«В моей семье погибло более 50 человек»: как радио сделало людей убийцами

Интервью с правозащитником Максимом Буткевичем о руандийском «Радио тысячи холмов» мы записываем в феврале 22-го, незадолго до полномасштабного вторжения России в Украину.

«История „Радио тысячи холмов“ — это об авторитете, который могут получить СМИ, о внушаемости людей. Они просто слушали радио и через много месяцев они не заметили, как они стали готовы убивать и они начали это делать», — уверен Максим Буткевич.

На момент монтажа подкаста, Максим Буткевич находится в российском плену. Сразу после нападения на Украину он записался добровольцем и через три месяца попал в окружение.

Но тогда, в середине февраля 22 года, мы еще ничего не знаем о тысячах погибших украинцев. Мы говорим о том, как дикторы радио подготовили к массовым убийствам целую страну.

«Ведущий мог рассказать сон, в котором он был счастлив. Потому что он обнаружил, что во всём городе нет ни одного таракана», — говорит Максим Буткевич.

«Тараканами» на «Радио тысячи холмов» называли этническую группу тутси. За 100 дней геноцида приверженцы идей Hutu power из народности хуту убили около миллиона человек. 90% жертв составила народность тутси. С одним из выживших нам даже удастся поговорить.

«Когда мы посчитали, сколько человек погибло в моей семье, включая моих тёть и дядь, то получилось более 50 человек. Самые близкие — это братья и сестры моей мамы, мой папа, моя старшая сестра…», — рассказывает руандиец Эвжен Мухире.

Меня зовут Евгений Савватеев. Это первый эпизод подкаста об истории пропаганды «Диктор Зло».

Как все начиналось

«В Кигали 4 часа 22 минуты, мы в студии „Радио тысячи холмов“. Сообщение всем тараканам, которые нас слушают: Руанда принадлежит тем, кто реально ее защищает. И вы, тараканы, не настоящие руандийцы!».

Голоса ведущих «Радио тысячи холмов» весной-летом 1994-го звучали весело и задорно. Я никогда не думал, что слова на незнакомом для меня языке, могут так пугать.
Дословный перевод: «Если мы продолжим борьбу и в конце концов победим тараканов, никто не будет нас судить»… Для миллиона руандийцев-представителей народности тутси эти бодро произнесенные перед микрофоном слова оказались приговором.

«Радио тысячи холмов» возникло менее, чем за год до геноцида: летом 93-го. Чтобы завоевать сердца прежде всего молодой аудитории, оно делало ставку на современную африканскую музыку и прямоэфирную болтовню ведущих, которые обращались к аудитории совершенно по-приятельски.

«Ведущий мог рассказать сон, в котором он был счастлив. Потому что он обнаружил, что во всём городе нет ни одного таракана. В его сне были все хуту. Он всех любил, его все любили и была солидарность и единство. А потом он проснулся и оказалось, что это только сон. Но, конечно же, из этого делался прямой вывод, что а давайте-ка подумаем, как этот сон сделать реальностью», — пересказывает Буткевич.

«Радио тысячи холмов» было своим в доску — абсолютно неформальным. Там не было четкой сетки вещания, ведущие просто говорили со слушателями крутили в эфире модные хиты. Это было  разговорное радио прямого общения. Никакого ощущения, что с вами говорит власть, не было.

«Всё, что говорили по радио, воспринималось как правда. Никто не ставил под сомнение то, что слышал в эфире», — рассказывает Эвжен Мухире.

Он тутси, он выживший после геноцида. В 94-м году, его семья жила в столице Руанды — Кигали.

Тогда в Руанде телевизор был мало кому доступен, газеты читало меньшинство. Самым массовым, а значит влиятельным, было радио.

В каждом доме был приёмник. До 93-го в стране был только один вещатель — государственное радио «Руанда». Но 8 июля 93-го в медиа пространстве Руанды появляется еще один игрок — радио в частной собственности. Государственное радио изначально даже разрешило ему трансляцию на своем оборудовании.

«У„Радио тысячи холмов“ была одна цель: пропагандировать идеологию геноцида. Стоило минуту послушать эфир и ты понимал, какое радио ты слушаешь», — вспоминает Эвжен Мухире.

6 апреля 1994-го. В авиакатастрофе погиб президент страны Жувеналь Хабьяримана, который правил Руандой 21 год. Он был хуту.

