Мощно обстреливали именно наш район ночью. И настолько серьезно, что наш дом, здания рядом — все качалось, стены, окна — Яна Любимова

До войны жительница Стаханова Яна Любимова вместе с мужем занималась бизнесом, в частности в сфере кабельного ТВ и интернет-услуг и не представляла себя в общественном секторе.

Их ребенок посещал различные кружки в местном дворце культуры, а еще — преодолевал шесть остановок на общественном транспорте, чтобы из своего района приехать в центр города — в украиноязычную гимназию. И это при том, что в трех минутах ходьбы была замечательная школа. Но там в основном преподавали на русском.

«Планировалось, что ребенок будет поступать, и так ему будет легче осваивать в русскоязычном обществе именно украинский язык, учебный, академический и в дальнейшей жизни использовать», — говорит Яна.

Впрочем, летом 2014 года размеренная жизнь семьи Яны изменилась, а планы на будущее пришлось существенно корректировать. Работа удаленно усложнилась, когда закрылись банки. Яна сидела дома с ребенком и раз в неделю ездила с мужем в Старобельск — именно там и был их бизнес. Но обстрелы становились все более интенсивными, линия фронта приближалась к Стаханову. С середины лета свободно передвигаться между городами стало невозможно.

Яна и ее муж начали рассуждать — в какое бы безопасное место отправить ребенка:

«В доме культуры посещали курсы польского языка, кружок польской культуры. И польская сторона предложила детям выехать на время в Польшу. Мы очень быстро готовили документы. За последними загранпаспортами были такие очереди — люди массово выезжали… И мы там в последний момент делали загранпаспорта для своих детей, чтобы дети могли поехать. А потом некуда было вернуться, потому что польская сторона, мне кажется, две или три недели покрывала».

По возвращении из Польши дочь Яны две недели жила у знакомых на Полтавщине — все это время Яна с мужем пытались выехать из оккупированного города, чтобы забрать ребенка.

Стаханов, которому после декоммунизации в сентябре 2016 года вернули прежнее название Кадиевка, расположен на некотором расстоянии от передовой. Нельзя сказать, что люди здесь постоянно живут под обстрелами. Но в 2014 году здесь было довольно неспокойно. Яна вспоминает обстрел микрорайона «Ромашка»:

«Это были мощные снаряды, были погибшие. Моя подруга жила неподалеку. Она с ребенком собиралась выходить. Она — на работу, ребенок — в школу. И вот не помню точное время, но упал этот снаряд. Их спасло то, что квартира на первом этаже и они были уже у входной двери. То есть, в тамбуре без окон. Они как раз обувались.

Пластиковые окна от снаряда раскрошились в пудру — даже не было осколков или обломков, а обои — прямо на стенах сгорели».

Все лето Яна Любимова с мужем не решались окончательно уехать из Стаханова. Оставить родителей они не могли, а перевезти в Старобельск тоже было проблематично — пожилые люди тяжело переносят поездки в жару. А родной город уже не был пригоден для жизни и превращался в ловушку:

«Не было света, воды. Закрылись магазины, банки. Украина перестала выплачивать пенсии, а там, где не перестала, не было у людей возможности снимать эти деньги. Каждый день начинался с воды. Люди открывали, у кого были скважины. Открывали свои дворы. Набирали на стихийных каких-то колонках воду. Каждый день мы возили воду, пищу. Лекарства добывали буквально своим родителям. И бросить на тот момент их мы не могли — ждали, когда все закончится».

Эти обстоятельства по-разному раскрывали людей. Кто-то — пытался что-то урвать для себя, а кто-то — несмотря на дефицит чего только можно, находил возможности помогать и другим.

«Тогда было очень плохо с продуктами. И библиотекарь, с которой у дочери были близкие отношения, когда мы ездили в Старобельск, просила покупать лекарства, что-то из продуктов, потому что в Стаханове уже было трудно с этим», — вспоминает Яна.

