Когда военные иностранного государства на улицах твоего города, ощущение, что тебя преследуют, постоянное — переселенка из Крыма об оккупации

Алена Лунева — юрист, в 2013 году жила в Симферополе, работала в сети правовых приемных. До этого уже долгое время работала в правозащитном секторе.

В 2014 году переехала на подконтрольную правительству территорию. В настоящее время живет в Киеве, работает в общественной организации Центр по правам человека «Zmina» (на момент записи подкаста 1 мая 2020 года — ред.). Специализируется на защите прав людей, пострадавших в результате вооруженного конфликта и оккупации.

«В 2013 году, когда начался Евромайдан, наша приемная в полном составе поддерживала эти немногочисленные собрания, но в 2014 году, когда фактически началась оккупация, а до того очень сильное движение Антимайдана, члены нашей приемной были фактически мишенями для Антимайдана. Главу организации Сашу Дворецкую назвали предательницей Крыма. На нее фактически объявили охоту. Еще одна наша юристка получала сообщения, что все это — соросовская проамериканская деятельность. Уже становилось опасно».

По словам Алены Луневой, лично она не получала открытых угроз, но чувство опасности не оставляло ее с самого начала оккупации.

«Когда находишься в ситуации, когда вооруженные военные иностранного государства постоянно на улицах твоего города, ты не можешь чувствовать себя в безопасности, это невозможно. Поэтому, несмотря на то, что прямых угроз я не получала, быть в Крыму в то время было физически очень тяжело из-за постоянного ощущения будто тебя преследуют».

Алена вспоминает, как впервые вблизи увидела оккупантов.

«26 февраля я была на митинге, который проходил перед Верховным Советом Крыма. На следующий день я ехала в Киев на день рождения подруги и узнала, что здание захватили. Когда я вернулась на следующий день, уже были эти военные. Они были возле воинских частей, но очень близко я их увидела 10 марта, когда мы с коллегой, киевской журналисткой, поехали в Севастополь в заблокированный штаб военно-морских сил Украины. Там был заблокирован мой друг, там мы очень близко увидели русских военных и впервые увидели снайперов. На зданиях вокруг штаба на крышах были снайперы. Это было очень страшно».

В начале 2014 года, когда стало ясно, что происходит оккупация, Алена вместе с коллегами поддерживала военных в частях, проводили акции и митинги, поскольку приемные в то время фактически не работали.

Она отмечает: поддержка украинских военных была непубличной.

«Блокировали воинские части. И моя персональная роль заключалась в том, что я поддерживала связь с теми, кто дежурит по ночам в этих воинских частях. Мы переписывались, общались, собирали что-то необходимое, организовывали стримы, стримеров направляли. И по ночам при переезде в такси чувствовалась такая опасность».

Еще в 2013 году вопрос присоединения Крыма к России не поднимался, вспоминает Алена. Да и на выборах пророссийские силы получили жалкий результат.

«Мне кажется, не существовало в обществе такого сценария. То есть когда мы говорим о каких-то опциях, то это означает, что эти опции существуют. Вот о «присоединении» Крыма, «возвращении» в РФ речь не шла. Я не помню этого. Партия Аксенова «Русское единство» на выборах в Верховный Совет Крыма, мне кажется, даже не преодолела двухпроцентный барьер или преодолела, но около двух процентов. Поэтому я не думаю, что эти взгляды превалировали и вообще существовали в публичном пространстве и обсуждалось как политическое решение для Крыма».

Россия же постоянно присутствовала в культурном пространстве полуострова, внедряя свои инициативы, вспоминает Алена Лунева. Русские культурные центры были созданы по всему Крыму.

Активно пропагандистская машина заработала в начале 2014-го.

«В центре Симферополя есть здание кинотеатра — один из символов Крыма. На центральной развязке был большой экран, транслировавший видео пропагандистского характера со значком «СтопМайдан». Там происходившие на Майдане события извращались, транслировались как насилие, как государственный мятеж и они очень однозначно подавались как то, что это инспирировали американцы. Это вертелось в общественных местах и ​​в общественном транспорте. И это достаточно заряжало, я бы сказала. Там не было ничего о присоединении к России, но это создавало такую ​​атмосферу, что «мы не можем больше жить с теми, которые делают такой мятеж в Киеве». Плюс потом и фраза Фарион (Ирина Фарион — украинский политический деятель, депутат Верховной Рады от ВО «Свобода» в 2012-2014 г.г. — ред.) о недоукраинцах и тех, кто не учит украинский язык, просто подорвавший информационное пространство Крыма, потому что тогда появились первые осторожные фразы о том, что нам «не по пути».