«Я помню, что самолёт был сбит около 20 вечера и страна узнала об этой трагической новости. На государственном «Радио Руанда» срочно изменили сетку вещания и включили классическую музыку в знак траура», — делится Эвжен Мухире.

И если из радиоприёмника семьи Эвжена Мухире звучит траурная музыка, то его соседи слушают другие голоса: «Радио тысячи холмов». Следующие 100 дней станут, возможно, самыми кровавыми в истории человечества.

Гибель президента, который принадлежал к народности хуту, стала спусковым крючком. Соседи начали убивать соседей. В одной руке мачете, самое популярное орудие убийства, в другой — приёмник.

Страна, город, село, улица поделились на потенциальных жертв и палачей. Если твоя семья тутси, имеешь большие шансы быть убитым. Семья Эвжена Мухире была тутси.

«Мы знали, что обречены на смерть. В Руанде не было кварталов отдельно для хуту и тутси, мы жили все вместе. Все были соседями, все знали друг друга. Мы сразу поняли, что к нам домой придут, чтобы нас убить. И поэтому мы убежали в лес. Он был рядом на холме. Я издалека видел, как в наш дом заходят люди с мачете и палками, они искали нас. Но найдя нашу семью, они взяли какие-то наши вещи и пошли дальше», — вспоминает он.

Эвжен, которому в 1994-м было 7 лет, говорит, что старшие тут же бы переключили волну, если бы дети, играясь, случайно включили «Радио тысячи холмов».

«В каждом квартале страны были хуту и тутси. Это было нормально — жить на одних и тех же холмах и улицах. В каждом квартале были как убитые, так и палачи. Среди наших соседей жертв было не много, потому что большинство были хуту. Вообще в Руанде хуту составляли около 80 процентов, а тутси 15 процентов населения. В моём квартале было мало убитых. и много палачей. Когда мы посчитали сколько человек погибло в моей семье, имея ввиду моих теть и дядь, то получилось более 50 человек. Самые близкие мне — это братья и сестры моей мамы. Все. Мой папа. Моя старшая сестра. И другие двоюродные братья и сестры…», — перечисляет Эвжен Мухире.

Правозащитник Максим Буткевич рассказывает, как радио обезличивало людей.

«Оно не называло тутси тутси, оно называло их тараканы. Преимущественно иньензи на языке киньяруанда. И оно говорило:

„Тараканы знайте, что вас убивает, вас уже не столько, сколько вас было, а когда мы закончим, вас не будет вообще. Вам негде спрятаться! Слушайте и знайте это“.

И мы знаем по мемуарам выживших, что те, кто прятались от отрядов ополченцев пока у них не заканчивались батарейки в радиоприёмниках, они слушали радио тысячи холмов. А к ополченцам хуту ведущие обращались:

„Братья, не опускайте рук, могилы еще не заполнены. Работа не сделана. Продолжайте!“», — рассказывает правозащитник.

«Нас было слишком много, они не могли убить нас за один день»

Тела убитых на обочинах дорог, братские могилы и многочисленные похороны. Фотожурналистка Виктория Ивлева прилетает в Руанду в июле 1994-го года на излёте геноцида тутси и видит эти картины. Геноцидное радио работало эффективно.

«Каждый день примерно такого типа речи из этого радио лились на людей:

„Посмотри на них — они же тараканы? Что мы делаем в жизни, когда видим таракана? Мы берём тапок и убиваем таракана. И ты должен пойти и убить таракана! Убей таракана! Убей таракана!“», — вспоминает журналистка.

И с утра до вечера это «убей таракана» лилось с этого «замечательного» радио.

А вот цитата одного из обозревателей:

«Я верю, что скоро взойдет заря! Для тех из вас, кто молод и не знает этого слова, заря — это первый свет солнца в начале нового дня. Настанет тот день, когда не останется больше тараканов на земле Руанды. Слово „иньензи“ будет забыто навсегда».

Спасаясь от верной гибели, в одном из таких мест пряталась семья Эвжена Мухире. Они — тутси. В квартале, где большинство слушало «Радио тысячи холмов».

