Меня остановили «казаки» и говорят: «Еще раз увидим тебя, расстреляем» — Павел Лисянский

• Павел Лисянский родился и вырос в Антраците.
• Он из шахтерской династии. С 15 лет работал на шахтах. Прошел все звенья — от ученика горного рабочего до директора угольного предприятия.
• Окончил Донбасский государственный технический университет в Алчевске, занимался профсоюзной деятельностью.
• Был молодежным лидером «Батькивщины молодой» в Луганской области, возглавлял молодежную организацию партии «УДАР» в Луганской области.
• С детства занимается вольной борьбой.
• Принял участие в Евромайдане в рядах конфедерации свободных профсоюзов Украины, был на марше миллионов.
• Павел Лисянский — соучредитель Восточной правозащитной группы.
• Представитель Уполномоченного Верховной Рады по правам человека в Луганской и Донецкой областях (на момент записи программы 26 ноября 2019 года — ред.).

 

«Я жил в Антраците и была у меня квартира в Алчевске. Однокомнатная квартира. Я ее купил, сам на нее заработал, потому что в течение пяти лет работал летом, чтобы учиться в аспирантуре. Я мечтал, что буду ученым в горной отрасли. Мечтал именно о таком будущем для себя».

Май 2016 года. Интернет-пользователь Константин Филоненко сообщает, что Министерство науки и образования рекомендует учащимся школ учебник, в котором утверждается, что Евромайдан был во всех областях, кроме Донецкой и Крыма.

Это возмущает крымчан и дончан, поскольку именно во время одного из митингов в Донецке погиб активист Евромайдана Дмитрий Чернявский.

Относительно Луганской области, Павел Лисянский вспоминает не только митинги в областном центре, но и в других городах.

«Был Юрий Асеев (Гуков). Он потом работал в Харьковской правозащитной группе, служил в «Айдаре». Была «Батькивщина», «УДАР». Были евромайданы. Но это было 100-200 человек. Был Валерий Новиков, сейчас в правозащитном центре «Альтернатива». Но так получалось, что я участвовал в Луганской области в Евромайдане, или в Киевской».

Впрочем, Павел Лисянский ходил не только на митинги Евромайдана. Собрание представителей Антимайдана он посещал также.

«В Алчевске — нет, в Луганске — да. Ходил. Это было один или два раза. А потом, когда мы подъехали с профсоюзниками и решили туда зайти, меня идентифицировали и не пустили. Мы туда для чего ходили? Ходили, чтобы собирать информацию, листовки, которые они распространяют.

Именно в захваченное здание СБУ в четвертый раз меня уже и не пропустили. Идентифицировали и сказали: «Идите отсюда, а то мы вас арестуем». Но не арестовали. Где-то с марта по май я изучал ситуацию в городах второй ступени: Антрацит, Ровеньки, Красный Луч. Я был там на пророссийских митингах. Там меня узнавали, но враждебно не относились. И я там, если подъезжал, то сидел в машине. Я и сейчас сохранил фото, которые сделал тогда. Я хотел увидеть, кто именно организует людей.

Я четко увидел, что никакого сепаратизма в городе Антраците не было. Была группа людей, диверсионная группа, которая действовала под эгидой неправительственной организации, так называемого «Донского казачества», которое приехало, привезло с собой оружие, привезло с собой деньги и именно на звеньях казачества, сформированных ячейках, которые были в Антраците, Красном Луче и в Ровеньках, начали агитировать и после агитации (они демонстрировали людям: вот смотрите — эти нацисты убивают детей) раздавали оружие — и вперед».

Донские казаки въехали в Антрацит в мае 2014-го. И с собой россияне привезли не только оружие, но и сомнительные традиции. Например, в октябре местное телевидение показало сюжет, где казаки публично секут кнутом своих солдат, которые якобы виноваты. А вот чем и перед кем, так называемый командир объяснить не смог.

«Я это видел. Я все это видел. Скажу больше: на своем уровне я делал преграды, где мог. Был такой случай. Я только вернулся с Евромайдана — в Киеве все победили, все хорошо и мне звонят мои друзья спортсмены и говорят: «Надо встретиться». Встречаемся. Они говорят: «Слушай, нас вчера собирали в Антраците и говорили, чтобы мы ехали в Ростов, все — оружие. Захватываем здесь власть, будем здесь у власти. Посоветуй, что делать». Я сказал, что ни в коем случае нельзя брать в руки оружие, посоветовал отмежевываться от этих людей. Я останавливал процессы… На спортсменов своим опытом и авторитетом я мог как-то повлиять».