Впрочем, даже когда уже начались серьезные разговоры о референдуме, Алена не верила, что РФ примет полуостров в свой состав. Уже был прецедент с Приднестровьем. Ближе к так называемому референдуму начали появляться листовки о том, как хорошо будет в России и как плохо оставаться в Украине.

«Мы искали активистов, которых похищали. Однажды я пришла домой и мне отец сказал, что наверное, Алена, тебе пора уезжать. Это была где-то вторая половина марта. 19 или 20 марта 2014 года.

Когда я уезжала, мне было страшно, потому что мы провели акцию, где находились журналисты и где были силовики. И когда я впервые выезжала после акции, я просто приобрела билет и поехала в Киев, к подруге. Я села в поезд. Он был полупустой после станции Джанкой. А это большая станция перед выездом с территории полуострова. После Джанкоя зашли люди в форме, в «пикселе», но это были не военные, а люди с оружием. Оружие было автоматическим, были ножи. Я очень хорошо запомнила нож. Я спала на верхней полке, меня разбудили. Мужчина сказал, что я должна показать документы. Я была, честно говоря, испугана, потому что это был вооруженный человек, требовавший документы. Я показала документы, и он пошел».

Но это был не единственный случай, когда вооруженные люди проводили у Алены незаконный обыск. Похожая ситуация была и раньше, когда ее после поездки встречала сестра с мужем. На перроне к ним прицепились люди, называвшие себя самообороной Крыма.

«На вокзале ее муж взял мою сумку, в тот же момент к нему подошла так называемая «самооборона». Это были мужчины, у которых были биты и красные повязки. Они подошли к нему, начали допытываться, просили документы, просили открыть чемодан. Он спросил их, почему они требуют документы, просил представиться. Они его окружили, и я подумала, что они его сейчас заберут и непонятно, что будет. Сестра откровенно нервничала из-за происходящего. Я влезла в эту кучу людей, начала успокаивающе говорить, что это меня встречали, мол вот, пожалуйста, посмотрите сумку, отпустите его, у него беременная жена. Пришел их старший и мужа моей сестры отпустили. Мы остались на перроне и пошли к остановке. Они цеплялись именно к мужчинам или к кому-то подозрительному, но тогда подозрительным оказался местный муж моей жены».

По совету отца Алена выехала с полуострова, но через неделю вернулась, чтобы собрать остальные вещи. Говорит, 1 апреля 2014 года был последний день, когда она была дома.

«Я вообще никогда бы не уехала оттуда, если бы не ситуация. Я никогда не планировала ехать, потому что мне всегда казалось, что если ты считаешь себя крутым классным экспертом, то работай там, где твой дом, помогай местным громадам. Тем более о возвращении домой даже сейчас, почти каждый день, я слышу от своего сына, который очень хочет вернуться и воспринимает Крым как часть себя, постоянно говорит мне, что нужно возвращаться домой. Ему было три с половиной, когда мы уехали. Сейчас ему девять. Тогда было трудно объяснить, почему мы едем, а сейчас периодически говорим о том, почему уехали, почему не можем вернуться. Я ему все объясняю».

Ключи от дома оставила сестре, все эти годы Алена не теряет надежды на возвращение домой. Но не возражает — на возвращение Крыма могут понадобиться десятилетия.

«Мне мама недавно привезла мой детский альбом. Там мои ранние фотографии, а еще у меня есть несколько вещей из дома: вазы и, главное, картина, которую мне дарили на 25-летие. Мы заказывали его у местного художника.

Когда деоккупируют, мы вернемся. У меня есть такое настроение. Вопрос в том, что я не уверена, что мы деоккупируем Крым в ближайшее время, но настроение и готовность возвращаться у меня есть».

Полностью программу слушайте в аудиофайле
При перепечатке материалов с сайта hromadske.radio обязательно размещать ссылку на материал и указывать полное название СМИ — «Громадське радио». Ссылка и название должны быть размещены не ниже второго абзаца текста.

Поддерживайте «Громадське радио»  на Patreon, а также устанавливайте наше приложение:

если у вас Android

если у вас iOS