«Мы пошли к нашей парафии, чтобы спрятаться в здании церкви. Очень скоро туда пришли вооруженные люди. Они пришли туда, потому что знали, что мы там. Они хотели нас уничтожить. Но нас было слишком много и они не могли убить нас за один день. Поэтому они начали выбирать, кого убивать в первую очередь. И мой дядя был среди тех первых, кого забрали. Он был молодой и высокий. Это была одна из примет, на которую ориентировались убийцы: хуту говорили, что тутси выше ростом. Моего дядю забрали в грузовик, чтобы повезти туда, где собирались убить. Эту картину я запомнил на всю жизнь: Он сидит в машине, его голова повернута к «нам». А «мы» это огромная толпа на площади у церкви. Он смотрит на «нас» и не может сказать ни единого слова, чтобы не выдать, что мы знакомы. Он и десятки других ехали к месту смерти. Его последний взгляд я запомнил навсегда», — рассказывает Эвжен Мухире.

Сейчас он католический священник, служит в Италии. Он вспоминает о событиях тех дней, особенно момент, когда, как он признается, сам побывал на своих собственных похоронах.

«Вооруженные люди появлялись снова. Когда они приходили в первый раз, требовали от настоятеля церкви, чтобы он открыл двери, и пустил туда вооруженных людей, но он отказался. Говорил, что у него нет ключей, что открыть двери он не может … Он был поляком из конгрегации Винченцо ПалОтти, и позже его признали праведником. Но потом вооруженные люди все же выломали двери церкви и зашли внутрь. В храме нас было очень много. Мы поняли, что это конец. Взрослые начали петь песню, которую поют в Руанде на похоронах, там есть такая строка «Мы были созданы, чтобы уйти на небо, там мы будем жить вечно в радости».

Они начали это петь, потому что это был момент нашей смерти, наш похорон. Сейчас я вспоминаю тот момент даже с какой-то долей улыбки. Это действительно странно: я был на своих похоронах, но я все еще на этом свете», — вспоминает мужчина.

Вооруженные люди возвращались еще и еще в следующие дни. Они окружили парафию так, что никто не мог убежать. Они возвращались, когда хотели, брали нескольких человек и шли убивать. Так продолжалось до того момента, когда пришла армия тутси и, остановив геноцид, спасла людей.

Фотожурналистка Виктория Ивлева вспоминает, что трупов было огромное количество. Несмотря на то, что активная фаза закончилась, всё равно было много людей, которые умирали от ран.

«Например, рано утром в 6 утра едешь вдоль дороги. А дороги в Руанде везде очень хорошие. Оставшиеся от бельгийского протектората. Обычная дорога идёт: с двух сторон видишь лагерь, люди там спят на земле, траве, что-то начинает шевелиться, идёт дымок. А потом едешь через три часа и обращаешь внимание, что вокруг дороги какие-то скрученные циновки. И сначала не понимаешь, что это такое, а потом приглядываешься и из одной торчит рука, а из другой нога. И ты понимаешь, что это люди, умершие за ночь. Которых заворачивали в циновки и сносили к краю дороги», — говорит Виктория Ивлева.

Пожалуй, это был самый интенсивный геноцид в истории. С такой скоростью не работали даже нацистские лагеря смерти.

Откуда появились стереотипы и ненависть

Но как же так получилось, что страна тысячи холмов за 100 дней превратилась в страну тысяч братских могил? Ведь хуту и тутси жили по соседству веками.

Кто и когда всё это придумал? Задаю этот вопрос Максиму Буткевичу.

«Бельгийским колонизаторам было интересно, кто же из местных ближе к венцу человеческой эволюции, к белому человеку. Они методично исследовали: у кого кожа светлее, кто больше похож по строению тела. Они решили, что тутси ближе. И были введены стереотипы, что тутси выше. Они более тонкокостные, более светлокожие. Как бы чуть более европеоидные, чем хуту.

Это стереотип, не отвечающий действительности. И тутси и хуту живут в Руанде многие века. И смешение и заключение браков — это обычное дело. Это даже не совсем народности в нашем понимании европейском этническом. 

Считалось, что тутси больше скотоводы, а хуту больше земледельцы. Эти стереотипы были закреплены бельгийцами. Именно Бельгия ввела систему паспортов, где было то, что в СССР называлось 5 графа. Там указывалась этническая принадлежность. Поэтому когда начался геноцид ополченцам хуту оставалось только поставить блокпосты и проверять у всех, кто ехал по дороге паспорта. И те, у кого было написано тутси, просто отводились в сторону и убивались», — уверен Максим Буткевич.

