Громадське радио
В студии Громадського радио — жена гражданина Украины афганского происхождения Кабира Мохаммада Оксана Мохаммад и правозащитница Елена Лысенко.
Виктория Ермолаева: Як це все відбулось?
Оксана Мохаммад: 14 сентября 2016 года мы направлялись в Ялту на отдых. Мой муж перенес инсульт, поэтому врач посоветовал нам поехать к морю. Мы поехали через Армянск. На пункте пропуска «Армянск» нам сказали, что мой муж числится в розыске Интерпола. Поначалу они не объясняли, что происходит. Через трое суток после задержания я узнала, что он якобы числится в розыске Интерпола по заявлению Ирана. Потом адвокат мне рассказал, что ищут неженатого и бездетного гражданина Афганистана Мохаммада Кабира Ниязи. Якобы в 2010 году на территории Ирана он занимался мошенничеством.
Виктория Ермолаева: Тут треба пояснити, що ім’я та прізвище чоловіка, якого розшукують, — Мохаммад Кабір Ніязі. А ім’я та прізвище вашого чоловіка — Кабір Мохаммад.
Оксана Мохаммад: Да. У нас нет «Ниязи» вообще. Отчество разыскиваемого человека — Абдулатифович. У меня есть документы, подтверждающие, что отца моего мужа зовут Мохаммад Кадир. Все эти документы посольство направляло в суд Армянска, но им все равно.
Любомир Ференс: Працівники ФСБ сказали, що в базі даних Інтерполу є людина, яка розшукується за шахрайські схеми. Наскільки мені відомо, там повинна бути фотографія.
Оксана Мохаммад: Фотографии не совпадают. Ни один эксперт не подтвердил, что это на 100% одно и то же лицо.
Любомир Ференс: Тобто ваш чоловік схожий на цю людину?
Оксана Мохаммад: Нет. В справке написано, что установить личность не предоставляется возможным.
Елена Лысенко: Дело в том, что изображение человека, который находится в розыске, некачественное. То есть он может быть примерно такого же телосложения и иметь подобный цвет волос. И то, этого там не видно.
Оксана Мохаммад: Фотография черно-белая.
Виктория Ермолаева: Тож вашого чоловіка затримали і повезли в СІЗО. Вже 6 місяців пройшло з того моменту. Чи зрозуміли кримчани чи росіяни допущену помилку?
Оксана Мохаммад: Мне кажется, они поняли. Но теперь никто не хочет отвечать за эту ошибку. Когда я подошла к прокурору, он сказал, что не уверен в том, что это один и тот же человек. Ему продлили меру пресечения на 3 месяца. Они объясняют это тем, что до сих пор идет портретное исследование. То есть за 6 месяцев они не смогли сделать то, что делается за 15 минут.
Виктория Ермолаева: Олено, прошу надати правову оцінку.
Елена Лысенко: У гражданина Украины Кабира Мохаммада есть проблемы со здоровьем. До этого он перенес инсульт. Мы знаем, что в Симферопольском СИЗО переполнены камеры. Он сидел в камере, где было 30 человек на 14-15 коек. Там у него случился повторный инсульт. Он себя очень плохо чувствует. Никакого лечения ему там долгое время не оказывали. Только после многочисленных обращений Оксаны и после того как адвокаты подали в Европейский суд, его перевели в медсанчасть. Мы думаем, что там условия получше, чем в камерах, но все равно ничего не происходит. То есть жизнь этого человека под угрозой. В этом случае нарушена одна из главных норм международной конвенции — право на здоровье. Последующее нахождение там может очень негативно сказаться на его здоровье.
Оксана рассказывала, что на суде ее муж уже забывал слова, не помнил, сколько лет детям. У него, кстати, двое маленьких детей. Сейчас у человека возникли очень серьезные проблемы со здоровьем, и я не знаю, чем это закончится для этой семьи. Даже по российским законам экстрадиционная проверка должна была закончиться за 45 суток. Больше нельзя. То, что он находится там так долго, влияет на дальнейшее принятие россиянами решения. Уже никто не хочет брать на себя ответственность.
Любомир Ференс: Іран вимагав його екстрадиції?
Елена Лысенко: Ирану, наверное, вообще все равно. Никаких подтверждений от Ирана нет. Кабир Мохаммад — уроженец Афганистана. Оксана туда обращалась. Афганистан дал подтверждение, что это другой человек. Все эти документы есть в деле.
Кроме того, Кабир Мохаммад — гражданин Украины. Россия не может выдать его Ирану. Они могут выдать или своих граждан, или граждан Ирана. Не говоря о том, что Крым — это оккупированная территория. И международное право очень сложно применить в данном случае. Мы надеемся, что на эту ситуацию обратят внимание на международном уровне. Оксана обратилась за помощью к украинскому омбудсмену. Ей обещали посодействовать хотя бы в том, чтобы ему там оказывали лечение.
Виктория Ермолаева: Тобто ви думали, що вашого чоловіка можуть видати Ірану як іншу людину?
Оксана Мохаммад: Да, я так думаю. Просто нет подтверждения. Иран просит выдать Ниязи. Армянск подал им информацию о том, что они задержали Мохаммада Кабира Ниязи. Иран подтвердил, что они ищут Мохаммада Кабира Ниязи. И теперь они всячески пытаются доказать, что Кабир Мохаммад— это Мохаммад Кабир Ниязи. Но никаких документов нет. Он никогда не был таким человеком. Поэтому и выдать они его не могут, и держать они его не имеют права. Но почему-то держат.
Виктория Ермолаева: Наскільки я знаю, вже був позов до Міжнародного суду.
Елена Лысенко: Да. Недавно в Крыму был очередной суд по продлению содержания под стражей.
Суд продлил ему меру пресечения на 3 месяца.
Эта путаница произошла еще и в связи с тем, что слово «Мохаммад» очень распространено в арабских именах и фамилиях. Но там-то фамилия Ниязи. А у украинца фамилия Мохаммад. Там Мохаммад — имя. Это явно другой человек даже по исходным данным.
В документах Ирана, переведенных на русский язык, нет даты рождения. Но крымские суды приписали Мохаммаду Кабиру Ниязи дату рождения гражданина Украины Кабира Мохаммада.
Оксана Мохаммад: Этот человек в розыске с 2010 года. Мой муж получил паспорт Украины в 2012 году. С 2012 года мы постоянно путешествовали по Европе. Нигде у нас таких проблем не было. И мы ехали в Крым с открытой шенгенской визой. То есть мы были на виду у всех. Нас никто не задерживал. Когда в СИЗО пришел прокурор, он сказал Кабиру: «Тебя с Украины кто-то сдал». Но я сказала Кабиру, что это они специально наговаривают. Потому что, если бы это было правдой, его бы задержали в Украине. То есть они уже сейчас перебрасывают вину на Украину.
Виктория Ермолаева: Якими будуть ваші подальші дії?
Оксана Мохаммад: Я обращалась в МИД Украины. Я обращалась в Интерпол. Они сказали мне, что сделают запрос и проверят, числится ли Кабир Мохаммад в розыске. Может быть, нужно потребовать ответ у Ирана: кого они ищут — гражданина Украины Кабира Мохаммада или гражданина Афганистана Мохаммада Кабира Ниязи.
Виктория Ермолаева: Як ви проходили адмінкордон?
Оксана Мохаммад: Вместе. Это было где-то в 11 часов дня. Мы сдали паспорта. Потом они начали тянуть время. Через час к нам подошли и попросили пройти в какую-то кабинку. Его забрали. Я с детьми ждала. Наступил вечер, а они все выясняли что-то. Потом его отвезли в Армянск. Наступила ночь. Я перегнала машину на нашу территорию и в 2 часа ночи пошла с детьми в полицейский участок. Меня не пускали. Я была без российских денег. Даже милиционеры, которые там были, удивлялись жестокости тех, кто так с нами поступил. Мне разменяли деньги, и я нашла гостиницу. Только на третий день, когда я уже нашла адвокатов, удалось выяснить причину.
Любомир Ференс: Олено, на вашу думку, це помилка?
Елена Лысенко: Я смотрела документы. Я уверенна, что это совсем другой человек. Тем более, Кабир Мухаммад, супруг Оксаны, с 1986 года проживал на территории Украины. Если бы он был в розыске, его давным-давно задержали бы спецслужбы других стран.
Но я тут вижу российскую систему, которая сейчас на оккупированной территории Крыма безосновательно задерживает граждан Украины. Насколько я знаю, в крымских СИЗО очень много граждан Украины. Для того, чтобы как-то действовать, нам нужна информация, к которой сейчас практически нет доступа.
Нашим гражданам нужно быть очень осторожными в этих поездках в Крым или в Россию. В России сейчас настраивают людей против украинцев. И любая возможность повесить на гражданина Украины несуществующее преступление — это еще один способ показать украинцев в нужном свете. Просто российским гражданам нет дела до своих сограждан, которые, может быть, где-то незаконно сидят. А нам есть дело до наших людей.
Поэтому если у вас кто-то пропал, уехав в Крым или в Россию, обращайтесь в общественные организации, звоните журналистам. Потому что для того, чтобы бороться на международном уровне, нужно хотя бы знать полную картину.