Громадське радио
Ильми Умеров поделился своим мнением по поводу активизации действий по освобождению захваченных Россией граждан Украины, находящихся в тюрьмах РФ, поговорили о Крыме, о крымских татарах и о возможном возвращении заместителя председателя Меджлиса в Крым.
Дмитрий Тузов: Как у вас происходит адаптация после того, что происходило в Крыму, где вы в заточении провели довольно длительный период?
Ильми Умеров: Давайте я сразу обозначу, что «заточение» — довольно относительное понятие. Я был под подпиской о невыезде. Это, конечно, тоже несвобода — не можешь выехать за пределы города, в котором живешь, но все-таки это не тюрьма.
Дмитрий Тузов: Но вас отправляли на принудительные экспертизы?
Ильми Умеров: Да, было такое. Просто в отношении меня 12 мая 2016 года было возбуждено уголовное дело «за публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ». Оказывается, я в одной из телевизионных программ крымскотатарского канала АТР, якобы, делал эти призывы.
Дмитрий Тузов: Мы с вами говорили перед эфиром об украинской редакции резолюции по Крыму, вы сказали красивую фразу, что Крым надо вытаскивать. Как вы себе видите этот путь?
Ильми Умеров: Это надо делать обязательно — землей не разбрасываются. Землю, то есть территорию, Украина должна вернуть в обязательном порядке. Что для этого необходимо делать? Наверное, в первую очередь, мощное информационное обеспечение, чтобы весь мир об этом знал, чтобы из повестки дня этот вопрос не выпадал. Как результат — общение наших политиков, главы государства со своими партнерами из других государств, чтобы они активнее участвовали во всех процессах. Мощный текст резолюции вызвал реакцию, в первую очередь, со стороны России, которая в очередной раз обиделась на то, что ее назвали страной-агрессором, указали на нарушение прав человека на де-факто подконтрольной ей территории. Информационное сопровождение — в первую очередь.
Второе — политическое давление на РФ, экономическое давление путем усиления санкций. И все это в совокупности должно привести к тому, что Россия не справится с Крымом и, как с тем пресловутым чемоданом без ручки, примет решение его оставить.
Дмитрий Тузов: Как вы считаете, резолюция по Крыму будет этому способствовать?
Ильми Умеров: Обязательно. Реакция России уже показывает, что она возымела серьезное действие.
Дмитрий Тузов: Иногда можно слышать по поводу смягчения режима санкций против РФ. Эта резолюция будет способствовать тому…
Ильми Умеров: Чтобы не смягчали.
Дмитрий Тузов: Как минимум, а, может, и усилили? Это реально?
Ильми Умеров: Я думаю, это вполне реально. Но здесь очень много зависит от позиции Украины. В последнее время Украина довольно активно занимается вопросами Крыма, не позволяет отделить Донбасс и Крым, чтобы их не рассматривали отдельно, не откладывали проблему возвращения территории Украины в состав Украины в долгий ящик.
Дмитрий Тузов: В проект закона о реинтеграции Донбасса включили Крым и дату начала оккупации. Свидетельствует ли это о том, что меняется внутренняя политика Украины, когда Крым и Донбасс были разделены, решались не одним пакетом?
Ильми Умеров: Мне не кажется, что это изменение внутреннего курса. Это просто штрихи к этому процессу. Просто происходит осознание того, что разделять нельзя. Если разделишь, ничего не бывает так постоянно, как временное.
Дмитрий Тузов: Если я не ошибаюсь, вы заявляли о том, что если у вас будет возможность, вы вернетесь в Крым. Но это же очевидные риски. Или вы имели в виду уже деоккупированный Крым?
Ильми Умеров: Нет, я не имел в виду деоккупированный Крым. Я имел в виду: сейчас. Нас, если можно так сказать, освободили вместе с Ахтемом Чийгозом, но здесь разница в том, что я был под подпиской о невыезде — у меня такое условное ограничение свободы, а он был в тюрьме. Его освободили из тюрьмы, меня освободили от тюрьмы. И никто не удосужился ознакомить нас с текстом указа президента Путина, на основании которого нас, якобы, помиловали. Мы не видели этот текст, никто не ознакомил нас с ним и никто не ставил никаких условий: могу ли, например, я вернуться в Крым. Если я даже не совершу эту попытку, перестану себя уважать.
