Бывшего президента Украины Виктора Януковича обвиняют в государственной измене, в пособничестве ведению агрессивной войны и в пособничестве нарушения территориальной целостности Украины.
Главное, что ему вменяет военная прокуратура, – это то, что он 1 марта 2014-го года написал письмо на имя президента РФ Владимира Путина с просьбой ввести войска в Украину. Адвокаты оспаривают это обвинение, они настаивают, что формулировка «Использовать вооруженные силы РФ» не означает ввести войска, это и есть предмет спора, но в суде до этого спора еще не дошли.
Ирина Ромалийская: Как вы оцениваете это обвинение?
Виталий Титыч: Прежде всего, я хотел бы сказать, что фактически это не обвинение в государственной измене, а Януковичу вменяется исключительно одно действие – это написание этого письма. Поэтому для бытовых целей было бы правильно называть этот процесс не о госизмене Януковича, а о написании письма Януковичем Путину. Так будет понятно, почему мы с самого начала этого процесса его критикуем как такой, который, кроме, как вреда в установлении объективной истины касательно тех событий, которые происходили, не приносит. Он больше запутывает, нежели дает ответы на вопросы, которые ставит общество. Иначе как шапито я этот процесс не называю.
С самого начала этот процесс все больше отдаляется от рамок, установленных Уголовно-процессуальным кодексом для проведения судебных процессов. Происходят нарушение за нарушением, которые, по моему мнению, будут иметь негативные последствия.
Было бы правильно называть этот процесс не о госизмене Януковича, а о написании письма Януковичем Путину
Ирина Ромалийская: Как вы оцениваете сам обвинительный акт, который был написан в этом деле?
Виталий Титыч: Он отвратительный в моем понимании, и я сейчас пишу статью по его анализу. Дело в том, что то, что должно слушаться в процессе, вменяется обвинительным актом. То есть данный обвинительный акт как преступление за тремя статьями УК рассматривает лишь написание данного письма. Я видел проект подозрения Януковичу где-то за полтора года до предъявления ему обвинения, и этот проект по объему раз в 10 превосходил то, что передано в суд сейчас обвинительным актом. В этой части объем был гораздо более доказательней и информативней о том, что на самом деле можно инкриминировать Януковичу касательно государственной измены. А государственная измена – это действие лица, гражданина Украины, совершенного во вред государственной безопасности, экономической, информационной, и далее расшифровка – это переход на сторону врага или действия, направленные на подрыв обороноспособности и так далее.
Ирина Ромалийская: А это письмо разве нельзя считать государственной изменой?
Виталий Титыч: Его можно считать, но в моем понимании, весь тот объем действий во вред государства Украины, которые подпадают под квалификацию данной статьи, гражданин Янукович и определенная группа людей предположительно совершали даже не с 2010-го года, а гораздо раньше. Например, Департамент специальных расследований ГПУ должен был расследовать действия Януковича, которые нанесли вред экономической безопасности. Далее в этом объеме расследовались вопросы неконституционного изменения власти, то есть порядок прихода и совершения атаки на власть.
Я видел проект подозрения Януковичу где-то за полтора года до предъявления ему обвинения, и этот проект по объему раз в 10 превосходил то, что передано в суд сейчас обвинительным актом
Ирина Ромалийская: Того «конституционного переворота», когда Украина при Януковиче стала не парламентско-президентской, а президентско-парламентской.
Виталий Титыч: Совершенно верно. Там исследовались обстоятельства преступлений касательно судей Конституционного суда Украины, фиксировались эти данные, но это все осталось за рамками процесса.
Ирина Ромалийская: Есть же и другой процесс – о так называемом «конституционном перевороте».
Виталий Титыч: Как такового процесса нет, есть уголовное производство, оно было в департаменте, и год назад его оттуда забрал Луценко, и его судьба теперь неизвестна.
Я просто хочу подчеркнуть, что существует гигантский объем доказательной базы, которая должна быть исследована. Я не могу говорить, что там точно есть вина Януковича, но фактов государственной измены, которые должны быть исследованы, гораздо больше. И написание письма – это лишь инструмент, одно из действий, а не основное составляющее этого преступления. Поэтому сам факт этого письма мы и рассматриваем как попытку использовать этот эпизод исключительно для интересов какого-то пиара.
Фактов государственной измены, которые должны быть исследованы, гораздо больше
Ирина Ромалийская: Пиара власти, Генпрокуратуры?
Виталий Титыч: Генпрокуратуры и конкретного персонажа, который выступил промоутером этого процесса – г-на Луценко.
С другой стороны, постоянные ляпы и негативные последствия, которые могут быть от такого процесса, дают мне основания думать о том, что в таком процессе заинтересован, в первую очередь, Янукович.
Ирина Ромалийская: Вы считаете, это некий сговор?
Виталий Титыч: Это главный вопрос для меня и не только для меня – чего здесь больше – просто врожденного идиотизма и непрофессионализма Генпрокуратуры, или системной работы обеих сторон на основании каких-то договоренностей.
