Россия должна выплатить украинскому журналисту 9 тысяч евро, - решение Европейского суда

Ирина Ромалийская: Расскажи с самого начала эту историю, с чего она началась?

Максим Буткевич: Мое дело «Буткевич против России» – пример того, что нужно запастись терпением, потому что сами события, о которых идет речь, произошли в июле 2006-го года, а жалоба в ЕСПЧ была подана в январе 2007-го. То есть речь идет о более чем 11-ти годах усилий и ожиданий.

Летом 2006-го года в Санкт-Петербурге проходил саммит Большой восьмерки. И, как и прочие саммиты, этот сопровождался акциями протеста, и, естественно, в условиях РФ очень сложно было их проводить – практически все акции протеста были запрещены.  

Я на тот момент работал тележурналистом на канале «1+1», но на время саммита взял отпуск. В данном случае я действовал как журналист или точнее – как медиа активист, поскольку в акциях протеста участия не принимал. Я входил в медийную группу, которая работала своеобразным мостиком между журналистами и активистами, пыталась донести причины протеста, информировать о нарушениях прав человека, которые начали происходить еще за несколько недель до начала саммита. Мы проводили пресс-конференции, выпускали пресс-релизы и освещали происходящие события.

16 июля 2006-го года я вместе с журналистами нескольких международных агентств оказался на месте проведения одной из подобных акций протеста – на Невском проспекте. Акция была и против Большой восьмерки – и недовольство политикой государств, которые входят в Большую восьмерку, и против нарушения прав человека со стороны российского руководства.

Акция, естественно, не была заявлена, потому что все заявленные акции запрещались сразу, и была скорее символической, длилась буквально меньше минуты. В какой-то момент активисты вышли на проезжую часть Невского проспекта, развернули баннеры, устроили символическую блокаду дорожного движения, которая длилась буквально 40 секунд.

 Ирина Ромалийская: Это антиглобалисты, как я понимаю?

Максим Буткевич: Да, это те, кого называют антиглобалистами. Сами участники себя называют альтерглобалистами. В результате были задержаны граждане не менее 10-ти стран – Россия, Беларусь, Украина, Молдова, Франция, Германия, Великобритания и еще несколько.

Ирина Ромалийская: Вышли они на Невский проспект, перекрыли символически движение, что дальше?

Максим Буткевич: Те журналисты, которые были на тот момент рядом со мной, начали сразу это снимать. Я тоже достал фотоаппарат и начал фотографировать происходящее с определенного расстояния, не приближаясь к этой акции. И в этот момент, чуть позже, чем остальные, я был задержан, и похоже, сигналом к задержанию было именно наличие у меня в руках фотоаппарата.

Один из сотрудников милиции фигурировал в десяти протоколах, и выходит, что более десяти человек кричали и хватались за его форменную одежду

Максим Буткевич: Да, со всех сторон подбежали люди в форме и штатском, начали задерживать тех, кто проводил акцию, в том числе, пробегали мимо меня. Но я себя чувствовал довольно спокойно, поскольку я не принимал участия в акции, а просто фиксировал происходящее на фотоаппарат.  Но меня заламали, подтащили к милицейскому автобусу, приказали выключить фотоаппарат, что я сразу сделал. Я сказал, что я – журналист, и несмотря на то, что я не выполнял никакого редакционного задания, но у меня была при себе пресс-карта Международной федерации журналистов, и те функции, которые выполнял по сбору и распространению информации, – это журналистские функции.

После этого, пролежав некоторое время лицом в пол в этом автобусике, был вместе с остальными привезен в участок. Дальше был довольно грустный цирк на протяжение нескольких часов, после чего под копирку были отштампованы протоколы в отношение всех задержанных.

Ирина Ромалийская: Что ты называешь цирком?