Дмитрий Тузов: Возможно, вам что-либо прояснила турецкая сторона, которая активно принимала участие в вашем освобождении?
Ильми Умеров: В Турции мы провели два дня. 25-го нас перебросили из России в результате какой-то такой запутанной секретной спецоперации, перебросили на территорию Турции. Я там оказался в больничной одежде, а мой друг Ахтем — в тюремной, без денег и без документов.
Общались с представителями спецслужб, с прессой и с президентом Турции. Президент принял нас на второй день, несмотря на то, что у него был очень загруженный график и много гостей. Это был короткий, но очень эмоциональный прием, он немножко рассказал о том, как это происходило.
Я могу только рассказать свой вывод. Крымские татары для турок — это родственный народ. У нас одинаковая религия, одинаковый язык, одинаковая культура и очень много общего. И для Эрдогана исполнить просьбу нашего лидера Мустафы Джемилева, просьбу довольно многочисленной и влиятельной крымскотатарской диаспоры в Турции — это дело чести, имиджевый вопрос.
Дмитрий Тузов: А как ему удалось убедить Владимира Путина в том, что вас необходимо выпустить за пределы Крыма?
Ильми Умеров: Как ему удалось… Опять скажу собственное мнение, потому что никто нам не объявлял официальной версии. Путин в последнее время стал нерукопожатным для большинства своих коллег. Из того небольшого количества президентов разных стран, которые еще протягивают руку Путину, Эрдоган сейчас самый влиятельный. И терять влиятельного партнера для Путина очень нежелательно. А для Эрдогана уговорить Путина — очень серьезный рейтинговый вопрос. Для обоих есть объяснение этого вопроса. Других каких-то сторон, о которых часто спрашивают журналисты, я просто не знаю. Не знаю, был ли обмен, не знаю каких-то других условий.
Дмитрий Тузов: А что вы еще можете рассказать о встрече с президентом Турции?
Ильми Умеров: Мы говорили о том, что Крым находится де-факто под оккупацией в результате агрессии со стороны РФ, что его надо возвращать. Он обещал всестороннюю поддержку в этом вопросе, что никогда не признает аннексию и юрисдикцию России в Крыму. Потом мы поговорили о необходимости освобождать более 50- ти человек, которые находятся в застенках России или в Крыму — в тюрьмах, в СИЗО. Надо заниматься этими вопросами, надо заниматься вопросами 16-ти человек, которые пропали без вести.
Когда Эрдоган попросил определить какой-то приоритет, мы с Ахтемом назвали фамилию Олега Сенцова — как человека, который несломленный, который является по-настоящему украинским героем и который получил самый большой срок — 20 лет
Дмитрий Тузов: Если вы попытаетесь приехать в Крым, вы же понимаете, что вам грозит уже реальный арест? Невзирая на это, вы будете пытаться это сделать?
Ильми Умеров: Давайте я попробую ответить максимально откровенно. Мои адвокаты сейчас занимаются поисками текста указа президента Путина — ведь на основании чего-то нас освободили. И в зависимости от того, что мы там вычитаем, наверное, будут приниматься окончательные решения.
А перед этим у меня в планах посетить Германию по приглашению Ангелы Меркель, немножко поправить здоровье. Она приглашала в самый тяжелый для меня период, когда меня поместили в психиатрическую клинику для проведения принудительной психиатрической экспертизы. У меня много общих заболевания, или, как их называют, соматических: болезнь Паркинсона, оперированное сердце, гипертоническая болезнь, сахарный диабет. Вот такой «букет». Она предложила провести лечение в Германии. И отказаться с моей стороны будет очень некрасиво.
Дмитрий Тузов: Вы уже вспомнили о гражданах Украины, которые находятся в тюрьмах РФ. По официальным данным — 32 человека. Среди них ваш земляк крымчанин Олег Сенцов, Александр Кольченко. Как вы считаете, удастся спасти граждан Украины и добиться их освобождения, чтобы они вернулись в Украину? И что для этого нужно сделать?
