«Громадське радио»
Так говорит сотрудник Мониторинговой миссии ООН по правам человека Владимир Щербов, один из авторов нового доклада ООН о правах человека в зоне конфликта, аннексированном Крыму и в Украине в целом
Михаил Кукин: Это ваш очередной 17-ий доклад. Но интерес прессы почему-то падает. Что это может значить — мир привык к войне или ситуация улучшается?
Владимир Щербов: Есть определенная рутина и инерция. Действительно, на презентации этого доклада многие задают вопрос о том, что произошло нового. Главная новость в том, что мы все еще находимся в этой стране, а значит здесь остается серьезная проблема с правами человека.
Каких-то событий, которые могли бы указать на то, что ситуация с правами человека изменились, нет, поэтому определенная усталость прессы от наших докладов вполне объяснима.
Михаил Кукин: Но тем не менее, некоторые цифры все же поражают. 130 жертв среди гражданского населения за три месяца, в том числи 23 убитых и 107 раненых. Это практически сопоставимо с жертвами военных, то есть плохой знак, как по мне.
Владимир Щербов: Безусловно, любая гражданская смерть или ранение — это грубейшее нарушение прав человека, и за три месяца такая цифра — это нечто вопиющее.
Михаил Кукин: Но с другой стороны это на 20% меньше, чем за предыдущие три месяца, и можно говорить о положительной динамике.
Владимир Щербов: Да, сопоставление цифр позволяет отследить какую-то динамику. Поэтому приведу несколько цифр. За весь 2016-ый год мы зафиксировали 87 гражданских смертей по причине конфликта. Но только в феврале 2015-года мы зафиксировали в два раза больших смертей, чем за весь 2016-ый год. А 13-го и 14-го августа 2014-го года погибло столько же людей, как за весь 2016-ый год.
Мы видим, что до подписания Минских соглашений смертей было гораздо больше, поэтому мы говорим, что худой мир лучше доброй войны.
За весь 2016-ый год мы зафиксировали 87 гражданских смертей по причине конфликта. Но только в феврале 2015-года мы зафиксировали в два раза больших смертей, чем за весь 2016-ый год. А 13-го и 14-го августа 2014-го года погибло столько же людей, как за весь 2016-ый год
Виктория Ермолаева: Отслеживали ли вы, при каких обстоятельствах погибли люди за последние три месяца?
Владимир Щербов: Да, за каждой цифрой в нашем докладе стоят совершенно конкретные истории. Большая половина людей погибла от обстрелов, и остальная часть погибла в результате взрывоопасных пережитков войны — мины, неразорвавшиеся боеприпасы. Огромное количество людей по обе стороны теряют жизнь в результате неосторожного обращения с ручными гранатами. В нашем докладе мы указали, что погиб один ребенок, и он подорвался на гранате. Дети увидели гранату, и поскольку их в школе учат, в том числе, и по нашим программам, то один из детей отошел подальше, убеждая своего товарища убрать из рук гранату. В результате погиб один ребенок, а не двое.
Михаил Кукин: Еще один важный параметр вашей статистики — это люди, пропавшие без вести, люди, чьи судьбы неизвестны. Вы в докладе приводите факт, что разные силовые органы дают разные цифры, а значит, настоящих данных нет нигде?
Владимир Щербов: Да, с цифрами полный беспорядок, и в этом и трагедия, потому что за каждой цифрой стоят живые люди. Ведь расхождения колоссальные.
Михаил Кукин: Национальная полиция дает 1336 имен, а СБУ — 486.
Владимир Щербов: Эта статистика очень плохая. Получается, сколько людей обратилось в СБУ, столько они и зафиксировали. Поэтому цифры и разняться. У правительства нет единого реестра. Люди в зоне конфликта ведь пропадают не только в результате причин, связанных с войной, и это все перемешалось.
В нашем докладе мы говорим о том, что нужна единая система поиска и учета.
Виктория Ермолаева: Какие у вас источники информации о без вести пропавших людей на Донбассе?
Владимир Щербов: По потерям мы прослеживаем каждую отдельную судьбу. По пропавшим без вести мы пользуемся цифрами, которые есть у разных организаций.
Виктория Ермолаева: С неподконтрольной стороны тоже?
Владимир Щербов: Да, вооруженные группы самопровозглашенных «ДНР» и «ЛНР» тоже дают какую-то статистику, которую мы даем в своем отчете. Но полной картины нет ни у кого.
Мы видим, что до подписания Минских соглашений смертей было гораздо больше, поэтому мы говорим, что худой мир лучше доброй войны
Виктория Ермолаева: Был период, когда в СМИ звучало много информации о том, что украинские военные и гражданское население попадает в плен. Какая информация сейчас и меняется ли она, начиная с 2015-го года, и если да, то в какую сторону?
Владимир Щербов: Есть огромное количество лиц, которые находились в колониях или в СИЗО еще на момент возникновения конфликта. Кроме того, в 2014-м году много людей было лишено свободы. Некоторые из них освободились, но многие остаются, и задержания осуществляются каждый день. Задерживают как украинских военнослужащих, так и обычных граждан. Пример, который у всех на слуху, — это дело профессора Козловского, который был задержан в Донецке. Таких людей большое количество, но точной цифры мы не знаем, потому что у нашей миссии нет эффективного доступа в места несвободы.
Виктория Ермолаева: Есть ли какие-то прикладные советы для людей, чьи права были нарушены в результате конфликта? Как отстоять свое право, чтобы быть освобожденным?
Владимир Щербов: Никаких специальным рецептов нет. В Украине есть Уголовный кодекс, и любой человек, который стал жертвой нарушений прав человека, имеет право на правовую защиту.
Необходимо сообщать информацию следственными органам, милиции и прокуратуре, и отстаивать свои права в суде.
В данном контексте хочу напомнить о важном документе ООН — «Основные принципы и руководящие положения, касающиеся права на правовую защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений прав человека и гуманитарного права». Смысл документа простой: независимо от того, установлено ли лицо, которое нарушило права жертвы, государство должно стремиться к тому, чтобы возместить ущерб, причиненный жертве. В частности, это касается боевых действий. Прилетел снаряд, человек лишается дома, становится временно перемещенным лицом и лишается всего. В лучшем случае он получает статус переселенца, но то, что человек лишился всего остального, этот момент упускается. А ООНовские принципы предполагают, что жертва должна получать компенсацию независимо от того, когда будет установлен виновный. Эта компенсация касается и возмещения физического вреда, и морального, и материального, и упущенной выгоды, и расходы, понесенные на реабилитацию и лечение.
Виктория Ермолаева: И эту компенсацию должно выплачивать государство?
Владимир Щербов: Прямой обязанности нет, но государство должно к этому стремиться.