Но боевики, кажется, не знали, что такое нужда. Военные лагеря разворачивались за несколько часов. Яна уверена: так слаженно могут работать военные или люди с военной подготовкой. Более того, блокпосты по дороге к Старобельску вырастали как грибы после дождя:

«Мы едем туда — они еще разбивают лагерь, а когда едем вечером обратно, они как в Дискавери сделали блиндажи и уже построили лагерь. Было очень ощутимо, что это — профессиональные военные».

Начался сентябрь. Не с первого числа, конечно, но дети начали ходить в школу:

«Позвонили из школы и сказали, что срочно нужно забрать ребенка, потому что школа обстреляна. Муж на машине забрал ребенка и все — в школу мы больше не вернулись. И этот момент, когда обстреливали школу, дочь помнит очень хорошо до сих пор, хотя она была довольно маленькой, по моему мнению».

21 января 2015 город Стаханов обстреляли, по данным оккупационных властей, погибли четыре человека. Тогда же в январе семья Яны Любимовой окончательно покинула город.

«Последний раз уже мощно обстреливали именно наш район ночью. И настолько серьезно, что наш дом, рядом здания — все качалось, стены, окна. Мы понимали, что не имеем возможности добежать до бомбоубежища, хотя оно в нашем доме было. Мы с мужем прятали ребенка под ванной, потому что объяснить ребенку, что мы — беспомощные — было невозможно. Я хорошо помню момент, что мы ребенку объясняем, что там она будет в безопасности. Но это не правда. И сами стоим и уже понимаем, что это тот момент, когда возврат становится невозможным».

Утром Любимовы собрали вещи, которые можно было вместить в машину, и поехали в Старобельск. Уже приехав в другой город, оказалось, что арендовать квартиру достаточно сложно. Во-первых, свободное жилье уже заняли переселенцы, покинувшие свои дома еще летом, во-вторых, в городе поселились военные, в частности, в Старобельск передислоцировали Луганский пограничный отряд.

«Первые две недели мы проживали здесь в гостинице «Айдар». Это были довольно большие деньги без возможности нормально кормить ребенка — готовить же было невозможно. В отель нас поселили по какой-то телефонной очереди. Это было очень тяжело, не просто. За две недели мы смогли найти квартиру. Первую. Вообще в Старобельске мы переезжали 5 раз. А то было первое наше жилье. Достаточно такие непростые воспоминания».

Сейчас Яна Любимова работает в общественном секторе, в частности, координирует работу проекта «Продвижение прав человека и гендерного равенства путем мобилизации общин» в Луганской области, который реализует Украинский женский фонд при поддержке агентств ООН:

«Он помогает общинам Луганщины развиваться путем мобилизации. Это такая методология — мобилизация общин в 10 шагах. Мы ищем активных людей. В основном женщин. Помогаем им усилиться, научиться и принимать активное, основательное участие в развитии своих общин».

Несколько лет Яна верила, что сможет снова приехать в родной дом. Говорит, отказывалась воспринимать опыт других стран, подвергшихся российской агрессии. Со временем она стала одним из основателей и секретарем первого в Украине Совета ВПЛ при Луганской ОГА, созданного в феврале этого года. Любимова до сих пор остается советником по вопросам внутренне перемещенных лиц и помогает другим не потерять надежду на возвращение:

«Видимо, разделить снова свою жизнь… Я не знаю. На сегодня у меня нет ответа. Если бы вы меня спросили год назад, возможно, я бы дала какой-то четкий ответ. Но сегодня, кроме небольшой группы близких друзей, я, наверное, просто теряю связь духовную».

Вместе с тем Яна уверена: ее город имеет все шансы вернуться не только под юрисдикцию Украины, но и стать украинским ментально.

«Я расскажу вам пример наших соседей, с которыми мы дружили, поддерживаем связь. Они выезжали в Днепр. Долгое время искали возможность остаться, но с детьми, без возможностей — помните, не сдавали квартиры, не брали на работу. Вынуждены были вернуться. Среди моих знакомых много таких людей, поэтому я не верю, что это невозможно. Я считаю, что достаточно много людей, которые хотят перемен, которые поддерживают европейское развитие, и мы должны работать для этого».