С родными местами Павел Лисянский вынужден был прощаться постепенно. Сначала недоступным для него стал Антрацит.

«Я никак не мог покинуть оккупированную территорию. Я покинул Антрацит. Как-то я ехал в Ровеньки и в Антраците меня остановили казаки. Один увидел меня и дал команду «Арестуйте его!». Меня арестовали. Повели на блокпост в комендатуру. Начали разбираться. И зашел такой… казак, в орденах. Он там, судя по всему, был старшим. Он спрашивает: «Ты Лисянский?» Я говорю: «Да». Он: «Мы с твоим отцом 10 лет работали в забое. Он был очень хороший руководитель, никогда не воровал у рабочих, он всегда помогал, он всегда стоял за людей. В память о твоем отце я тебя отпускаю. Еще раз увидим тебя в Антраците — мы тебя расстреляем». Это был июнь 2014 года. После этого я никогда в Антраците не был.

Я в соцсетях тогда заблокировал свою страницу. Написал, что я — из Харькова. И специально писал, что я нахожусь в Харькове».

Павел Лисянский уехал из Антрацита, впрочем, не уехал из Луганской области. Его назначили заместителем директора по охране труда на шахте Фащевская, что в 15 километрах от Дебальцево.

«Когда упал Боинг, он упал в 40 километрах от моей шахты. Я помню, мы проводили совещание (я был заместителем директора по охране труда), был взрыв. Мы открыли окно, увидели столб пыли. Я выезжал на место падения Боинга и я видел спецназ. Это было не «ополчение» — это был российский спецназ, его видно. Они все окружили и не дали никому проехать. Я поехал, чтобы кому-то чем-то помочь, у меня было авто и я думал, может, кого-то из раненых надо эвакуировать».

• Когда упал Боинг, он упал в 40 километрах от моей шахты. Я помню, мы проводили совещание (я был заместителем директора по охране труда), был взрыв. Мы открыли окно, увидели столб пыли. Я выезжал на место падения Боинга и я видел спецназ. Это было не «ополчение» — это был российский спецназ.

29 июля 2014 года украинская армия освободила Дебальцево от боевиков.

Тогда Павел Лисянский был уверен: такими темпами под украинский контроль вернут и остальные города, поэтому он решил никуда не ехать.

«На каждом предприятии Луганской области, шахтах, висела большая плазма и на ней постоянно крутился канал «Россия 24» и настроения среди сотрудников были таковы, что они поддерживали Россию после того, как видели ту пропаганду. Где-то на своем уровне я заставлял пересматривать (их взгляды — ред.), но радикально ничего такого не говорил. Уже тогда были случаи, когда убили Рыбака в Горловке. То есть я понимал, что никто не будет церемониться. Просто убьют — и все. Но, когда украинская армия начала подходить, настроения менялись. И руководство предприятия сказало, что они будут отходить, так как они напрямую поддерживали сепаратистов. Когда украинская армия освободила Фащевку, то руководство сбежало. И на предприятии я оставался по своей должности заместителя директора старшим. То есть я был и еще кто-то. Я до последнего там оставался. Я верил, что сегодня – Фащевка, а завтра — Красный Кут, Красный Луч. Думал, все освободят за три-четыре месяца».

С 2014 года в Луганской области работает Восточная правозащитная группа. Павел Лисянский называет себя не только ее соучредителем, но и вдохновителем. Сегодня представители группы собирают информацию о пленных, об экологических угрозах в Луганской и Донецкой областях. А начиналось все со случаев дискриминации переселенцев. Лисянский вспоминает: вместе с девушкой почувствовал все на себе.