Максим Буткевич: Во-первых, сразу отделили граждан стран дальнего зарубежья от стран бывшего Советского Союза. Напечатали одни и те же протоколы о нарушении, только вписывали от руки имена. Было совершенно очевидно, что это некий конвейер, было много начальства, людей в штатском, много сотрудников миграционной службы. Меня все-таки в какой-то момент упрекнули, мол, что ж ты сразу не сказал, что ты журналист, а я как раз сказал, и не однократно, но получил лишь несколько ударов под ребро.

В результате первая партия задержанных, увезенных в суд, была возвращена, потому что судья сказала, что нехорошо так просто печатать на принтере все протоколы. В итоге были переписаны уже от руки протоколы, формулировки были все одинаковые. Касательно меня было также заявлено, что я участвовал в перекрытии движения, все мои заявления об обратно не принимались во внимание. Заявлено было, что ко мне приблизился сотрудник правоохранительных органов и в корректной форме потребовал прекратить противоправные действия, на что я ответил отказом, начал кричать и хвататься за форменную одежду. После чего они были вынуждены, если верить протоколу, меня водворить в этот автобус. Один из сотрудников милиции фигурировал в десяти протоколах, и выходит, что более десяти человек кричали и хватались за его форменную одежду. Поэтому это был цирк.

У меня был защитник, которого не допустили в милицейский участок, пока не появился тогдашний консул Украины в Санкт-Петербурге, и с ним уже пустили и защитников. Консул также присутствовал в суде, судья согласилась выслушать защитника и свидетеля с моей стороны, но были также требования допросить тех сотрудников правоохранительных органов, которые участвовали в задержании, и на это было отвечено отказом. Я на этом акцентирую внимание, потому что в решении Европейского суда этому было уделено особое внимание.

В результате мне дали трое суток административного ареста. Была некая закономерность в том, что тем, кто признавал себя виновным, давали двое суток, тем, кто не признавал – давали трое суток. Время было рассчитано так, чтобы люди выходили на свободу уже после окончания саммита. Также через несколько часов было принято решение о моем выдворении с территории РФ после окончания срока этого административного ареста.

Надо указать в жалобе не только, что произошло и заявить, что мои права нарушены, но указать, какие именно статьи Европейской конвенции были нарушены

Ирина Ромалийская: Что было дальше?

Максим Буткевич: Была подана апелляция, и на вторые сутки моего пребывания в тюрьме приговор был оставлен в силе, но наказание было уменьшено с трех суток до двух. И меня выпустили на несколько часов раньше, чем должны были. Через несколько часов я покинул северную столицу России.

Тем не менее, благодаря моему защитнику Дмитрию Макарову, который и сейчас действует активно в области защиты прав человека, была подана апелляция в вышестоящую инстанцию, и это по административным делам последняя инстанция, куда в России можно обращаться, до Верховного суда административные дела в России не доходят. Поэтому единственная следующая инстанция была – Европейский суд по правам человека. И мы решили, что стоит подавать иск, потому что слишком вопиющие были нарушения.

Жалоба была подана в январе 2007-го года. Сначала по правилам Европейского суда нужно исчерпать национальные меры защиты, то есть пройти все ступеньки судебной системы внутри самой страны. Мы это сделали, и с тех пор ожидали.

Ирина Ромалийская: Насколько это сложная процедура, сколько это стоит и что необходимо делать для этого?

Максим Буткевич: Сама процедура не сложна, это может сделать любой человек. Но желательно иметь базовые юридические знания, а главное, понимание того, как работает Европейский суд. А мне в этом случае очень повезло, потому что Дмитрий Макаров действовал как юрист. Надо указать в жалобе не только, что произошло и заявить, что мои права нарушены, но указать, какие именно статьи Европейской конвенции были нарушены. Мы в своей жалобе указали, что в отношение меня в процессе этих событий были нарушены три статьи: это статья 5 – личная неприкосновенность и свобода, это что касается задержания и содержания под стражей; статья 6 – это право на беспристрастный и справедливый суд; статья 10 – это право на свободу сбора и распространения информации.

Что касается финансовых затрат, то ЕСПЧ бесплатен для истцов, то есть главное иметь возможность заполнить соответствующую жалобу и отослать ее по почте.

