Громадське радио
Ирина Ромалийская: Как по вашему, кто победил: президент или журналисты?
Тарас Березовец: Как это не пафосно звучит, победила демократия и свобода слова. Пресс-конференция Порошенко запоздала. Я не понимаю, почему он раньше не вышел на эту пресс-конференцию. Тем не менее, вышла, как говорят в таких случаях, дружеская ничья. Журналисты пришли и задали вопросы. Некоторые — очень странные, с налетом желтизны, некоторые — действительно острые, как это сделал Михаил Ткач или Дмитрий Гнап. Президент ответил на все вопросы и, более того, пригласил журналистов пообщаться с ним еще раз. Тех, по крайней мере, которые остались неудовлетворенны ответами гаранта.
Ирина Ромалийская: По вашему, он все-таки ответил? По моему ощущению, это был красивый и очень технологичный ответ без ответа.
Тарас Березовец: Что мы хотим? Политика — искусство возможного. Это не сегодня было сказано. Все ведущие политики так или иначе оставляют журналистов неудовлетворенными. Это можно сказать о любом европейском лидере, не говоря о Дональде Трампе, который возвел манипуляцию в абсолют в общении с журналистами.
Кстати, почему Петр Порошенко так редко общается с журналистами?
Ирина Ромалийская: Напомню, что Петр Порошенко последний раз выходил на большую пресс-конференцию в июне 2016 года. После этого были так называемые встречи с несколькими центральными каналами, а вот большой пресс-конференции не было.
Тарас Березовец: На самом деле, этих пресс-конференций было огромное множество, просто мы их не замечаем. Это пресс-конференции президента по итогам подписания различных международных договоренностей. Как правило, они происходят вне Украины. Но украинские журналисты там есть, и они имеют возможность задать ему вопросы, не говоря об общении президента с ведущими телеканалами. Это камерные интервью, которые записываются в Администрации Президента.
В действительности, я согласен с тем, что таких пресс-конференций должно быть больше. Нормальная практика — это 2-4 пресс-конференции за год.
При всей нелюбви Трампа к журналистам, брифинги, которые проводит пресс-секретарь Шон Спайсер, идут каждый день. Почему в Администрации Президента нет такой практики? Проводите хотя бы 1-2 брифинга. Выведите Райнина, его замов, Ковальчука, Цеголко. Общайтесь. Вы снимите с президента значительную часть вопросов.
Ирина Ромалийская: Что мы получаем в связи с отсутствием медиаработы?
Тарас Березовец: Мы получаем отсутствие информации с первоисточников. В результате мы начинаем пользоваться инсайдами. Большое количество информации, которую публикуют журналисты, строится на информации, полученной не под запись. Этой же практикой пользуется и господин Гройсман. Он предпочитает появления в прямом эфире или в записи, как он вчера сделал на ICTV. Он думает, что таким образом он выполнит подготовку к своему годовому отчету. Это неправильно. Должно быть точно такое же большое общение, как это сделал Порошенко. То есть он должен выйти на пресс-конференцию. Пусть там будет 100 журналистов, пусть 10 из них зададут вопросы, но они должны иметь доступ к нему. И не должно быть удобных тем, таких техничных пасов, которые делаются во время таких мероприятий.
Ирина Ромалийская: Даже в России при отсутствии свободы слова все журналисты могут дозвониться Пескову и получить от Пескова виденье того, что думает президент. У нас это практически нереально.
Тарас Березовец: Русские очень технологичны. Там школа советской пропаганды. Там непрерывная история существует еще с советских времен.
Эта медиаработа должна быть выстроена более качественно. Таким образом большое количество острых тем, которые адресуют президенту, могут быть сняты ответами пресс-секретаря или чиновников Администрации Президента. Вот этим нужно заниматься. Это тяжелый кусок работы, но его нужно делать.
Ирина Ромалийская: Как по вашему, какой журналистский вопрос больше всего вызвал недовольство президента?
Тарас Березовец: Я лично знаю Петра Порошенко с 1998 года. Я вижу, насколько быстро он эволюционирует в качестве публичного лица. Его способность отвечать и прятать свои эмоции достигает каждый раз новых и новых высот. Это не столько комплимент, сколько констатация факта. Поэтому я не могу сказать, что вопросы о сыне президента или вопросы о ходе расследования убийства журналиста Павла Шеремета, как наиболее острые, каким-то образом вывели его из себя. Он отвечал абсолютно ровно.
Да, были вопросы, например, от той же Сони Кошкиной, которой, очевидно, ему было комфортно ответить, по поводу второго срока.
Ирина Ромалийская: Это один из тех ответов, когда он и ответил, и не ответил.
Тарас Березовец: Хотя мы прекрасно понимаем, что на второй срок президент Порошенко будет идти. Как любой амбициозный политик, конечно, он будет баллотироваться на второй срок. Я так думаю. К вопросу о том, сможет ли он избраться, я думаю, что у него будут для этого все возможности. Давайте не будем забывать о том, что нынешние рейтинги всех ведущих украинских политиков редко где выходят за пределы 15%. Власть всегда имеет минимум 15%. То есть 15% людей в стране всегда голосуют за действующую власть. Плохо или хорошо, но у него 15% стартовых есть, а другим их придется выгрызать. Поэтому Петр Порошенко, каким бы проблемным не казалось его нынешнее президентство, имеет шансы не просто баллотироваться, но и победить на этих выборах. Может показаться, что это некое преувеличение. Но я занимаюсь выборами уже 20 лет, и я вижу потенциал тех или иных людей. Иногда я не могу сказать, кто победит во втором туре, это сложно. Но я могу сказать, будет ли человек во втором туре. Сегодня это только Юлия Тимошенко и Петр Порошенко.