Ирина Ромалийская: В этом деле есть еще один факт: сам Виктор Янукович не дает показаний в суде, как обвиняемый. Почему так происходит, мы узнаем у прокурора Максима Крыма, который ведет это дело, и представляет обвинение в Оболонском суде.
Максим Крым: По-перше, ще не дійшла та стадія процесу, під час якої Янукович має бути допитаний, але обвинувачений Янукович має реальну можливість бути на кожному судовому засіданні. Зокрема судом ухвалене рішення про можливість зазначеної участі у судовому розгляді шляхом використання сертифікованих технологічних засобів Оболонського районного суду. Тобто під час кожного засідання Янукович при бажанні міг при брати участь у судовому розгляді, ставити питання тощо. Проте, на жаль, він таким правом не користується.
Ирина Ромалийская: Його адвокати наголошують на тому, що він може давати свідчення і брати участь у цьому процесі, але якщо суд піде за офіційною процедурою – звернеться до Росії за міжнародною допомогою. Чому суд на це не пішов?
Максим Крым: Майже кожного судового засідання судом надається роз’яснення цього рішення стороні захисту. Враховуючи те, що зацікавленою стороною є саме представники влади та службові особи РФ, ставити у такий спосіб під загрозу сам судовий розгляд шляхом надання їм можливості щодо вирішення обставин, можливості проведення процесуальних дій, судом було прийняте альтернативне рішення, яке узгоджується з Європейською конвенцією з прав людини. Тобто рішенням суду було забезпечено обвинуваченому доступ до правосуддя, у кожному судовому засіданні він має право брати участь за для того, щоб, в першу чергу, було забезпечено конституційне право на захист Віктора Януковича.
Ирина Ромалийская: Ви говорите, що це узгоджується з Європейською конвенцією, але це ж не узгоджується з українським КПК.
Максим Крым: Найголовніше – це забезпечення його прав. Основоположне його право на захист полягає у доступі до правосуддя. У такий спосіб суд позбавляє ризиків впливу Російської Федерації на сам судовий розгляд, водночас забезпечує реальну участь у такий спосіб, у який він вважатиме за необхідний.
Ирина Ромалийская: Виталий, как вы оцениваете такое решение суда?
Виталий Титыч: Пояснения господина прокурора склонили мои весы оценки к тому, что в этом процессе больше профессиональной несостоятельности коллег и суда вместе взятых. То, что сейчас сказал прокурор – это юридический треш, очевидная глупость, и если она положена в основу этих действий, то грош-цена этом процессу.
Обоснованием таких действий было обеспечение права на защиту, которая предусмотрена Конвенцией. Но 6 статья Конвенции говорит о защите права конкретному лицу компетентным судом в соответствие с процедурой, установленной законом. А эта чушь не предусмотрена действующим УПК.
Порошенко нельзя было вызывать на допрос
Ирина Ромалийская: Люди, которые не вникают в этот процесс, спрашивают, почему же Янукович не может просто выйти на связь через видеоконференцсвязь? Ему же суд говорит – «сядьте в скайп и свидетельствуйте».
Виталий Титыч: Потому что это неправильно. В соответствие с УКП у нас есть две формы процесса: общая, когда обвиняемый обязательно присутствует в зале суда, и заочное производство – без обвиняемого. В заочном производстве для обвиняемого не предусматривается участие в процессе посредством видеоконференции. То есть обвиняемый отсутствует, его предоставляют его адвокаты, и суд должен для обеспечения его прав убедиться, что адвокаты представляют именно этого клиента, что они выражают его волю, и что клиент знает, в чем его обвиняют. То есть никакие реверансы для Януковича, что он может подключиться по какому-то скайпу быть не должно быть. Его в процессе вообще быть не должно.
Ирина Ромалийская: Этот процесс назвали очень громким, потому что допрашивают первых лиц страны. Як как человек, который присутствует на каждом заседании, не совсем понимаю каждый раз, которое отношение к этому делу имеют приходящие на этот процесс люди. Например, был допрошен президент Петр Порошенко. Но он не видел того самого момента подписания этого письма, он не был на заседании СовБеза ООН 3 марта 2014-го года, где бывший постпред России в ООН Чуркин показывал это письмо и убеждал мир в том, что Россия действует правильно, потому что легитимный попросил ввести войска. Как вы оцениваете участие первых лиц в этом процессе?
Виталий Титыч: В соответствие с УПК, свидетелем есть то лицо, которому что-либо известно про обстоятельство совершения преступления, либо он может дать пояснения касательно субъективных составляющих данного процесса по отношению к лицу, совершившему данное действие. Поэтому во всех процессах сторона, которая заявляет свидетеля, обязана доказать суду, что этот человек дает показания о предмете исследования в данном судебном заседании.
Всем нам очень хотелось бы, наверное, допросить Порошенко, но он не является свидетелем в этом процессе, его на допрос нельзя было вызывать, он не может сообщить ни об объективных обстоятельствах, ни о субъективных. Более того, сторона, которая его вызывала, не пояснила, что именно он должен пояснять. Весь этот рассказ, который повествовал Порошенко и другие лица, гипотетически касается совершения преступления, но об этих обстоятельствах может говорить полстраны.
Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном звуковом файле.