Но это уже финальная стадия трагедии.

Вернёмся на несколько лет назад. 1990-й год. В пропагандистской газете Кангура выходит текст «10 заповедей хуту». Политика дегуманизации в действии начиналась с читающих, грамотных слоёв населения.

«До геноцида 4 года. Там нет ни одного прямого призыва к физическому насилию. Но там всё, что надо для подготовки геноцида. Речь идёт о том, что с тутси нельзя иметь никаких дел. С ними нельзя вести бизнес, их нельзя брать на работу на важные должности в госаппарате. Нельзя с ними дружить, нельзя заключать брак, нельзя брать женщину тутси в любовницы. Объясняется, какие эти тутси: лживые, продажные, думают только о себе, предатели. „Мы морально лучше, да и физически покрасивее. Но тутси хитрее и коварнее и если не мы их, то они нас“», — говорит Максим Буткевич.

Когда судили участников и организаторов геноцида, те в своё оправдание говорили, что в истории Руанды хуту подвергались дискриминации со стороны тутси, поэтому геноцид — это как бы месть за столетия угнетений.

Руанда стала независимым государством в 1962-м году. Впервые власть получают представители народности хуту. Против тутси начались преследования, они массово бегут из страны. В 1973-м году президентом избирают хуту Жувеналя Хаббиариману, который будет авторитарно править Руандой следующие два десятилетия. Многие тутси покинут страну и организуют Руандийский патриотический фронт, чтобы захватить власть.

В 1990-м РПФ вторгнется в страну и возьмёт под контроль север. Начнётся гражданская война. С одной стороны повстанцы тутси из Руандийского патриотического фронта во главе с Полем Кагаме, нынешним президентом, с другой правительственная армия и другие вооруженные формирования хуту.

Когда после трёх лет кровопролитной войны стороны подписывают мирное соглашение, это нравится не всем во власти.

«Шла гражданская война. В 93-м году она была прекращена на условиях мирного договора и люди из движения „Власть хуту“, которые были им недовольны, использовали „Радио тысячи холмов“, чтобы выступать против этого мирного договора, то есть за войну до победного конца», — уверен Максим Буткевич.

По словам Эвжена Мухире, поначалу тутси не воспринимали «Радио тысячи холмов» как что-то плохое, они даже сами иногда его слушали. Но все резко изменилось с гибелью президента Жювеналя Хабиариманы. «Радио тысячи холмов» сказало, что самолёт с ним сбили тутси.

«Оно сразу знало и оно сразу сказало: это тараканы, да! Сейчас официальная позиция, что самолёт был сбит экстремистами движения „власть хуту“. Для того, чтобы дать повод для геноцида. В пользу этой позиции говорит много. Мы знаем, что геноцид готовился. В том числе оптовой закупкой холодного оружия. Были назначены определенные даты. И то, что именно в этот момент гибнет президент, должно было бы быть чрезвычайным совпадением», — добавляет Максим Буткевич.

Расследование, проведенное присланными из Франции специалистами, позже доказало, что ракета, которая сбила самолет, не могла быть пущена с территории, контролируемой тутси.

Как работало геноцидное радио: персоналии

Страна покрывается тысячами блокпостов. «Радио тысячи холмов» переходит в режим работы геноцидного радио.

«Приходите и радуйтесь, друзья
Тараканов больше нет
Приходите и радуйтесь, друзья
Бог милостив».

Эвжен Мухире хорошо знает этот голос.

«Он был одним из самых популярных ведущих, он был певцом. Его псевдоним Кантано. Его песни вдохновляли людей — сначала на убийство, а потом на празднование убийства», — вспоминает он.

Хабимана Кантано — это 30% эфирного времени геноцидного радио. Он общался с аудиторией тоном приятеля в баре. До этого Кантано работал на государственном радио. 

«Его с «Радио Руанда» выгнали, потому что в одном из эфиров он оскорбил президента, находясь под влиянием психоактивных веществ, скорее всего алкоголя. Его оттуда выгнали и он отлично вписался в «Радио тысячи холмов», потому что именно этот стиль там был и нужен», — добавляет Буткевич. 

