Во время войны шансов вылечить сына больше, — переселенка из Донецка

Семья Смоляковых переехала из захваченного боевиками Донецка в Краматорск не только из-за обстрелов города, не только из-за разрушенного дома, а еще из-за здоровья сына. Одиннадцатилетний Богдан пережил многочисленные операции: у него пороки сердца. Мама Наталья Смолякова рассказала, что в условиях войны они получают больше медицинской помощи, чем в мирное время.

«Мы из зоны АТО, из города Донецка, мы сидели надеялись до последнего, но поскольку у сына многочисленные комбинированные пороки, которые нужно оперировать радикально, нам пришлось выехать, потому что состояние сердца ухудшалось, потому что жизнь ребенка дороже жилплощади, где мы находились.

– Чего вы ждали? Почему так долго находились там?

— Ждали мира, и что наша Украина придет в норму, но этого не случилось, к сожалению. У нас был обстрел, и от него у нас пострадал дом: несильно, но достаточно для того, чтоб сын испугался, и мы решили выехать. Врачи посоветовали, чтоб сын постоянно находился на воздухе, получал полноценное питание, не магазинное, а натуральное.

Когда мы приехали сюда, мы были в отчаянии, морально подавлены, мы не знали, с чего начинать и что нам делать.

– А как вы добирались?

— Нас забрали знакомые, помогли нас вывезти. Это было в ноябре, как раз начались сильные обстрелы. Нам подсказали, что есть центры, где можно оформиться как переселенцам. После этого началось наше движение.

Поскольку наш ребенок инвалид, мы получали от государства значительную помощь, а я не имею права работать, мне нужен постоянный уход за ребенком.

Мы начали обследование здесь, медицина Краматорска оказала очень большую помощь в обследовании нашего ребенка. Так же рассказали о центрах для переселенцев, мы обращались во многие центры, но только здесь (в центре для переселенцев «Країна вільних людей», – ред.) нам оказали внимание и помощь: одежда, питание, лекарства. Жилье мы снимаем – квартира на Кирилловке, женщина вошла в наше положение.

К стати, в мирное время мы не могли получить то, что получаем сейчас. Скажу больше, война для нас стала не только переосмыслением ценностей о людях, о мире, о нашей Украине, но и дала большие шансы получить помощь, которую в мирное время мы не могли получить от Минздрава.

Дело в том, что в Донецке я не могу сказать, что был порядок и до военного времени. Когда сын родился (у меня были очень сложные роды), сам врач-педиатр моему мужу предложил усыпить ребенка: типа, что мы молодые, что еще себе родим. Но мы с мужем духовные и отказались от этого всего, на все воля божья. Ну, как оказалось, воля божья удивляла всех врачей, мы добивались многого, но пришлось брать многочисленные кредиты, их потом выплачивать, закладывать дом, чтобы ездить в Киев, обследоваться.

Содержание инвалида не очень дешевое, поэтому мы работали на трех работах, у меня муж строитель. У него была своя строительная бригада, он хватался за любую работу, за каждую копейку, чтоб вытянуть сына буквально с того света. Потому что нам Минздрав не оказывал все, что положено ему по программе. Прописан кардиовелосипед, но мы покупали его за свой счет. Не было надлежащего обследования, которое мы тут получили.

За 11 лет я добивалась в Донецке, чтоб узнать, что произошло все-таки с моим сыном. Я некурящая мать, не наркоманка, бывшая спортсменка, только здесь мы получили ответы, которые мучали меня и моего супруга. У меня произошел генетический сбой на фоне предыдущей операции. Нам поставили тогда диагноз – бесплодие, но через полгода я забеременела. Мы даже хотели усыновить, делали какие-то шаги, но вскоре узнали, что сами беременны.

Мы купили дом, и так наш сын начал подыматься на ноги: на травах, на знаниях дедушек и бабушек. Врачей я перестала слушать, начала бороться, уповать на одного Бога. Но, видимо, не все было гладко, потому что у сына случился абсцесс головного мозга на фоне сердечной недостаточности. Это было в 2011 году, Богдану было 7 лет. Резко ухудшилось состояние здоровья ребенка, мы попали в больницу Калинина, где опять же начали заниматься выдаиванием денег, но добрые люди нажали на нужные точки врачей, и за операцию мы не платили. Там было три операции, которые стоили 30 тысяч гривен. Сын у нас очень сильный, боролся за жизнь, потому что знал, что он нам нужен.

– Сейчас что нужно Богдану?

— Медикаменты. Мы проходим сейчас курс по восстановлению мозговой деятельности, сердечно-сосудистой системы, потому что все это взаимосвязано. Сам диагноз – это сердечная недостаточность. Чему удивляются врачи – что у него сердце справа, не как у нормальных людей. Родился он у нас в праздник Михайлового чуда. После шестичасовых родов пришло имя Богдан, потому что я очень люблю историю про Богдана Хмельницкого, мне нравился его характер, бойкость, стремление.

– Я так понимаю, ему нужна какая-то операция?

— Да, радикальная. Мы наблюдались в Киеве, и нам сказали, что чем старше он, тем будет лучше, потому что все задействовано. У него стоит еще легочный анастемоз, там, где должны быть венозные сосуды, стоят артериальные, где артериальные – у него венозные. Отросток сосуда натянули и сделали легочный анастемоз. Врачи еще удивляются, что мальчику уже 11 лет, а он до сих пор радикально не оперированный. И вот они отлаживают, чтобы добраться до сосудов, чтоб ребенок подрос.

– Сколько эта операция будет стоить?

— На данный момент не знаю. Но тогда, в мирное время мы попали под программу, что операция сама бесплатная, только нужны дорогостоящие медикаменты.

В Донецке была конкуренция с «Амосова», нам предлагали операцию за 15 тысяч, ее бы делали итальянцы, потому что это уникальный случай, в Донецке таких пять детей с таким диагнозом, и для них это было интересно. Я отказалась, сказала, что мы в Киеве давно, они нас знают, они нас уже оперировали, спасали неоднократно, поэтому мы остаемся преданные Киеву».

Помочь Богдану можно, перечислив деньги на карточку мамы Натальи Смоляковой. Номер карты 4524 3402 8431 5511.

Репортаж Ирины Сампан – из Краматорска для Громадського радио. Слушайте. Думайте.