Романтизация войны мешает доверию и преодолению страха, — Олег Саакян

Олег Саакян, политический эксперт, рассказывает о том, как изменилось отношение жителей Донбасса к ВСУ и, наоборот, военных к жителям Донбасса.

Андрей Куликов: Во Львове День Вооруженных сил Украины сегодня празднуют очень масштабно с парадом техники. Празднуют ли День ВСУ на востоке страны?

Олег Саакян: Да, насколько я знаю от активистов и волонтеров, на востоке страны, тоже празднуют. В этих городах достаточно большое количество людей на сегодня действительно воспринимают 6 декабря как праздник, именно эта техника освобождала людей, которые побыли под оккупацией, которые знают, что такое Украина. Для этих людей Украина — это мир, это, в том числе, и те, кто гарантирует этот мир, украинские военные.

Конечно, ситуация неоднозначна: от населенного пункта к населенному пункту она разная. Если мы возьмем линию соприкосновения, где до сих пор летают снаряды и люди видят, как стреляют с одной и другой стороны, то, конечно, если там провести технику, то у людей ощущения праздника не будет, будет ощущения страха. Поэтому, естественно, на территориях, которые пострадали от войны, я считаю, что демонстрация техники была бы как минимум глупой, а как максимум даже вредной для населения.

Я также не считаю, что демонстрация техники во Львове — это хорошо. Было достаточно техники в августе и в другие дни. Этот образ романтической войны, который создавался Советским союзом, для того чтобы замаскировать прошлое Второй мировой, уже нужно немного размывать. Война — это не столько романтика, сколько трагедия, это разрушенные судьбы людей. И в данном случае, там, где война не ощущается так, как на линии фронта, я думаю, что дополнительно искусственно ее романтизировать не надо.

Татьяна Трощинская: Насколько ощущается это разделение: на линии фронта она все-таки ощущается реалистичнее, а в глубоком тылу, по вашему мнению, есть некий налет романтизма?  

Олег Саакян: Конечно. Война — это всегда гипертрофирование героизма, хорошего и негативного. Не надо допускать этого дисбаланса, потому что у нас и так, к сожалению, или, к счастью, только часть общества ощущает войну.

От части, это хорошо, потому что мы защищаем, в том числе, и нашу возможность жить мирной жизнью, но, с другой стороны, я не думаю, что правильно, преподносить эту войну в гротескном образе карнавала. Я не думаю, что даже тем ребятам, которые сейчас стоят на фронте и ночуют в блиндажах при минусовой температуре, приятно, что кто-то в этот момент катается на бронированной технике во Львове, а все радуются этому. Война — это не радость, это стресс, и это надо понимать и проходить достойно. Надо понимать, где от этого будут негативы, а где позитивы, как минимизировать негативные посылы, и сделать эту ситуацию максимально мягкой для Украины.   

Андрей Куликов: В свое время люди, приезжавшие из заграницы в Советский Союз, отмечали то, как много на советских улицах людей в военной форме. Они не знали, что советскому солдату было запрещено переодеваться в гражданское, когда его отпускали в увольнительное. Как, по вашему мнению, жители Украины реагируют на то, что у нас на улице много людей в камуфляже, а иногда даже с оружием или с заменителем оружия? Насколько это психологически правильно сейчас, в том числе в прифронтовых регионах?

Олег Саакян: Я могу рассказать на примере моих знакомых. Когда по Крещатику проезжала техника, по словам моей знакомой, она ощущала двойственные ощущения: сначала испуг, потому что человек в форме ассоциируется с войной и убийствами, с тем, что он пережил, а при виде шеврона, наоборот, становится нормально. Вот это двойственное ощущение всегда присутствует: чем ближе к фронту, тем оно сильнее, и за испугом иногда можно даже не увидеть шеврона. В войне с Россией очень важно не превратиться в саму Россию и не заразится этим победобесием, которое сейчас расстилается по ее улицам.

Андрей Куликов: Этим летом я разговаривал с украинскими военными в Краматорске, Мариуполе, кое-где еще, и от некоторых из них я слышал, что когда одна часть сменяет другую, новая часть всегда ощущает на себе неприятие, потом отношение, вроде как, выравнивается, тем не менее, по словам военных, нет-нет, да и плюнут в спину. Насколько мы можем ожидать, что этого не будет никогда?

Олег Саакян: Это будет всегда. Во всех войнах, за всю историю человечества это всегда было. Часть людей просто поддается животному страху и пытается его выместить таким образом неважно на кого. Часть людей сознательно вступает в коллаборацию, в сотрудничество с врагом, потому что они видят реализацию своих собственных интересов, начиная от идеологических и заканчивая корыстно-материальными. Всегда будет это часть коллаборантов. И здесь задача отрядов Вооруженных сил, которые должны работать с гражданским населением, минимизировать эти настроения.

Также нужно понимать, что пропаганда на этих территориях началась не два года назад, это еще советская пропаганда, которая была потом переформатирована Россией. Российская имперская машина настроена так последние столетия, и ничего особо не меняется. Конечно же, когда эти люди начинают ощущать военных как отдельные персоналии, имена фамилии, у них меняются отношения, они понимают, что имеют дело не с мифическими бандеровцами, а с конкретными людьми. Но, когда приходят новые, когда еще нет межличностных связей, то, конечно же, первое, что всплывает — это те стереотипные образы, которые навязывались поколениями. То же самое у нас и на западной Украине и вообще на любых приграничных территориях.

Татьяна Трощинская: Насколько вы видите потенциал вот этого победобесия, возможно, на другой части территории Украины? Если мы говорим о том, что ближе к фронту есть какое-то ощущение страха, и оно абсолютно объяснимо, возможно, это разделение Украины, связанно, в том числе, и с этим?

Олег Саакян: Безусловно. Оно является продуктом той объективной ситуации, которую мы имеем на сегодня, и тут, конечно же, будет разное восприятие. Вопрос государственной политики — это как раз выравнивание состояния, объяснение ситуации и минимизация негативных последствий, потому что эта поляризация тоже потенциально может быть полем конфликтогенности и негатива.

Любые деления говорят о том, что в центре отсутствует сила притяжения, центробежные силы могут растянуть и поляризовать эту ситуацию. Задача государственной власти в этом случае в том, чтобы создавать эту точку притяжения и удерживать поле, информационное, культурное, социальное, дипломатическое и экономическое. В этом и есть суверенитет, потому что он не только на бумажках, он в способности государства развиваться и контролировать себя в полном объеме. Тогда бы вопросов о разделении и популяризации даже не возникало.           

Андрей Куликов: Насколько, на ваш взгляд, на отношение людей к украинским военным отражается то, что нету уверенности в том, что Украина выстоит и победит?

Олег Саакян: Мое гражданское мнение заключается в том, что это, конечно же, отражается. Мне кажется, что у многих военных сегодня есть ощущение, что нас «слили», потому что военные не видят слаженной, пускай не стратегии, но хотя бы какого-то видения того, как это будет решаться, тогда они хотя бы понимали, за что стоят.