Рано или поздно мы должны будем сесть за стол переговоров с людьми, с которыми мы не согласны, - Менендес

Энрике Менендес, сооснователь общественной организации «Ответственные граждане» рассказал, почему не считает правильным признать оккупацию Донбасса в отдельном законе, а также о том, как, по его мнению, можно решить этот конфликт.

«Я часто привожу статистику опроса Международного республиканского института, которая была сделана этим летом. У простых украинцев спросили, как они видят возможности реинтеграции Донбасса в Украину, что должна сделать украинская власть. Более 60% украинцев считают, что наша власть предпринимает недостаточные усилия, чтобы нормализовать жизнь даже на подконтрольных частях Донбасса. А во-вторых, 72% украинцев сказали, что для того, чтобы люди были лояльны к Украине, нужно решить их экономические проблемы, нужно дать им работу.

Так как я много путешествую по Донбассу, то могу отметить, что такие города, как Мариуполь, Покровск, Бахмут довольно интенсивно пытаются вернуться к нормальной жизни: стелются дороги, появляются рекламные щиты, как косвенный признак появления деловой активности.

Конечно, есть и депрессивные города, во-первых, те, которые находятся на линии фронта, и я говорю в первую очередь про Марьинку и Авдеевку, Селидово и Курахово.

Я считаю, что проблемы, с которыми сталкивается сейчас Донбасс, находятся на настолько высоком уровне, что здесь должна быть невероятная коалиция из разных организаций, которая решит эти проблемы. Но этого пока не наблюдается», – говорит Энрике Менендес.

По словам Энрике Менендеса, закон про реинтеграцию Донбасса, который был проголосован в первом чтении, не имеет ничего общего с реинтеграции, в частности и потому что, там не учтено мнение противоположной стороны, с которой, нам рано или поздно, по его мнению, нужно будет все равно садится за стол переговоров.

«Я считаю, что если это и шаг, то шаг – назад. Потому что этот термин «оккупированные территории» несет за собой невероятное количество вопросов. Вообще эта гибридность всего нашего конфликта привела нас к каким-то шизофреническим вещам. С одной стороны, четыре года мы не можем войну назвать войной, мы называем ее АТО. Во всех публичных заявлениях на политическом уровне мы называем Россию агрессором, а тут у нас есть обмен пленными всех на всех, и оказывается, что и с одной, и с другой стороны были обменены только граждане Украины. Кроме того, термин «АТО» несет в себе еще один риск, ведь по закону об антитеррористической деятельности, все разрушения, которые были в регионе сделаны в результате антитеррористической деятельности, должны быть восстановлены за счет государственного бюджета Украины.

В нашем законе о реинтеграции нет ни слова о реинтеграции. Это закон, который просто заполняет нормативно-правовой вакуум, и это не просто мой вывод, а и большинства экспертов. Что больше всего меня удивляет в разработке этого законопроекта? Все мы знаем, что к нему депутатский корпус после первого чтения внес более 600 правок. Я спрашивал у профильных чиновников, которые участвовали в его разработке, а привлекали ли они к разработке законопроектов об освобождении неподконтрольных территорий хотя бы кого-то, кто представляет неподконтрольные территории? Или хотя бы тех, кто там иногда бывает? В лучшем случае в обсуждение были вовлечены люди, уехавшие в самом начале конфликта.

Рано или поздно нам придется каким-то образом институализировать даже тех людей, с которыми мы кардинально не согласны, и которые не согласны с нами

На мой взгляд, рано или поздно нам придется каким-то образом институализировать даже тех людей, с которыми мы кардинально не согласны, и которые не согласны с нами. Я бы не хотел говорить о каких-то персоналиях, что Порошенко или Геращенко должны сесть и разговаривать с Захарченко, конечно нет, сейчас они не должны этого делать. Сейчас нет времени, это невозможно на данный момент, я думаю, что общество это не примет. Но с другой стороны, этот обмен заложниками, который произошел, – яркий пример того, что стороны договорились. Мы же там не со стеной договаривались, там были живые люди. Там был кто-то, кто представлял интересы самопровозглашенных «республик». Конечно, мы понимаем, что процедуру обмена пленными инициировал Владимир Путин, и его слова о том, что он позвонит и попросит лидеров самопровозглашенных «республик» провести обмен, трудно воспринимать без усмешки. И тем не менее, он сделал шаг на встречу. Как бы мы не демонизировали фигуру Виктора Медведчука, в этом есть и его заслуга в том числе. Я думаю, семьи освобожденных могут сказать этим людям «спасибо».

Возможно, мои рецепты мира очень неправильные, может быть, я не знаю, как достичь мира. У меня есть свой личный план Энрике Менендеса, который может, на мой взгляд, нас привести к миру. Я бы хотел с любым человеком, который хотел бы цивилизованно и аргументировано говорить, этот план обсудить. Я бы хотел услышать десятки других планов, я и читаю всю аналитику, которая появляется во всех аналитических центрах, в том числе, и российских, которые пытаются найти выход их этой ситуации. А они ищут выход их этой ситуации, потому что для них это тоже некомфортная ситуация. Вопрос в том, что их варианты выхода из ситуации далеко не всегда удобоваримы для нас. Но мое мнение – плохой мир всегда лучше хорошей войны, и мы ни в коем случае не должны отказываться от каналов коммуникаций. Сейчас меня как гражданина Украины волнует, а есть ли прямой канал между официальным Киевом и официальной Москвой? Пусть он будет не публичным, никому не нужно отчитываться в СМИ, что там происходит – я хочу, чтобы такой канал общения был. Чтобы две страны, которые находятся сейчас в конфликте, разговаривали и искали пути выхода из этой ситуации», – заявил Энрике Менендес.

Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.