Документальну стрічку «Winter on fire» дивився навіть Азаров, — продюсерка

Анастасія Багаліка: Нажаль, статуетку ми не отримали.

Ліна Клєбанова: Чудом было уже то, что мы попали в номинацию. Шансы, конечно, были у картины, но соперники были сильные. Безусловно, наш фильм пробивает на эмоции, но представители англоязычного мира, в том, числе и академики, которые принимали решение, не ассоциировали данные события с собой непосредственно.

Но все же радует, что Украина сейчас закладывает новые кинематографические тренды, ведь это невероятно, когда складывается такое огромное количество материала, предоставленного в совокупности. Мы открываем новые позиции, так называемый принцип Web30, сочетание аматорского и профессионального контентов.

Олексій Бурлаков: Якщо відкинути емоційну складову, це політичне рішення, чи картина не підійшла по іншим параметрам?

Ліна Клєбанова: Нет, я не думаю, что это политическое решение, потому что количество академиков зашкаливает. Но если бы картина победила, я бы сказала, что «Оскар» дали не только за профессионализм, это, скорее, было бы признание американским миром позиции новой Украины.

Анастасія Багаліка: На церемонії вручення в кулуарах між собою обговорювались причини, чому не дали премію?

Ліна Клєбанова: Конечно, в основном, обсуждался Лео, «коверные» какие-то моменты. И «документалка» на этом фоне выглядела несколько бледно, хотя  в мировом тренде документальное кино завоевывает все новые и новые позиции.

Анастасія Багаліка: Я знаю, що делегація була вдягнена в одяг українських дизайнерів.

Ліна Клєбанова: Да, это была вполне осознанная позиция. Это говорило, о том что мы не можем позволить себе носить бренды ведущих дизайнеров, а с другой стороны —  мы должны были подчеркнуть нашу особенность.

Олексій Бурлаков: Офіційні джерела говорять про 20 операторів-аматорів, це правда?

Ліна Клєбанова: Их было даже больше, только 28 операторов, которые снимали интервью с героями, но еще и были те, которым мы вручали стримерский набор — телефон, модем и батарея, примотанные скотчем к держателю, и с этим они носились по периметру Майдана.  Благодаря этому, мы теперь можем отследить все хроникальные моменты.

Анастасія Багаліка: Білборди з дівчинкою у віночку були по всьому світу?

Ліна Клєбанова: Да, они были везде, благодаря Netflix, шла большая продюсерская компания, было огромное количество просмотров трейлера.

Олексій Бурлаков: А в Росії була реклама?

Ліна Клєбанова: Нет. Как только картина появилась в сети, а Netflix это компания, которая промотирует свои фильмы через интернет, и посмотреть картины, прежде всего можно в сети, а не в кинотеатрах, она тут же оказалась на пиратских торрентах. И на сегодня, официально картину посмотрели порядка  4 миллионов людей, а неофициально – 2 миллиона, и большинство просмотров — с постсоветского пространства, значит, смотрели в России.

И по тому валу критики, мы можем понять, что мы их все же зацепили. Даже Азаров посмотрел картину, правда все отрицал и критиковал, но он ее таки смотрел.

Анастасія Багаліка: Я би хотіла запитати про подальшу співпрацю — це тільки початок?

Ліна Клєбанова: Мы надеемся. Главное, что изменился вектор, если раньше вся наша продукция ориентировалась на постсоветское пространство, то сейчас  мы повернули на запад. Это перспектива, рост, глобальность. И я надеюсь, что это будет продолжаться не только в документальном, а и в художественном кино.

Анастасія Багаліка: Чи є варіант, що про АТО теж будуть знімати подібну картину, і відомі західні продюсери долучаться до цього процесу?

Ліна Клєбанова: Я не сомневаюсь, что будут снимать. Насколько я знаю Сергею Лойко, автору «Аэропорта», было предложено голливудскими студиями выкупить его права на то, чтобы сделать картину. Он отказался. Но будут и другие попытки, я уверена.

Хотя мне бы хотелось уже говорить не о жертвенной тематике, а о будущем Украины, о ее героях, и о том, куда она идет сама, и возможно, будет вести мир.