85% бойцов продают свои участки, — глава общества ветеранов АТО

Говорим с Кириллом Сергеевым, главой общества ветеранов АТО.

Алексей Бурлаков: Важен ли статус участника боевых действий при трудоустройстве?

Кирилл Сергеев: Он больше работает на минус, чем на плюс. Сейчас украинская экономика в кризисе, конкуренция на рынке труда на стороне работодателя. Когда приходит боец, признается работодателю, что он демобилизованный участник АТО, в глазах работодателя это человек большого количества трудностей.

Работодатели понимают, что АТО-шник — отдельная проблема и группа людей.  Многие говорят, что, если ситуация на востоке будет ухудшаться, этого работника заберут первым. Многие мыслят стереотипами, представляют демонического полуманьяка, который будет убивать всех подряд. Существенной проблемой для работодателей становятся разные гарантии и льготы, которые даются. Государство машет перед АТО-шником: посмотрите, как мы о вас заботимся, а АТО-шники говорят, что работодатели не хотят брать из-за этих льгот. Многие из льгот не компенсируются работодателю, их просто обязывают.

Ольга Веснянка: Расскажите о таких льготах.

Кирилл Сергеев: Участник АТО имеет право на дополнительные 14 дней отпуска. У него больше прав уходить на больничный. Работодатели говорят, что АТО-шники часто идут на больничный, потому что с войны здоровым не возвращается никто. Это инфекционные заболевания — люди год живут в антисанитарных условиях, заболевания хребта. 100 % бойцов, которые не с боевыми травмами, платят за лечение. Кому оформили ранения, получают что-то, кого не оформили — приходят, показывают УБД, а участковый врач говорит: у нас для каждого гражданина медицина бесплатная, но для всех дорогая. А еще часто слышу фразу от работодателей: «А как он будет с моими российскими клиентами работать?» Сегодня АТО-шнику достаточно сложно восстановиться на работе.

Ольга Веснянка: Но наверняка есть истории, когда работодатель наоборот идет навстречу, если человек — профессионал.

Кирилл Сергеев: Да. Мы не говорим об универсальном формате. Мы больше обращаем внимание на проблемы как то, с чем нужно бороться. Конечно, есть и обратная сторона.

Есть ситуации, когда работодатели прямым текстом говорят: мы бы хотели взять АТО-шника. Это очень распространено в менеджменте.

Многие работодатели подчеркивают, что люди профессии узкого профиля: менеджеры, юристы, финансисты, пройдя войну получают определенные качества: дисциплинированность, готовность смотреть в завтрашний день.

Алексей Бурлаков: Все ли добровольцы, которые идут служить, могут получить статус УБД?

Кирилл Сергеев: До конца эта проблема до сих пор не решена. Есть самые проблемные подразделение: ДУК «Правого Сектора». Они до сих пор не входят ни в одно из подразделений. Сейчас получили первые шансы на уровне местных советов: проголосовали 2 или 3 области, чтобы на областном уровне признать за ними статус.

Алексей Бурлаков: Как быть с теми, которые прошли боевые действия, но не являются гражданами Украины?

Кирилл Сергеев: Это тема очень объемная. