«Чернобыль. Все только начинается?» мы снимали 5 лет, — Николай Корчага

Андрей Куликов: Розкажіть більше про свій фільм.

Николай Корчага: Проект мы начали делать еще 5 лет назад, и тогда обратили внимание на то, что не вся информация, которая доносится до людей о Чернобыле, который был 30 лет назад и который есть сейчас, соответствует действительности.

Есть мнения, что все позади, что последствия аварии ликвидированы, но отдельные ученые считают, что это совсем не так. Нам удалось собрать этих ученых в качестве консультантов нашего фильма. И вместе с командой, куда вошли автор проекта Людмила Островенко, продюсер Юрий Будяк, режиссер Борис Плаксий, оператор Екатерина Майстренко и исполнительный продюсер Виталий Мазурук, мы сделали продукт о людях, для людей и о той ситуации, которая может нас ожидать.

Андрей Куликов: Яка це ситуація, і наскільки ви готові до звинувачень в тому, що роздмухуєте паніку?

Николай Корчага: Мы понимали, что любое резонансное мнение является мнением, которое могут не принять, поэтому в нашем фильме это мнение высказывают именитые ученые, которых знают и уважают в мире.

Например, основным нашим консультатном по фильму является Николай Карпан, который во время аварии был замдиректора ЧАЭС по ядерной безопасности. Вторым важным консультом для нас стал известный белорусский ученый Юрий Бандажевский, который исследовал влияние последствий аварии, в частности радиации на людей Белоруссии. Из-за этого в 1990-х он получил 8-летний срок, отсидел какое-то время, и потом его выпустили под влиянием европейских ученых.

Ольга Веснянка: Про який вплив аварії через 30 років йдеться? Про шкідливі для здоров’я наслідки?

Николай Корчага: Мы прежде всего хотим сказать, что те воздействия, которые считаются, что закончились, они на самом деле продолжают работать. Своим фильмом мы говорим, что те уровни загрязненности, которые считаются допустимыми, все-таки работают против нас, против человечества.

Например, профессор Бандажевский поставил такой опыт. Он кормил своих хомячков зерном, вырощенным в Иванковском районе Киевской области, которая открыта для сельського хозяйства. Первое поколение родилось с мутациями, а второго не было вообще.

Андрей Куликов: Все дійсно настільки небезпечно?

Николай Корчага: Мы высказываем свое мнение и даем его высказать специалистам. Ситуация нехорошая, если не обращать на нее внимания. Нам прежде всего нужно начать говорить правду, мы ведь строим новое, правильное государство.

Также планируем снять документальные фильмы на другие екологически проблемные темы, как накопление ядерных отходов, водохранилища, так называемые искусственные моря и проект «Каскад», который был создан еще по указу Сталина, добыча полезных ископаемых.

Мы объединяем эти фильмы под названием «Территория расследования», где планируем продолжать привлекать авторитетных ученых и специалистов, чтобы они озвучивали свою точку зрения.

Андрей Куликов: В прес-релізі фільму сказано, що ви знайшли єдину дитину, яка народилася в зоні відчуження.

Николай Корчага: Да, Маша Ведерникова родилась в Зоне отчуждения в 1996 году. Ее мама работала в Чернобыле продавцом, обслуживая ту же станцию. Рождение ребенка там не приветствовалось, поэтому мама ее прятала некоторое время, а потом их все-таки нашли и эвакуировали.

Но самое интересное и важное в этой истории то, что эта девочка здорова. Мы знаем, что радиация влияет на наследственность, и тем не менее есть отдельные люди, которые могут выживать в радиоактивной зоне и иметь здоровых потомков.

Андрей Куликов: Над першим проектом ви працювали 5 років. Наступний фільм теж чекати через 5 років?

Николай Корчага: 5 років в нас пішло на пошук матеріалу. Сподіваємось, що над наступними серіями робота піде швидше.

Варто наголосити, що наші фільми — це не мок’юментарі, не симуляція документальних фільмів, а справжнє дослідження. І цей перший проект ми знімали за власні кошти, і робили це більше як фанати нашої країни.