Вот одно из его обращений к хуту — участникам бойни:

«Я хочу сейчас поприветствовать молодых людей, участников бойни — ну той, что рядом с Кимисагарой. Вчера я наткнулся на вас, когда вы танцевали танец зук. Должен вам сказать… о, нет! Та штука, которую вы мне дали покурить… она плохо на меня повлияла. Я три раза затянулся — сильная вещь! Я даже, кажется, стал храбрее. Так что хорошо охраняйте ваш окоп, чтобы ни один таракан в него не пролез. Курите ваше снадобье — и покажите им, что такое ад».

После геноцида Кантано Хабимана был объявлен в розыск. Но до суда он не дожил, Кантано умер от СПИДа в начале 2000-х.

Валери Бемерики — единственная женщина-ведущая.

«Мужчины-ведущие, если речь шла о призывах к геноциду, выступали за использование огнестрельного оружия. Но была и женщина ведущая… Она призывала больше использовать мачете. Вот у неё была своя специфика: она призывала пользоваться холодным оружием», — рассказывает Максим Буткевич.

«Не убивай этих тараканов пулей, порежь их на мелкие кусочки с помощью мачете».

Ей дали прозвище: Диктор Зло. Именно так мы решили назвать и наш подкаст.

«Женщина ведущая — это было важно для женской части аудитории, она призывала использовать мачете», — уверен правозащитник Максим Буткевич.

«Я расскажу вам про одну женщину по имени Жанна. Она работает учительницей 6 класса в деревне Мамба, в общине Муйаге. Ничего хорошего она там не делает. У нее есть муж Гастон, тутси, который сбежал в Бурунди. Он-то уехал, но замыслил заговор против хуту в своей деревне: его жена, Жанна, должна их убить. Гастон старается, чтобы война началась поскорее, а жена ничего не имеет против — и она учит этому своих учеников. Учит их ненавидеть хуту. Так что, добрые жители Муйаге, хорошо известные своим мужеством, должны ее укротить. Вы же понимаете, что она — угроза для общины», — говорила Валери Бемерики.

Бемерики после геноцида бежала из Руанды, однако правосудие её настигло. Ведущую осудили за подстрекательство и координацию геноцида.

«Разве сообщники находятся только среди гражданского населения? Об этом я как раз хотела поговорить. Действительно ли сообщники есть только среди гражданского населения? Правда ли, что нет сообщников в Вооруженных силах Руанды? Этот вопрос чрезвычайно серьезен, так как эти сообщники находятся в лоне армии и они позволяют иньензи захватывать нашу страну», — говорила Бемерики.

Ведущие координировали геноцид просто зачитывая в эфире имена, так называемых «предателей»:

«Вот имена сообщников Руандийского патриотического фронта: Себукиганда, сын Бютете, живет в Кидахо. Лоуренс, жена Гакеньери в Сондерабирере. А также советник Буте. Он сотрудничает с РПФ. Хагума, тоже член РПФ. У него есть бар в Кидахо. Есть также некоторые из сектора Гитаре… точнее в селе Русизи».

Жорж Руджу был единственным европейцем среди ведущих «Радио тысячи холмов». Уроженец Бельгии само собой не принадлежал к хуту. Но идеями массового истребления тутси проникся.

Жорж Руджу рассказывает свою историю, отбывая заключение. Аудио взято с Youtube-канала Международного уголовного трибунала по Руанде.

«Когда я в последний раз вернулся в Руанду в ноябре 1993 года, я остановился у друга, который жил в Каномбе, недалеко от аэропорта. Однажды, когда я шел по дороге с моим другом, мимо проехала машина президента. Поскольку я знал, что это он, я помахал ему. И, к моему большому удивлению, машина остановилась, и меня попросили сесть в нее. Это была самая странная встреча, которая у меня была с президентом», — вспоминает он.

Суд над Жоржем Руджу и задержание спонсора геноцида

Жоржу Руджу выпала честь объявить о смерти президента Жувеналя Хабиариманы. Он не владел языком киньяруанда, вёл эфир на французском. На суде Руджу рассказал, как работало геноцидное радио.

«RTLM называло имена и адреса, номера автомобилей. И призывало „применить методы безопасности“. Радио призывало проверить, работать и дентифицировать. Это всегда было смертным приговором для тех, кого идентифицировали», — заявил он.

Ведущие радио не говорили слово «убить», они использовали эвфемизм «приниматься за работу». Во время суда защита обвиняемых пыталась использовать этот аргумент. Однако Руджу всё признал.

