015-го года Варвара пропала. В ходе расследования выяснилось, что она тайно улетела в Стамбул, чтобы оттуда попасть в Сирию. Затем девушку задержали на турецко-российской границе и доставили в Москву.

Следствие считает, что Караулову через соцсети завербовал один из членов группировки ИГИЛ. В России за Карауловой установили наблюдение, в итоге, следствие решило, что она не прекратила общение с членами ИГИЛа, и ее арестовали.

Слушания по существу дела Карауловой начались 5-го октября в Московском окружном военном суде, и уже 22 декабря ей был вынесен обвинительный приговор.

С нами на связи адвокат Варвары Карауловой Илья Новиков.

Алена Бадюк: На каком этапе вы присоединились к этому делу?

Илья Новиков: После того, как закончилась работа по делу Надежды Савченко, ко мне обратился отец Варвары, который сказал, что его дочь тоже находится в тяжелом положении и ей тоже нужна какая-то принципиальная защита.

Со мной в этом деле работает пара коллег, которые присутствовали в деле почти с самого начала. И это «почти» стало решающим. Потому что Варвару осудили, во многом опираясь на ее первые показания.

Первый допрос проходил после того, как в ее квартиру ворвались сотрудники ФСБ с обыском. Ее увезли в управление, держали весь день и только под вечер стали допрашивать. И следователь в отсутствие адвоката ей объяснял, что нужно во всем признаться и подписать все, что он за нее напишет.

После того, как она все подписала, появился некий адвокат по назначению Носков, который все это подтвердил. А тех адвокатов, которых в спешке выбрала семья, не пускали к Варваре месяц. Они участвовали в процессе все время, а я присоединился к ним на финишной прямой.

У меня есть четкое убеждение, которое я вынес из этого процесса, что кто-то на каком-то руководящем уровне принял решение, что для профилактики подобных историй — чтобы российские девушки не поддавались на уговоры ИГИЛовцев и не уезжали в Сирию, нужно провести показательный процесс.

И для этого процесса они выбрали очень нетипичную для этой категории девушку. Хотя у нас есть много девушек, которые росли в исламских семьях, и уже изначально были ориентированы на ислам.

Варвара Караулова росла в русской семье атеистов. За счет этого четко видно, как ей целенаправленно промывали мозги. Она познакомилась с парнем на футбольном форуме болельщиков ФК ЦСК, он прислал ей фотографию, как потом выяснилось, — чужую, говорил, что ему 20 лет и он болельщик ЦСК. И так плавно-плавно с разговоров про ЦСК за 2 года перешли к тому, как хорошо жить при исламе и правлении шариата, что женщина в исламе защищена, а у неверных все по-другому и там все плохо.

Это легло на благодатную почву, потому что Варвара очень неуютно себя чувствовала в своей повседневной жизни.

Алена Бадюк: Правда, что Варвара владеет арабским языком?

Илья Новиков: Она его начала учить на фоне всех этих уговоров, после того, как по инструкциям, которые ей прислали по Интернету, она приняла ислам. Она вообще знает 5 языков, сейчас в СИЗО она учит корейский.

Это девочка с синдромом отличницы, поэтому все эти приключения с попытками сбежать из дома, которые у обычных подростков случаются в 13 лет, у нее затянулись и пришлись на 19 лет.

По этой статье есть еще заключенные, но, как правило, все они принимали в чем-то участие. А Варвара – первая, кто ничего не совершила. И на ней решается вопрос о том, что жена боевика, которая стирает ему носки, это тоже боевик или нет? Поэтому они и сделали этот суд, чтобы сказать, что жена тоже боевик

Алена Бадюк: Кто проходил свидетелем по делу? На чьих показаниях была доказана ее вина?

Илья Новиков: Свидетелей было много. Начиная с того, что в качестве обвинения были привлечены родители Варвары. И у них был выбор — вообще отказаться от свидетельских показаний и не иметь возможности вообще ничего сказать, либо проходить по делу формально как свидетели обвинения.

Также был традиционный зоопарк, когда оперативники свидетельствовали о том, что они приходили с обыском, но ничего не нашли, но вообще такое было. Были свидетели, которые говорили, что воевали в ИГИЛе, Варвару не знают, но знают, что там террористы.

Под самый занавес процесса привезли турка, который говорил, что он был начальником контрразведки ИГИЛ, а потом в 2013-ом году перевелся в организацию Ан-Нусра. И у нас сразу возникли к нему вопросы, потому что ИГИЛ и Ан-Нусра воюют друг с другом, причем с того самого 2013-го года. Это все равно, чтобы свидетель сказал, что он служил в Гестапо, а потом в 1943 году перевелся в НКВД.

Он уже осужден в России на 4 года, и сейчас, видимо, будет гастролировать по всем делам, связанным с ИГИЛом для создания фона.

