То, что нам сейчас плохо, это хорошо, — экономист

Есть ли причины для падения гривны и почему Украина до сих пор не получила транш от МВФ? Об этом расскажет экономист Сергей Фурса.

Ирина Сампан: МВФ 14 сентября рассмотрит вопрос о выделении очередного транша Украине. Как это повлияет на стабилизацию гривны? Почему растет доллар, евро и даже рубль?

Сергей Фурса: Рубль растет потому что растет доллар. Теперь люди всегда будут наблюдать колебание курса. У нас отказ от фиксированного курса. Нацбанк таргетирует инфляцию, то есть он зафиксировал, что в этом году инфляция должна быть на уровне 12%. Курс — это источник того, чтобы инфляция не вышла за эти пределы.

В феврале курс составлял 27. Потом он снизился к 25, сейчас Нацбанк остановил курс на отметке 26,6. 2-3 недели назад начался виток курса. На самом деле, гривна прошла меньше 10%. На это повлиял целый набор факторов.

Кроме того, традиционно осенью гривна ослабляется. Все знают, что гривна будет укрепляться. Что надо делать? Надо покупать доллары. Вы покупаете доллары, к чему это приводит? Гривна падает.

Летом Нацбанк снял ряд ограничений. Дивиденды можно уже репатриировать. На внешних рынках у нас не очень хорошая ситуация в агросекторе. И кукуруза, и пшеница у нас на десятилетнем минимуме. Цены упали, экспорта стало больше, импорта — чуть меньше. Для балансировки необходимо, чтобы курс сдвинулся. Он сдвинулся.

Анастасия Багалика: Этот курс отображает то, что было внесено в бюджет на 2016 год?

Сергей Фурса: Наверное, нет, но это непринципиально.

Все валюты колеблются. В прошлом году все эксперты говорили, что у нас курс доллара к евро будет 1:1. Сейчас он 1:13. Это связано с движением капиталов, с торговыми вещами. Совершенно естественно, что гривна тоже колеблется.

Гривна — это температура, которая отражает состояние украинской экономики.

Движение в рамках 10% — это нормально. Не надо паниковать, наоборот, надо привыкать к тому, что такое движение теперь будет всегда.

Ирина Сампан: Третий транш МВФ сможет стабилизировать гривну?

Сергей Фурса: Он будет способствовать стабилизации гривны, потому что это не только 1 млрд. в резервы. Вслед за этим миллиардом пойдет еще один миллиард от американцев, 600+600 от европейцев и куча других денег.

Анастасия Багалика: В суме это будет сколько?

Сергей Фурса: Около 3 млрд. Деньги МВФ идут в резервы, то есть они не попадают в правительство и их не тратят. Деньги, которые идут вместе с этим траншем, уже более серьезно влияют на расстановку сил.

Ирина Сампан: Стабилизация гривны — это одно из условий транша?

Сергей Фурса: Нет.

Ирина Сампан: Какими являются эти условия?

Сергей Фурса: Есть меморандум с МВФ. Стабилизация гривны — это результат. На самом деле, за последние 3 дня Нацбанку удалось стабилизировать гривну. Нацбанк начал делать аукционы по продаже долларов. В итоге за последние 2 дня удалось остудить движение гривны. Народ успокоился, а после получения транша успокоится тем более.

Анастасия Багалика: Когда мы получим транш?

Сергей Фурса: 14 сентября будет решение, а в течении недели придут деньги.

Анастасия Багалика: Почему транш задерживали? Он же должен был прийти намного раньше.

Сергей Фурса: Потому что мы не выполняли то, что должны были. Мы игрались в игры, не хотели вводить е-декларирование. Мы должны были получить транш еще 9 месяцев назад, но мы постоянно отставали от графика. Меморандум с МВФ четко предусматривает определенный план действий.

Ирина Сампан: Потребность Украины в кредитах зависит от падения или роста цен на сырье?

Сергей Фурса: Курс гривны зависит от соотношения экспорта и импорта, а также от финансовых потоков. В итоге мы приходим к платежному балансу. Модель украинской экономики предусматривает постоянную девальвацию, потому что мы являемся целевым придатком. Страны, которые являются целевыми придатками, обречены на постоянную девальвацию. От этого никуда не деться. Надо менять структуру экономики, а для этого нужно делать реформы. МВФ нам сейчас нужен потому что никто другой нам денег не даст.

Анастасия Багалика: Среди условий МВФ, которые Украина не могла выполнить, была ситуация с Приватбанком. Расскажите подробнее.

Сергей Фурса: У нас есть программа по капитализации банков. В меморандуме с МВФ несколько страниц уделено тому, как провести национализацию большого банка с меньшими потерями для всех. Приватбанк под угрозой национализации вынужден выполнять условия. Такая угроза реально существует, потому что у Приватбанка большая дыра. В банковской системе, которая была очищена, сейчас одна большая проблема — это Приватбанк.

Анастасия Багалика: В чем заключается проблема?

Сергей Фурса: Проблема в том, что у всех банков была дырка в капитале, а у Приватбанка она очень большая. Владельцы Приватбанка не любят расставятся с деньгами. Они должны внести в капитал банка много своих денег, что не очень для них радостно. Пока они на это не идут, но их уже постепенно додавливают. Понятно, что никто по своей воле не хочет национализировать этот банк. Власть пытается максимально это оттянуть, но вопрос в том, что от нее не все зависит. Пока что Приватбанк выполняет программу. То есть пока что о национализации банка кричать не стоит. Никто из чиновников до момента национализации банка не скажет, что банк будет национализирован. Удастся ли Приватбанку выполнить программу, никто не знает.

Анастасия Багалика: Как обстоит ситуация с маленькими банками-пустышками?

Сергей Фурса: Все уже практически очищено. Может, 1-2 банка еще выжили, но остальные банки прикрыли.

Анастасия Багалика: Каков был их объем в банковском секторе?

Сергей Фурса: Около 1/3 депозитов находилось в этих банках. Это были или банки-конверты, которые просто конвертировали валюту, или банки-зомби, которые уже умерли, или банки-пылесосы, которые брали депозиты у населения и отдавали своим собственникам.

Анастасия Багалика: Пункт о зачистке таких банков был прописан в меморандуме с МВФ?

Сергей Фурса: Да. Более того, зачистка этих банков занимает лидирующую позицию по реформированию в принципе.

Ирина Сампан: Что вы можете сказать тем, кто считает, что нам нужно строить собственную экономику и становится независимыми от внешних кредиторов?

Сергей Фурса: Нужно, конечно, никто не спорит. Я рад, что мы сейчас зависим от МВФ, потому что единственная причина, по которой в Украине второй год происходят реформы — это МВФ.

Не было бы МВФ — не было бы ни одной реформы.

Все, что делается, делается под диктовку кредиторов. Почему сейчас так больно с тарифами? Потому что мы не занимались этим больше 20 лет. МВФ — наше спасение сейчас. То, что нам сейчас плохо, это хорошо.

Анастасия Багалика: Как мы перебивались 9 месяцев без транша? Можем ли мы держатся на плаву без этих денег?

Сергей Фурса: Держатся на плаву мы можем, но мы же не хотим держатся на плаву. То, что мы находимся в программе МВФ, дает нам то, что экономические субъекты относятся к нам, как к адекватной стране, которая выполняет свои требования. Сейчас доходность наших еврооблигаций — 8. Если бы не было МВФ, было бы 20, 30, 40. Даже не получая транша, мы находимся в программе с МВФ. Это очень положительно на нас влияет.

Анастасия Багалика: Это третий транш? Сколько их еще должно быть?

Сергей Фурса: Третий. Я сейчас точно не скажу, 2-4 транша мы еще получим. В следующем меморандуме МВФ мы увидим, как они распределили следующие транши.

Анастасия Багалика: Следующие транши предполагают следующие обязательства. Какими они будут?

Сергей Фурса: Сильными, поэтому следующий транш будет сложно получить. Это рынок земли, пенсионная реформа и множество полезных вещей по энергетике и урегулированию.

Ирина Сампан: Почему не сработала предыдущая программа «Stand-by»?

Сергей Фурса: Когда ее запускали, еще не было такой войны. Для страны, которая после бегства Януковича оказалась в кризисе, это разные потребности финансирования.

Ирина Сампан: Сейчас мы экспортируем черные металлы, химию и сельхозтовары. Как в будущем нам не брать кредитов, а выезжать за счет экспорта?

Сергей Фурса: Нельзя выезжать за счет экспорта. Выезжая за счет экспорта сырьевых товаров, вы так или иначе подсядете на эту иглу. Мы не должны быть сырьевым придатком, мы должны переходить на продукты с добавленной стоимостью. Это означает массовою либерализацию реформы, которая бы позволила развиваться современным отраслям экономики.

Так, например, 10 программистов из Беларуси, написавшие World of tanks, и предприятие «Азовсталь» приносят одинаковое количество денег. Для того, чтобы мы могли меняться вместе с экономикой, необходимо освободить экономику от давления государства.