Ирина Ромалийская: Думаете, они и встретятся?
Тарас Березовец: Это пока на сегодня. Есть хороший потенциал у Саакашвили. К сожалению, он не сможет баллотироваться. Ему нужно иметь 10-летний ценз. Кстати, президент сказал: «Конечно, я буду баллотироваться, поскольку я соответствую требованиям Конституции и живу в Украине последние 10 лет». Это был легкий троллинг. Мы понимаем, что в сторону Саакашвили. А по поводу иных — Ляшко, Бойко, кто угодно, пока они этого не демонстрируют. Саакашвили мог бы. У Яценюка есть достаточно хорошая поддержка. То есть пока это три претендента: Яценюк, Тимошенко, Порошенко. Будет ли кто-то четвертый или пятый? Все может быть.
Ирина Ромалийская: Давайте послушаем, что ответил президент на вопрос о том, почему его сын был замечен на фотографии в футболке с надписью «Россия».
Ирина Ромалийская: Этот ответ президента удовлетворил вас, как гражданина? Потому что у меня лично, как у гражданина, это вызвало смех.
Тарас Березовец: Почему?
Ирина Ромалийская: История про Хеллоуин… Мне в это слабо верится. Я больше верю в какую-то подростковую глупость.
Тарас Березовец: В таком возрасте подростку хочется эпатировать. Конечно, это чистой воды дурость. Зная Петра Алексеевича, я даже представляю, как он пообщался со своим сыном. Наверно, это было достаточно жестко. Не знаю, был это Хеллоуин или некий эпатаж, но в 15 лет в голове у людей — ветер. К сожалению, понимать все последствия своего шага, наверное, он не в состоянии. Но это никого не оправдывает. Это поведение абсолютно недопустимо, и об этом сказал Порошенко. Мы понимаем, что Украина воюет с Россией, и для сына президента, конечно, неприемлемо делать такие вещи. Но я думаю, что после общения со своим отцом он все выводы сделает, и такое однозначно не повторится.
Ирина Ромалийская: Давайте послушаем ответ Петра Алексеевича на вопрос о взаимоотношениях с президентом США Дональдом Трампом и возможном изменении нормандского формата.
Ирина Ромалийская: Как по вашему, что означает формулировка Порошенко о том, что у него были «блестящие разговоры» с Трампом? Блестящие разговоры — это какие?
Тарас Березовец: В разведке есть такое понятие — подстраивание под человека, с которым ты ведешь беседу. Господин Трамп очень любит использовать слова, над которыми любит смеяться либеральная пресса в Америке. Он говорит: «It was very, very good. It was very, very important». Повторение «блестящие, блестящие» — это чисто «трамповская» манера«. Пресс-конференцию Порошенко американское посольство все равно будет передавать по линии Госдепа, и, возможно, это увидит Трамп. То есть это был такой месседж, направленный в Белый дом.
Они действительно общались по телефону 4 раза. Кроме того, Климкин накануне общался с американским президентом и вице-президентом.
Ирина Ромалийская: Как и Лавров.
Тарас Березовец: Как и Лавров, конечно. Но речь идет в первую очередь о том, что Америка играет сегодня ключевую роль в переговорах по Донбассу. Америка, не будучи членом нормандского формата, координирует усилия. Что имел в виду президент? Очевидно, что он отсылает к твиту, который сделал Трамп по итогам встречи с Лавровым и Климкиным. Он тогда написал: «Let’s make peace». Это значит, что Трамп хочет как можно быстрее закрыть проблему Украины. Но не «слить» Украину, не пойти на уступки русским. Нет, ни в коем случае. Он хочет прекращения открытого конфликта на Донбассе. Трамп — бизнесмен, реалист. Он понимает, что Крым никто не вернет.
Ирина Ромалийская: Почему не «слить» Украину? С чего вы делаете такие выводы?
Тарас Березовец: Это неправильная трактовка. Трамп не определяет внешнюю политику самостоятельно. Вокруг него есть люди, которые точно знают, как вести отношения с русскими. Макмастер — это новый советник Трампа по нацбезопасности. Фиона Хилл — его заместитель в Совете Безопасности ООН. Это точно не те люди, которые будут советовать идти на уступки Кремлю.
Через месяц мы с коллегами из Украинского института будущего летим на сенатские слушания по Украине. У нас будут встречи и в Совете Безопасности ООН, и в Администрации Белого дома, и в Конгрессе. Тогда у нас будет чуть больше информации.
Сегодня я могу предположить, что Трамп хочет прекращения открытого конфликта на Донбассе. Он точно хочет, чтобы прекратились открытые обстрелы. Мы понимаем, что никакой Крым сегодня Россия возвращать не будет. Это перспектива очень длительного времени. То есть это лет 20. Почему так? Единственный вариант — это ослабление России, гражданский конфликт и гражданская война в самой России. Кто бы ни пришел на смену Путину. Раньше называли Шойгу. Сейчас говорят — Володин. Давайте говорить откровенно. Никто из них не пойдет на то, чтобы пересмотреть «крымский консенсус». Поэтому наш единственный шанс — максимальное ослабление, как это случилось с Советским Союзом. А это, к сожалению, для нас непросматриваемая краткосрочная перспектива. Поэтому Трамп хочет главного — чтобы прекратилась открытая война. То есть ситуация должна быть заморожена, и только после этого начинаются реальные переговоры.