Ирина Ромалийская: Речь идет лишь об оплате юристов?

Максим Буткевич: Да, но, к счастью, у целого ряда правозащитных организаций есть юристы, которые могут это делать бесплатно, если видят, что оно того стоит. Мой случай именно таков.

Итак, было подтверждено, что жалоба получена ЕСПЧ, позже было подтверждено, что жалоба признана приемлемой к рассмотрению.  И начали ждать процесса, который называется коммуникация. Это уже активное рассмотрение, когда суд доходит до сути дела, и начинает ставить обеим сторонам и истцу, и ответчику (в данном случае Максиму Буткевичу и Российской Федерации) уточняющие вопросы. Они были поставлены в 2015-м году в письменном виде. На этом этапе присоединились три международные организации в качестве третьей стороны. Эти три организации, которые занимаются соблюдением прав журналистов. Они высказали свое принципиальное мнение по данному делу, поскольку там затрагивались некоторые очень важные вопросы о правах журналистов во время освещения акции протестов. После этого ожидалось решение. И наконец, 13 февраля 2018-го года мы его дождались.

Ирина Ромалийская: Что говориться в решении?

Максим Буткевич: Решение достаточно большое, на данный момент доступно только на английском, но позже оно будет переведено. После изложения всех обстоятельств дела и ссылок на соответствующие законы и нормативные акты, в том числе, РФ, было приведено решение о том, что суд признает, что была нарушена 5 статья, то есть права на свободу и личную неприкосновенность, нарушено право на беспристрастный и справедливый суд по двум эпизодам, и нарушено право на свободу сбора и распространения информации.

Если государство не исполняет на протяжении долго времени решения ЕСПЧ, то теоретически рано или поздно становится вопрос о членстве этого государства в Совете Европы

Ирина Ромалийская: Что Россия должна сделать?

Максим Буткевич: Там приведены два типа действий, которые нужно предпринять. В данном случае Российской Федерации было присуждено 7 тысяч евро компенсации, и 2 тысячи евро возмещения расходов, потому что расходы все же были, в том числе, юридического характера. Но есть еще и системное изменение, которое нужно внести государству-ответчику. Было указано, что сами процедуры рассмотрения административных дел нарушают принцип справедливого судопроизводства. Например, то, что в административном суде нет состязания сторон, нет обвинения и защиты, есть только судья и возможно защитник, соответственно, судья объединяет функции и судьи, и прокурора. И второй момент – судья фактически скопировала обвинения, которые были написаны офицерами полиции в протоколе, и отказала в их допросе в суде. А это было главное, что могло бы установить истину.  

Ирина Ромалийская: Как ты думаешь, выплатит ли Россия эти деньги? А в том, что она изменит практику рассмотрения административных дел, совсем слабо вериться.

Максим Буткевич: Мое дело не первое, ранее ЕСПЧ уже указывал по другому делу, что нужно изменить подобную практику, но ничего изменено не было. По денежной компенсации есть дела, по которым РФ не выплачивает, есть определенная задолженность, но как утверждают мои коллеги, правозащитники, обычно выплачивает.

Ирина Ромалийская: Что будет, если Россия не выполнит решение ЕСПЧ?

Максим Буткевич: Кстати, пока что еще не истёк срок возможности обжалования. Обжаловать можно в Большую палату Европейского суда. Это значит, то это песня на еще какое-то длительное время продолжиться. Но, честно говоря, я не уверен, что это настолько принципиальное дело сейчас, оно слишком давнее, у РФ в ЕСПЧ сейчас много других дел. Кроме этого очевиден процесс отхода Кремля от признания решений ЕСПЧ. И судя по многим пессимистическим прогнозам, выход де-факто из-под юрисдикции ЕСПЧ – это вопрос времени. Но если государство не исполняет на протяжении долго времени решения ЕСПЧ, то теоретически рано или поздно становится вопрос о членстве этого государства в Совете Европы.

Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.