«Слова „принимайтесь за работу“, которые просты для понимания, означали нечто другое для руандийцев. Когда кто-то говорит „принимайтесь за работу“, а кто-то слышит этот призыв, он понимает, что это значит „убивайте тутси“», — признал он.

Суды над Жоржем Руджу и другими ведущими «Радио тысячи холмов» свидетельствовали о том, что люди, которые не брали в руки мачете и не убивали других, точно также были ответственны за геноцид, как и непосредственные палачи и организаторы.

В один из моментов суда над Жоржем Руджу: его адвокат просит освободить его от тюремного заключения, говоря о том, что его подзащитный признаёт вину. Прокурор Карла Дель Понте не выдерживает:

«Это геноцид! Мы говорим не о яйцах, которые надо разбить, чтобы приготовить омлет! Не о линии поведения и моральной ответственности. Не об уроках смирения! Мы говорим о геноциде! А геноцид значит лишение свободы!».

Жорж Руджу получил 12 лет. В Руанде сочли этот приговор слишком мягким. Руджу вышел на свободу досрочно в 2009-м году.

«Я подтверждаю, что это был геноцид и, к сожалению, я принимал в нём участие», — сказал он.

Весной 2020-го года в Париже был задержан тот, кого называют организатором и спонсором геноцида. Один из 10 самых разыскиваемых преступников мира. Его зовут Фелисьен Кабуга. Он спонсор геноцида в Руанде и собственник «Радио тысячи холмов».

«Очень важную роль в Руанде играло то, что в Украине не так давно называлось „семья“. У жены президента Хаббиариманы был своего рода закрытый салон, где собиралось близкое окружение президента и оно определяло значительную часть политики. Это называлось „аказу“ — то есть „семья“ или „круг“. И туда были вхожи самые богатые и влиятельные руандийцы. В том числе те, кто создал радио тысячи холмов. В нашей терминологии это были бы олигархи. В том числе самый богатый олигарх Руанды Фелисьен Кабуга. Они были частью окружения президента и использовали государственные структуры и радио, чтобы продвигать насильственную повестку», — рассказывает Буткевич.

Он покупал мачете и финансировал пропаганду.

«Фелисьен Кабуга в украинских реалиях назывался бы главным олигархом страны. Это мультимиллионер, который выбился из грязи в князи. Свой капитал он заработал прежде всего на чайных плантациях. Он был владельцем заводов, газет, параходов. И благодаря этому он стал важной политической фигурой, он был вхож в узкий круг при президенте. Две его дочери были замужем за двумя сыновьями президента.

Он был „семья“ в буквальном смысле слова. И человек с очень четкими идеологическими убеждениями, которые ложились в эту размытую идеологию „власть хуту“ о том, что Руанда для хуту, а тутси там не место. Он финансировал радио, но при этом пытался не показываться на публике», — рассказывает Максим Буткевич.

Процесс над Фелисьеном Кабугой попадёт в историю, ведь речь не об исполнителе, а об организаторе и спонсоре геноцида тутси.

Почему мир не вмешался

Может возникнуть справедливый вопрос. 1994-й год, технические возможности развитых стран позволяют просто заглушить геноцидное радио. Почему этого не сделали? Вот как это понимает Максим Буткевич:

«Командующий международным миротворческим контингентом в Руанде Даллер уже во время геноцида обратился к США, это единственное государство, которое имело технические возможности для подобного шага с просьбой прекратить вещание Радио тысячи холмов. Либо путём глушения сигнала, либо путём нанесения бомбового удара по радиостанции. И он об этом пишет в своих мемуарах, США отказали.

Потому что, во-первых, это 1994-й год, США сказали, что это вмешательство во внутренние дела не только бомбовый удар, но и глушение радиосигнала, потому что юридически частоты являются собственностью той страны, в которой происходит вещание. Глушение радио в самой стране было бы вмешательством во внутренние дела.

Но был второй и не менее важный аргумент, было сказано, что это дорого. Надо было привлекать авиацию, которая бы постоянно барражировала над источником сигнала постоянно. Ответили, что это слишком дорого, оно того не стоит», — рассказывает правозащитник.

Для руандийцев в начале 90-х все, что было сказано по радио — истина. Радио было не просто медиа. Поскольку не было телефонов, то по радио, например, узнавали о смерти родственников. Позже во время судов над ведущими «Радио тысячи холмов» обвинение говорило, что радио для руандийцев — это как Библия.