Ильми Умеров: О методах, наверное, мы не будем говорить. Один украинский политик сказал фразу, что об освобождении заложников надо говорить на второй день после их освобождения, чтобы не навредить. Ни имена лишний раз не произносятся, ни методы не рассказываются. Но да, конечно, необходимо. Этим надо заниматься каждый день. И каждым в отдельности. По нашим данным, их 57 человек.
Дмитрий Тузов: Это граждане Украины, которые удерживаются в тюрьмах РФ?
Ильми Умеров: По политическим мотивам.
Дмитрий Тузов: Что необходимо сделать Украине, чтобы их освободить?
Ильми Умеров: Кроме того, что заниматься каждым в отдельности, я думаю, надо обязательно заниматься Крымом в целом. Надо Крым возвращать — ликвидировать первопричину.
Если мы будем заниматься только политзаключенными, то увязнем в этом процессе: чем больше мы будем освобождать, тем больше других будут арестовывать
Дмитрий Тузов: Мне приходилось слышать, что Владимир Путин играет на раскол крымскотатарского народа в Крыму. В каком состоянии сейчас находится крымскотатарское сообщество? Страшно ли? Вам было страшно и как вы с этим боролись? Вы же общались до недавнего времени с людьми, которые остались в Крыму, насколько они сейчас восприимчивы к идее возвращения Крыма в состав Украины?
Ильми Умеров: В Крыму понятие «украинец» или понятие «человек с проукраинской позицией» сейчас не носит этнический оттенок — скорее, политический оттенок и политическое состояние. Причем, довольно опасное. В любой момент может грянуть гром в виде возбуждения уголовного или административного дела, обыска, облавы или еще чего-нибудь. Любой мало-мальски активный человек находится под прицелом. Его вовремя «берут на карандаш» и в необходимый момент (чаще всего для устрашения других) производят какие-то действия в отношении него.
Вы спрашивали про страх. Я, как обычный человек, подвержен чувству страха, но воспринимаю его как охраняющий фактор. Чтобы побороть в себе страх, нужно иметь много силы воли. Но я больше боюсь не за себя, не за людей, а за ситуацию. Я боюсь, что эта аннексия и оккупация долго протянет. Больше всего я боюсь этого и хочу, чтобы это скорее закончилось.
Дмитрий Тузов: Расскажите о своем опыте. С вами работали сотрудники ФСБ, пытались давить, это было моральное давление?
Ильми Умеров: Если откровенно, то нет. Лично со мной никто из ФСБ какой-то работы не проводил. Наверное, они достаточно хорошо меня знают, каких-то предложений сотрудничества со следствием, иных предложений, граничащих с коллаборационизмом, не было. Единственное было, когда я уходил с последнего места работы (я девять с лишним лет возглавлял Бахчисарайскую районную администрацию), мне предлагали остаться. То есть предлагали превратиться в предателя, в коллаборациониста.
Я понял, что идут какие-то процессы в сторону усиления российского влияния, взяли курс на местные выборы в 2014 году. Аннексия произошла в марте, а я в начале августа сложил полномочия. Был так называемый переходный период: вся территория Крыма жила по украинскому законодательству. В моей администрации последний штампик печати с украинским тризубом был поставлен в моей трудовой книжке.
Дмитрий Тузов: Как Украина может помочь проукраинским силам, которые остаются в Крыму, крымским татарам? Имеют ли влияние заявления, которые произносят лидеры других стран по защите крымских татар? Чувствуется в Крыму, что это приводит к некому послаблению режима?
Ильми Умеров: Если рассуждать геополитически, это приводит к тому, что мы каждый день приближаемся к деоккупации, к возвращению Крыма. Что касается конкретных ситуаций, иногда даже бывает наоборот. Например, у меня с приговором было примерно так: прокурор попросил условный срок, а судья дал реальный. Вообще в судебной практике это нонсенс и очень редкое явление. У меня было четыре адвоката, ни один из них с подобным в своей практике не сталкивался.