«Когда мы с девушкой в ​​первый раз летом покинули Дебальцево, когда его освободили, поехали в Харьков. Думали, вот сейчас найдем здесь работу, на карточке у меня было 15 тысяч гривен. Нам казалось, что это очень большая сумма, сейчас мы снимем квартиру и будем работать. Просто переедем в Харьков. От нас отвернулись все — даже мои друзья, с которыми мы занимались спортом. Когда обзванивали, чтобы снять квартиру, нам прямо говорили: «Вы из Луганска, Донецка?» Мы говорим: «Да». «До свидания». И мы с девушкой два дня спали в машине, потому что нам никто жилье не предоставлял. Когда мне говорят даже международные доноры: «Нет, у вас не было дискриминации», то я ее на себе испытывал. И тогда мы с девушкой вернулись в Дебальцево и восприняли это как такой сигнал, что: «нет, вы еще не должны оттуда уезжать». Это был август 2014 года, тогда же и была создана Восточная правозащитная группа, после того, как мы на себе почувствовали, как может быть с переселенцами, как их дискредитируют».

Был период, когда почти полмесяца Павел Лисянский не мог покинуть территорию шахты — она ​​постоянно обстреливалась. А он, согласно своей должности, должен заботиться о жизни и здоровье людей.

«Я не смог покинуть шахту из-за постоянных артобстрелов, были постоянные бои. Но я был в должности заместителя гендиректора по охране труда. Что это такое? Это означает, что я отвечаю за жизнь и здоровье людей. Мы разработали план эвакуации, план, как прятаться от артобстрелов. То есть я непрерывно 15 дней находился на предприятии. Я там спал, ночевал и не уезжал. Впервые выехал, когда Дебальцево уже было украинское. Меня тогда быстро сделали помощником народного депутата Палатного. Мы начали через «УДАР» завозить гуманитарную помощь (именно Палатный организовывал, финансировал гуманитарную помощь в Дебальцево) и я, кроме того, постоянно работал на Фащевке.

Не знаю, как сложилась бы моя судьба, но на тот момент мне предложили выступить в 5 городах Германии. Я выехал туда, чтобы прочитать лекции о том, что происходит на Донбассе. Тогда в Германии начали распространять информацию, что фашисты захватили власть в Украине. Я тогда поехал, чтобы это опровергнуть. И вот пока я был в Германии, Дебальцево захватили. Моего друга, с которым мы дружили, начальника милиции Дебальцево, убили при захвате — он не ушел. И я уже не смог туда вернуться».

Последний раз на съемной квартире в Дебальцево Павел Лисянский был в начале января 2015 года. Собирался в спешке, а значит некоторые важные для него вещи взять не успел.

«Мои книги по горному делу, которые от отца остались и которые невозможно где-то достать, они там остались. Я помню, какие фотографии мои с отцом остались в Дебальцево, я их забрал с собой. Выезжал на одной машине».

Когда началась война, на оккупированных территориях существенно изменилась сфера услуг. Не всегда они предоставляются законно. Например, так называемые местные предприниматели предлагают за определенную плату вклеить фото в паспорт без выезда на подконтрольную Украине территорию. Такой услугой могут пользоваться люди с инвалидностью, или же боевики и причастные к ним — во избежание задержания и допросов со стороны украинских правоохранителей.

Также жителям оккупированных территорий предлагают оформиться в качестве переселенцев на подконтрольной территории. Таким образом они могут получать дополнительную государственную помощь от Украины. Это тоже незаконно.

Но есть еще один вид предпринимательства — уход за могилами. Среди переселенцев есть те, кто почти шесть лет не имеет  возможности побывать дома. Поэтому они вынуждены платить, чтобы за захоронениями их родственников ухаживали.

Поэтому, когда спрашиваю у Павла, куда он пойдет сразу, как приедет в Антрацит, отвечает – на могилу к отцу.

«Сейчас интуитивно то, что пришло… Первое — могила отца, второе — дом, где жила мама, третье — Дворец спорта, в который я ходил. Знаете, мой дом был  в 10 километрах — я жил на окраине рабочего района. Каждый день я ходил туда, в свой зал. Моя воля, мой характер воспитывались именно там. И, конечно, я хотел бы туда попасть. Это — город Антрацит. Ну, и, наверное, на четвертом месте — мой университет, общежитие, где, я считаю, сложились мои общественно-политические способности и возможности».

Полную версию программы слушайте в аудиофайле (запись от 26 ноября 2019 года)

Громадське радио выпустило приложения для iOS и Android. Они пригодятся всем, кто ценит качественный разговорный аудиоконтент и любит слушать именно тогда, когда ему удобно.

Устанавливайте приложения Громадського радио:

если у вас Android

если у вас iOS