Кажется, что моя квартира в Луганске есть только в моем воображении — Анна Мокроусова

В этом выпуске программы о переселенцах «Ключ, который всегда со мной» — история психолога, переселенки из Луганска Анны Мокроусовой, которая в 2014-м году была захвачена в плен боевиками «ЛНР».

• Анна Мокроусова — психолог, руководитель общественной организации «Голубая птица».
• Осенью 2013 года уволилась с работы, где работала психологом, и решила больше времени проводить с ребенком.
• Впоследствии перешла на фриланс, на досуге изготовляла украшения.
• Весной 2014-го года идентифицировала себя как психолога кризисной службы Майдана.
• К событиям в Луганске присоединилась после февральских событий на Майдане в Киеве.
• После начала оккупации Крыма решила вернуться в Луганск. Говорит: понимала, что то же самое может произойти и в ее городе.

«Потому что, раз такое происходит в Крыму, то, скорее всего, такие события будут происходить и у меня дома, потому что мы очень близко к России. Я чувствовала, что, отстояв одну революцию, мы должны снова принимать участие уже в других событиях, в другой революции у себя дома».

В начале марта в Луганске начались митинги, которые впоследствии получили название «Русская весна». Между участниками этих митингов и сторонниками Евромайдана время от времени происходили противостояния. Наиболее жесткое произошло 9 марта 2014 года. На людей, которые пришли отметить день рождения Тараса Шевченко, напали их оппоненты. Анна Мокроусова пришла туда с шестилетним ребенком.

«Моя дочь 8 марта нарисовала какой-то мирный плакатик: что-то про дружбу и любовь. С этим плакатиком мы пришли в парк возле памятника Т. Шевченко. Мы пришли фактически в разгар разгона. Почему мы вообще туда зашли? Потому что мы зашли с той стороны, с которой мы не видели, что происходило. Мы видели толпу и, только оказавшись в толпе, мы поняли, что происходит побоище. На тот момент у меня не было таких навыков, как сейчас, например, умения быстро реагировать на такие ситуации. Поэтому я растерялась. На тот момент я была еще мирным человеком, который впал в состояние шока. А мой ребенок тоже в шоковом состоянии увидел, как те люди, которые пришли избивать нас, порвали украинские ленты и флаг. Я помню момент, когда она в этой суматохе убегает от меня в гущу событий и начинает собирать желто-голубые ленты, по которым все топчутся».

Третьего мая 2014 года боевики группировки «ЛНР» начали штурм Луганского областного военного комиссариата. Представители Луганского Евромайдана Анна Мокроусова и Алексей Бида пошли на место событий и пытались заснять захват. Боевики задержали их. Сутки они провели в плену, в захваченном здании СБУ.

«Мой последний день в Луганске, полный день, я провела в захваченном здании СБУ, куда нас отвезли с Лешей Бидой. Нас тогда обвиняли в том, что мы – «Правый сектор». Тогда любой был «Правым сектором», кто идентифицировал себя украинцем, отстаивал свою землю. Сутки до моего отъезда я находилась в плену у военных людей, которые захватили здание СБУ. День, когда мы выехали — это день, когда меня отпустили. Мне сказали уезжать. Хотя, если честно, я не была уверена, что я уеду. Когда нас отпускали, нам сказали: «Выезжайте, вам здесь больше делать нечего». Но, я была в таком героически шоковом состоянии — мне казалось, что я готова умереть за свою страну, за права людей. Те люди, которые захватили, в них было столько злости, что хотелось сохранить какой-то свет, какую-то человечность».

«При этом мне было и страшно, и непонятно, я была растеряна и было много других эмоций, которые естественны для такого состояния. И я всегда буду благодарна Косте Реуцкому — это один из луганских активистов, который на тот момент сделал для меня очень много — он принял за меня решение. Когда я вышла, меня расспрашивали, что я буду делать — все были растеряны, но Костя тогда сказал: «Собирайся, мы выезжаем!». И для меня, наверное, это было важно — я не могла принять такое решение и это то, что было нужно. В том состоянии я действительно не могла понять, что происходит и оценить, как будет лучше».

После освобождения из плена Анна вернулась домой. Вспоминает: не могла собрать вещи в дорогу, не понимала на тот момент, что действительно нужно было взять.

«Собиралась как попало. Я не верила, что уезжаю насовсем. Когда Костя сказал, что мы уезжаем, план был в наших головах такой, что мы уезжаем, потому что скоро 9 мая, и 9 мая быть небезопасно, а после 9 мая мы обязательно вернемся. Мы, наверное, все так думали. Мы, наверное, еще не хотели верить в реальность происходящего. Мы хотели верить в то, что вот-вот все закончится, что вот-вот зайдут украинские войска… Я совершенно хаотично взяла небольшую сумку, это были хаотично заброшенные вещи. Когда я приехала в Киев, то поняла, что я взяла носки из разных пар».

По-разному переселенцы относятся к ключам от покинутого дома. Для одних это — оберег, для других — напоминание о прежней жизни. Есть те, кто избавился от него, потому что больно смотреть, когда вдруг находишь в вещах.

«У меня больше нет ключа от дома в Луганске —  я не верю, что я туда вернусь. Нет, я не продала жилье — мне очень страшно расстаться со своей квартирой, но, мне кажется, что она есть только в моем воображении. У меня был ключ, я его долго хранила в шкатулке, может, быть до сих где-то эта шкатулка и есть. Но в какой-то момент я осознала, что больше не хочу помнить, не хочу знать… я правда, очень скучаю по дому, и мне больно… Возможно, при многих переездах, где-то с ключами перевезла эту шкатулку, но я не знаю об этом. Наверное, я пытаюсь вытеснить это из своего сознания, как и многие вещи, которые были в Луганске. Я боюсь помнить, что когда-то у меня была мирная жизнь, в которой я просто радовалась жизни. И тот мой мирный дом — это как какое-то иллюзорное детское воспоминание».

В конце рассказа Анна призналась: после четвертого мая она еще раз была дома. Ездила сама. Тот визит называет попыткой самоубийства.

«Я один раз заехала после 9 мая домой. И это был, скорее акт самоубийства, нежели реальная необходимость. Мне было так тяжело и так больно понять, что я не вернусь в Луганск, и так непонятно, как мне с дочерью выжить в Киеве, что, наверное, на тот момент мне хотелось по-настоящему умереть. И я придумала, что поеду в Луганск. Я помню, что забрала оттуда все свои краски, которыми я так и не воспользовалась здесь. Но тогда мне казалось, что это самое ценное и самое дорогое, что у меня есть — большое количество красок, к которым я так и не вернулась в Киеве».

Полную версию программы слушайте в аудиофайле (запись от 3 июня 2019 года)

Громадське радио выпустило приложения для iOS и Android. Они пригодятся всем, кто ценит качественный разговорный аудиоконтент и любит слушать именно тогда, когда ему удобно.

Устанавливайте приложения Громадського радио:

если у вас Android

если у вас iOS