А произошло следующее. Как раз между моим последним словом, которое, видимо, тоже их сильно раздразнило, и приговором была одна неделя. Как раз на этой неделе в Генассамблее ООН был утвержден доклад о состоянии прав человека в Крыму. И я первый со своим приговором под реакцию на этот доклад. И реакция была такая, что судья взял на себя ответственность прыгнуть выше своей головы, объявив реальный срок, вместо условного, который просил прокурор.
Дмитрий Тузов: Но международное давление все равно должно быть. Каким образом сбалансировать, чтобы не навредить крымским татарам и чтобы мир не забывал о том, что Крым оккупирован и что там нарушаются права человека?
Ильми Умеров: Это самое главное — чтобы мир не забывал, что Крым оккупирован и там нарушаются права человека. То, что права человека нарушаются более активно в результате каких-то действий со стороны мира, это уже дополнительный штрих к портрету РФ.
Если у них не хватает ума, не хватает мудрости прислушиваться к критике со стороны мира, то значит и цена им соответствующая
Дмитрий Тузов: По вашему мнению, методы деоккупации должны быть схожими на Донбассе и в Крыму? Или Крым отличается своей спецификой?
Ильми Умеров: Если говорить на эту тему серьезно, уже давно надо было признать ситуацию на Донбассе войной. Крым признан оккупированной территорией, аннексированной территорией и в Крыму де-факто находится российская власть. На Донбассе ситуация, конечно, отличается. Я не думаю, что методы должны быть разными. Эти две ситуации разделять нельзя ни в коем случае, а то у Путина очень удобная позиция сейчас получается: совершил два преступления и предлагает отказаться от одного, чтобы ему простили второе.
Дмитрий Тузов: Как вы относитесь к идее крымскотатарской автономии на полуострове в составе Украины?
Ильми Умеров: Я крымский татарин — однозначно, позитивно к этому отношусь. Я думаю, в украинском парламенте должно хватить мудрости хотя бы на одну секунду забыть все распри между собой, между фракциями, между группами и отдельными депутатами и один раз проголосовать одинаково.
Дмитрий Тузов: Вы видите себя в украинской политике?
Ильми Умеров: Тяжелый вопрос. Думаю, я и так нахожусь в украинской политике. Просто сейчас у меня такой переломный период: то ли меня выдворили, то ли я смогу вернуться в Крым. Если буду в Крыму, мои действия, скорее всего, будут продолжаться в том направлении, в котором были раньше. Если меня выдворили и не пустят в Крым, у меня будет будущее, связанное, скорее всего, с Киевом и с какой-то деятельностью в Крыму. Об этом я еще серьезно не думал. У меня большой опыт государственного служащего, мне придется работать с депутатами, с чиновниками, продвигать среди них крымскотатарскую тему. Ну и третий вариант — если арестуют, думать, как продолжать участвовать в национальном движении уже из тюрьмы.
Дмитрий Тузов: Понимая то, что риск вашего ареста достаточно высокий, Украина может вас и не выпустить на территорию оккупированного Крыма, или это невозможно?
Ильми Умеров: Все возможно. Я говорю с позиции сегодняшнего дня. Когда соберусь ехать, я еще раз проанализирую имеющуюся информацию. Может, к тому времени что-то прояснится с возможными запретами — есть они или нет, что-то прояснится с текстом указа президента — на каком основании и с какими условиями меня освободили. И с информацией на тот день я приму окончательное решение.
Дмитрий Тузов: Что бы вы сказали крымским татарам на оккупированной территории: что нужно делать, чтобы сохранить свою свободу и не стать коллаборантами?
Ильми Умеров: Я уверен в крымскотатарском народе и знаю, что подавляющее большинство стоит на проукраинских позициях, не приемлет юрисдикцию России в Крыму, поддерживает свое национальное движение и свой выборный и представительный орган — Курултай и Меджлис. Я за это им благодарен. Отдельно благодарен тем, которые, несмотря ни на что, перебаривая свой страх, приходят на судебные разбирательства, приходят поддерживать друг друга во время облав, обысков, арестов и задержаний.
Самое главное в этой ситуации — не поддаваться чувству страха и не менять свое отношение к происходящему вокруг.
Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле.