Елену Григорьеву, кризисного психолога, на линию соприкосновения позвали украинские военные. Бойцы поделились со специалистом наблюдениями за детьми в прифронтовой зоне. По их словам, ребятня вдоль линии соприкосновения непривычно серьезная. Даже прогулку в детском саду малыши пережидают как наказание. Так Елена начала периодически ездить работать в садики и школы в прифронтовых населенных пунктах. Но детей там, увы, так много, что несколько психологов-волонтеров не в состоянии охватить всех, — говорит Елена Григорьева.
«Очень много сильно заметных соматических расстройств у деток, очень много эмоциональных, расстройств сна. Это стандартный набор проблем. Агрессивность, потеря успеваемости. Когда очень сильный стресс происходит у любого человека, и у ребенка в том числе, начинают интенсивнее работать те отделы мозга, которые отвечают за его выживание, которые связаны с инстинктами самосохранения. В том числе это те отделы, в которых живут агрессивность и тревожность», — рассказывает психолог Кризисной психологической службы Елена Григорьева.
В результате стресса у детей спазмируются мышцы, ухудшается кровообращение. Когда область не получает достаточно крови, она может серьезно заболеть, — разъясняет кризисный психолог Елена Григорьева.
«Очень серьезные заболевания у детей возникают именно потому, что им вовремя не оказывается помощь. Если эти спазмы, к примеру, снимать с тела массажем и правильными реабилитационными нагрузками, то этих последствий не будет, но просто этим никто не занимается. Спортивные секции закрыты, социальные службы, которые могли этим заниматься, ретировались из тех мест еще с началом войны».
В результате спазмирования мышц шеи, нарушается мозговое кровообращение, добавляет кризисный психолог Елена Григорьева.
«Из 300 детей в Марьинке у четверых детей диагностировали рак мозга. Это показательно очень. Дети могут заикаться, у детей могут быть различные нарушения. Вот, одна девочка, например, не могла ходить в туалет. Через день ходила в туалет, потому что очень спазмированы были мышцы в районе мочевого пузыря. Много разных расстройств, о которых может не каждая семья рассказывает или рассказывает только доктору. Много энуреза».
По словам Елены Григорьевой, снимать спазмы у детей могут и родители. Только их нужно научить этому, и объяснить в целом, как работать с психологической травмой. Елена Григорьева считает, подобная информация буквальном смысле может спасти жизнь ребенка.
13-летняя Владислава живет с мамой в 4 км от Песок. За время боевых действий у девочки резко упало зрение. Эта проблема у Влады была со второго класса, но показатели зоркости глаз удавалось держать на одном уровне. А за период с 2014 года девочка стала видеть гораздо хуже, рассказывает по телефону мама Влады Галина Фролова.
«У нас было минус 2,75 и минус 3,25, сейчас у нас один глазик минус 6,25, а второй 5 с минусом. То есть сильно упало. Я думаю, что это идет на нервной почве», — рассказывает жительница Первомайского Галина Фролова. Женщина говорит, что прошлом году в школу психолог приезжал всего один раз. Сначала на встрече были дети, а затем и родители. Такие консультации, считает Галина Анатольевна, нужны хотя бы раз в месяц. Потому что местная ребятня серьезна напугана, говорит жительница прифронтового поселка.
«У нее даже по глазам видно. Глаза начинают бегать, значит она боится, значит мы начинаем валерьяночку пить. Ее начинает потряхивать немножко. Она не знает, куда прятаться. Мы потихоньку начинаем разговаривать, потихоньку уходить в сторону подвала. Боится. Каждый ребенок боится, трясется. Она также, как и я, если идут боевые действия, у нас слышно, или падает где-то, она тоже со мной не спит, и до половины второго, и до трех часов».
Вместе с дочкой Галина Фролова и сама пьет настойку валерианы. А когда снаряды падают близко, то и у нее, и у Влады может начаться заикание, делится женщина. Одной валерьяной, считает Галина Анатольевна, все жителям прифронтовых территорий не отделаться. Нужны психологи.
Вдоль линии соприкосновения проживают десятки тысяч детей. Охватить такое количество ребят и их родителей психологи-волонтеры физически не могут. Кризисный психолог Елена Григорьева считает, что решать эту проблему должно государство.
«Организацию помощи я вижу не через фонды и гранты. Очень важно, чтобы это было государственное финансировании и государственная структура, потому что это выше всякого понимания, что нет такой структуры у нас, а социальные службы просто убежали из этих мест. Если нет знаний, то мы, специалисты психологической кризисной службы, которые работают с детьми, готовы обучить. Нужен, я считаю, отдельный департамент, который занимается детьми войны».
Специалист уверена, что для реабилитации детей, которые живут вдоль линии фронта, понадобиться несколько лет.
«Это очень серьезный вопрос, который должен решаться на уровне государства. Нельзя просто закрыть глаза и представить себе, что этих детей нет. Они есть и рано или поздно они приедут сюда. И если кто-то думает, что его обойдет эта проблема, то он глубоко ошибается. Потому что все мы живем в одной стране. И невозможно просто подумать и решить для себя, что это меня не касается, эти дети меня не волнуют. Эти дети, я вас уверяю, будут всех волновать, если мы сейчас не будем оказывать им толковую помощь».
Психолог Психологической кризисной службы Елена Григорьева уверена, что, для решения проблемы государству также нужно как можно быстрее создавать психологические мобильные группы, которые будут помогать детям в зоне боевых действий.
Светлана Гуренко, «Громадське радіо», Харьков