«Были люди, например в селах, которые никогда не пользовались критическим мышлением и верили в то, что им говорили. Например, что тутси — это тараканы. Например, был реальный человек из одного реального села, который услышал, что тутси — это тараканы, что они плохие, и их нужно убивать. И что если мы их не убъем, то они убьют нас, хуту. И вот он сделал ловушки с кусками хлеба, чтобы заманить туда настоящих тараканов. Их набежала целая куча, человек собрал их в мешок, позвал солдат и говорит: вот я собрал тараканов, теперь вы должны их убить! Он реально верил, что тутси — тараканы, и отдал мешок солдатам», — вспоминает Эвжен Мухире.

Роль радиосигнала в резне

Но всё-таки что первично: медиа провоцировало насилие или люди были и так готовы убивать в промышленных масштабах, а радио только поддержало эти устремления? И столь ли велика роль пропаганды в этом геноциде? Вот что думает об этом Виктория Ивлева:

«Потом выяснилась такая удивительная вещь, что из-за холмов сигнал радио не везде проходил одинаково и были места, куда сигнал не проходил. И в тех местах геноцида не было или был очень маленький и очень мало было этнических убийств и чисток. Прямая зависимость частоты и объема этнических убийств от работы радио», — утверждает фотожурналистка.

Американский исследователь Дэвид Янагизава-Дротт решил посчитать, сколько человек убила пропаганда во время геноцида в Руанде. Он с помощью карты рельефа и рассчитал уровень сигнала в каждой точке страны. У него был еще один набор данных: сколько человек в какой деревне осуждены за участие в геноциде.
В зоне уверенного приема RTLM таких обнаружилось на 62-69 % больше, чем там, куда сигнал не добивал вовсе.

Уровень насилия зависел в первую очередь не от качества приема радиосигнала, а от степени активности карательных отрядов. А вот, насколько успешно вербовали добровольцев, напрямую определялась качеством радиосигнала.

Согласно исследованию, нужно было, чтобы доля лояльных слушателей «Радио тысячи холмов» в отдельно взятой деревне не превышала 80%. Тогда уровень соучастия в убийствах оказывался намного ниже «среднего». Янагизава-Дротт посчитал, что если бы Радио тысячи холмов не работало, то как минимум 10% жертв можно было бы избежать, а это около 100 000!

Безумие массовых убийств, вызванное пропагандистами, теперь осознает большинство руандийцев. По крайней мере так считает Эвжен Мухире.

«Руандийцы со временем восприняли позицию трибуналов. Они понимают, что осуждённые сделали много зла и должны быть за это наказаны. Это воспитало критическое отношение к тому, что люди слышат в медиа. Они уже не воспринимают радио, как истину в последней инстанции. Теперь они понимают, что журналист — это не тот, кто говорит истину в последней инстанции, это просто человек, который высказывает точку зрения и может ошибаться», — уверен он.

Для правозащитника Максима Буткевича, эта история — о внушаемости людей.

«Нет какой-то отдельной группы людей, которые предрасположены быть убийцами, а все остальные хорошие и с ними этого никогда не произойдет. Многие из хуту никогда не хотели убивать и не собирались этого делать. Они просто слушали радио и через много месяцев они не заметили, как они стали готовы убивать и они начали это делать», — говорит Максим Буткевич.

Мы писали эти слова до начала широкомасштабной войны, а сейчас в голове даже выстраиваются параллели, связанные с войной России против Украины.

Неизвестно, когда мы сможем продолжить наш разговор с Максимом Буткевичем. Мы всей командой надеемся, что скоро.

С вами был Евгений Савватеев, это мой подкаст об истории пропаганды «Диктор зло». В следующем выпуске мы поговорим о том, что современная российская пропаганда взяла от сталинской.

---

Оцените подкаст в своих приложениях и подпишитесь, чтобы не пропускать свежие выпуски:

Apple Podcasts, Soundcloud, Google Podcasts, Spotify.

---

Над проектом работают:

Cаунд-продюсер Алексей Нежиков

Сценарист Евгений Савватеев

Редакторка Мила Мороз

Монтажер Youtube-версий Ярослав Федоренко

Иллюстратор Александр Грехов

Аниматор Владислав Бурбела

Продюсерка Катерина Мацюпа

Креативный продюсер Кирилл Лукеренко