Восстановить военные суды невозможно, это противоречит Конституции, — экс-военный судья

В Украине раньше существовала система, когда за военные преступления военных судили специальные военные суды, в которых были специальные судьи.

Такой идеей президент отреагировал на решение суда, который приговорил генерала Назарова к заключению на 7 лет в связи с его определенной ролью в катастрофе транспортного самолета ИЛ-76, которая произошла 14 июня 2014-года. В результате падения самолета, который сбили боевики над Луганском, погибло 49 десантников.

Необходим ли этот орган в условиях военного времени? Своим мнением поделится глава правления «Української фундації» правовой помощи Роман Мартыновский, который сам в прошлом был военным судьей.

Это заявление публично унизило районный суд, который постановил этот приговор

Наталья Соколенко: В чем основное различие военных судов от остальной системы правосудия?

Роман Мартыновский: Прежде всего я хотел бы начать с того, что, с моей точки зрения, эмоции — плохой советчик. И то, что продемонстрировал президент Порошенко, меня не радует, поскольку принимать решение, когда ты охвачен эмоциями, в следствие того, что, возможно, ты не воспринимаешь приговор, неправильно. Я не могу приветствовать такое поведение президента и такие его высказывания. Поскольку от таких высказываний могут быть и экономические, и политические, и репутационные последствия для Украины. Это заявление публично унизило районный суд, который постановил этот приговор.

Военные суды отличались на заре независимости Украины тем, что они были укомплектованы судьями, которые прошли специальную подготовку, большинство судей были выпускниками военного института Министерства обороны, который находился в Москве, и они были все военнослужащими.

Суды рассматривали дела о воинских преступлениях, то есть те преступлениях, которые были связаны с особенностями военной службы, а также рассматривали дела в отношении военнослужащих, которые совершили и общие преступления.

На сегодняшний день каких-то объективных причин для того, чтобы возрождать военные суды, я не вижу

Сергей Стуканов: В большинстве стран есть военные суды — США, Австралия, Великобритания, Дания, Израиль, Египет, Испания, Канада, Польша, РФ и так далее. Есть также ряд стран, в которых существуют военные палаты при судах, которые тоже призваны рассматривать военные кейсы. То есть международная практика показывает, что страны, которые участвуют в войне, имеют органы, рассматривающие сугубо военные преступления.

Роман Мартыновский: Украина тоже до 2010 года имела такие суды. И наличие таких судов было вызвано, с моей точки зрения, данью традиции, это нам досталось от Советского Союза. А все те страны, которые вы назвали, это страны с высоким уровнем милитаризации — там большое количество профессиональных военнослужащих, многочисленная армия.

Поэтому с моей точки зрения на сегодняшний день каких-то объективных причин для того, чтобы возрождать военные суды, я не вижу.

Сергей Стуканов: Что тогда может быть объективной причиной возникновения таких судов, если не война?

Роман Мартыновский: Вы назвали то, что сейчас происходит, войной, и я так могу это назвать, но это мнение не основано на положениях действующего законодательства Украины. В соответствии с действующим законодательством, у нас нет войны.

Второе — что это будут за суды? Какие они будут по своему характеру? Они будут либо «надзвичайними», либо «особливими», как сказано в Конституции. Но в ныне действующей редакции Конституции создание таких судов прямо запрещено.

Убрать этот запрет мы не можем по той простой причине, что Верховная Рада Украины в силу статьи 158-й КУ не может дважды пересматривать одни и те же положения Конституции в период своей каденции

Наталья Соколенко: Что вы имеет ввиду?

Роман Мартыновский: Я имею ввиду действующую редакцию Конституции Украины, раздел 8, который называется «Правосудие». И в статье 125 прямо указано «створення надзвичайних та особливих судів не допускається».

Сергей Стуканов: Те суды, которые существовали до 2010-го годы не были «надзвичайними» и «особливими»? Или они противоречили Конституции?

Роман Мартыновский: Это новый раздел, который был принят в 2016 году.

Есть экспертное мнение, что эти суды нельзя относить ни к чрезвычайным, ни к каким-то особенным, но, если существуют разные мнения, то, по всей вероятности, точку в этом споре должен поставить лишь Конституционный суд.

Еще один момент — что, с моей точки зрения, указывает на чрезвычайный и особенный характер деятельности этих судов? Это то, что сейчас идет война на востоке. Если мы их создаем, то на какой территории?

До окончания срока полномочий нынешней ВР возвращаться к этому вопросу мы не можем, потому что этот раздел был пересмотрен в 2016-м году

Наталья Соколенко: И на какой-то период?

Роман Мартыновский: Временный характер допускается. Например, я сторонник того, что должны быть созданы смешанные суды, которые бы рассматривали дела о преступлениях, совершенных на почве коррупции и дела о военных преступлениях. Я понимаю, что это не навсегда, а на какое-то время.

Если говорить о том, что мы создаем военные суды, для того, чтобы они вершили правосудие и были ближе перемещены к зоне ведения боевых действий, то тогда это указывает на чрезвычайный или особенный характер деятельности этих судов. А это запрещает Конституция. Убрать этот запрет мы не можем по той простой причине, что Верховная Рада Украины в силу статьи 158-й КУ не может дважды пересматривать одни и те же положения Конституции в период своей каденции. И понятно, что до окончания срока полномочий нынешней ВР возвращаться к этому вопросу мы не можем, потому что этот раздел был пересмотрен в 2016-м году.

Я бы на месте президента учитывал то, какую должность он сегодня занимает, и не позволял себе таких высказываний, поскольку впереди апелляционное производство

Сергей Стуканов: В случае, если такие суды будут созданы, может ли это быть угрозой того, что создастся некая каста военных, которые будут сами себя судить и не засуживать за какие-то халатности, которые приводят в смертям военных?

Роман Мартыновский: Я далек от мысли, что это будут карманные суды. Военные суды, которые существовали на момент 2010-го года, не были карманными, у судей был достаточный уровень подготовки, они были порядочными и беспристрастными судьями.

Вопрос в другом — кто сейчас в эти суды придет? Те судьи, которые были уволены 7 лета назад? Простите, но за 7 лет многие уже устроили свои жизни, и у них нет ни малейшего желания возвращаться к своей деятельности. Многие из них уже работают в апелляционных и высшем суде, они не вернуться в гарнизонный суд. По сути, эти суды нужно будет формировать заново, а значит, заново учить судей. На момент ликвидации военных судов, общее количество судей было порядка 70 человек. Не проще ли нам на сегодняшний день решить вопрос таким образом, чтобы такое количество судей в тех районах, которые прилегают к зоне АТО, дополнительно подготовить в плане рассмотрения дел о воинских преступлениях? Не дешевле ли это будет?

Я не завидую судьям апелляционного суда, в производство которых попадет это дело

Наталья Соколенко: То, что президент высказался в сторону гражданского суда, который осудил генерала Назарова, можно трактовать как вмешательство одной ветви власти в деятельность другой?

Роман Мартыновский: Я бы на месте президента учитывал то, какую должность он сегодня занимает, и не позволял себе таких высказываний, поскольку впереди апелляционное производство. И на сегодняшний день можно говорить о том, что такое поведение президента может свидетельствовать о попытке оказать давление на апелляционный суд.

Я не завидую судьям апелляционного суда, в производство которых попадет это дело.