Этот фон — это самое подлое, что есть в этой истории, потому что уже видно, как неоднозначно общество отреагировало на то, что студентке дали такой большой срок на фоне того, что бородатые ребята, которые держали оружие в руках, получают условный срок.

Ирина Сампан: Какой именно закон РФ нарушила Варвара?

Илья Новиков: Она осуждена по новой статье, которая была добавлена в 2013 году. Она звучит так: «Участие в террористических организациях». И она применяется в тех случаях, когда человек не совершил никакого теракта и не пособничал его совершения.

И чтобы объяснить, почему нужно сажать 20-летнюю девушку, они намеками (а в деле не было никой конкретики) говорят о том, что в Сирии применяют террористок-смертниц, и если бы они ее не посадили, то, возможно, она бы стала одной из смертниц.

И это сослагательное наклонение предельно подлое в этой истории, потому что никаких оснований того, что так могло бы быть, нет. У них есть переписка за два года, которую мы изучали две недели. И в этой переписке нет ничего, что говорило бы о том, что такое могло бы случиться.

Ирина Сампан: Варвара первая проходит по этой статье?

Илья Новиков: По этой статье есть еще заключенные, но, как правило, все они принимали в чем-то участие. А Варвара — первая, кто ничего не совершила. И на ней решается вопрос о том, что жена боевика, которая стирает ему носки, это тоже боевик или нет? Поэтому они и сделали этот суд, чтобы сказать, что жена тоже боевик.

Алена Бадюк: Установлена ли личность человека, с которым переписывалась Варвара? Потому что есть версии, что с ней переписывались разные люди.

Илья Новиков: Однозначно — не установлена. Хотя я верю, что его установили правильно. Он уже под самый занавес их общения назвался Аратом. И действительно, есть такой Арат Саматов, уроженец Казани, которому, правда, не 20 лет, а 35, но похоже, что это именно он.

Варвара было очень сильно привязана к этому человеку, и, когда он уехал в ИГИЛ и не выходил на связь, она начала общаться просто со всеми подряд.

И в тот момент, когда ее задержали в Турции, она ехала с мыслью выйти замуж за другого человека, чтобы уже вырваться из дома, а тут снова появился Саматов. И она нам говорила в слезах, что сидя границе в Турции, думала о том, за кого ей выходить замуж — за того, которому пообещала, или за Арата. А Арат ей все время врал. В общем, это такая история в викторианском стиле, когда девушка мечется между одним и другим, и не знает, что ей делать.

В таком состоянии ее берут турецкие пограничники, ее пытаются месяц оттуда вывести, потом она лежит в больнице, где проходит терапию. И под конец этой истории, когда все уже были уверены, что все рассосалось и ФСБ ее воспринимает, как жертву, а не как преступника, ее внезапно арестовывают и обвиняют в терроризме.

Обвинительный приговор Варваре передал месседж родителям, что ни в коем случае нельзя сообщать в органы, если дочку начали вербовать, потому что завербуют ее или нет, неизвестно, а посадят – точно. И это, на мой взгляд, очень опасно, потому что это упрощает работу вербовщика

Алена Бадюк: В 2015 году Варваре поставили диагноз шизотипическое расстройство личности. Как этот факт может повлиять на дальнейшее содержание Варвары?

Илья Новиков: Он должен был повлиять, но ее признали здоровой.

Алена Бадюк: Почему Варвара сменила имя? Теперь она Александра Иванова.

Илья Новиков: Это тоже ей ставят в вину, что якобы она хотела повторно сбежать.

На самом деле все очень просто. Она ушла в академический отпуск после майских событий, и решила устроиться на работу. Но на всех собеседованиях ей говорили: «А, это вы — Варвара Караулова?». Поэтому она решила, что в честь бабушки и прабабушки она станет Александрой Ивановой. И на это имя она получила новый паспорт. Я склонен доверять версии, что она просто пыталась добиться того, чтобы о ней перестали говорить, потому что здесь не просматриваются попытки получить новый загранпаспорт.

Ирина Сампан: Я так поняла, что сейчас появилась некая тенденция профессиональной вербовки боевиками именно молодых девушек, которые в итоге не могут быть защищены законом?

Илья Новиков: Да, и самая опасная составляющая этой ситуации — это то, что никакого вывода для себя эти девушки, которые находятся в том же положении, не сделают. Они не примеряют на себя ситуацию, когда их могут арестовать за то, что они переписываются с мусульманами.

Но их родители на себя такую ситуацию примерят, и обвинительный приговор Варваре передал месседж родителям, что ни в коем случае нельзя сообщать в органы, если дочку начали вербовать, потому что завербуют ее или нет, неизвестно, а посадят — точно. И это, на мой взгляд, очень опасно, потому что это упрощает работу вербовщика.

Ирина Сампан: И это, я так понимаю, касается не только российских девушек, но и украинских тоже?

Илья Новиков: Я думаю, что да.