Дом разбили в 2015-м, но ключ я никогда не выброшу. Это ключ от воспоминаний — журналистка

Марина Курапцева — журналистка, родом из Енакиево Донецкой области. За пять лет до начала войны переехала в Дзержинск (ныне — город Торецк) Донецкой области. Там работала на радиостанции и в газетах. Сейчас пишет для сайта телерадиокомпании «Черноморская», «Донецкие новости», «Свои.City», член общественной организации «Альянс за гражданские права».
В 2014 году вместе с семьей переехала во Львовскую область, а затем — в Киевскую.

Дом разбили, в 2015-м году. Поэтому туда можно, собственно говоря… Я так подозреваю, туда зашли уже все, кому не лень, без ключей. Ну а ключ никогда я не выброшу. Он будет лежать, потому что это — ключ от воспоминаний.
Когда я переехала в силу жизненных обстоятельств в Торецк, то все эти пять лет еженедельно приезжала домой. И выходные я проводила дома.
Ну, дом… Дом — это все. Дом — это место силы, дом — это место защищенности. У нас был очень хороший дом, в нем всегда была очень хорошая атмосфера.
Надо понимать, что моя семья находилась там постоянно. В подвале. Страшное это лето 2014-го года, когда я звонила туда и не знала, почему молчат телефоны? И почему голос мне говорит, что «абонент вне зоны досягаемости». То ли ответить уже никому, или просто нет связи.

Мой папа вылезал на крышу и только так ловил сигнал.

За пять лет конфликта часть переселенцев оставила мысль вернуться домой. Но не все готовы закрыть дверь в прошлое и имеют свои аргументы, почему этого делать нельзя.

Забыть дом — это выбросить кусок жизни. Ну вот, например, я была замужем. Развелась. Замужем была некоторое время. То есть в это время я была и счастлива, и несчастлива: ведь это кусок жизни. Я, допустим, развелась, то, значит, должна забыть? Порвать все фотографии, убить все воспоминания? И так каждый раз, когда мы сталкиваемся с трудностями, мы, значит, что-то должны забывать. Но я не думаю, что это так.
Воспоминания о доме, к сожалению, омрачены войной.

Марина Курапцева решила ехать к семье в Енакиево. В условиях боевых действий найти водителя, который рискнул бы ехать на большое расстояние, было сложно. Но возможно.

Я увидела пустоту. Я увидела трех-четырех человек и я не узнала свой город.
И вот, когда я переступила порог дома, открыла калитку, вошла и ко мне залаяла моя собака Таймыр, я поняла, что все. Как это ни ужасно звучит, я поняла: если что-то начнется, мне будет не так страшно, как тогда, когда я была в одиночестве, видела людей, которые куда-то бегут и кричат.

И вот так до 21-го июля, когда был освобожден Торецк, я провела это время в Енакиево, со своей семьей. Потому что я поняла, что есть очень сильные люди. Моя подруга, например, когда шел бой за Торецк, а он шел почти весь день, то она в это время занималась закрутками. Огурцы с помидорами закрывала. Вот так избавлялась от этого страха. Она отрицала эту реальность, в которой ее могут сровнять с землей.

Я, к сожалению, к таким людям не отношусь. Я стрессоустойчивая в других моментах, но война — это самое ужасное, что может быть, во время обстрела я теряю и контроль, и память, и ум.

Слушайте разговор в прилагаемом звуковом файле (запись от 11 февраля 2019 года)
Громадське радио выпустило приложения для iOS и Android. Они пригодятся всем, кто ценит качественный разговорный аудиоконтент и любит слушать именно тогда, когда ему удобно.

Устанавливайте приложения Громадського радио:

если у вас Android

если у вас iOS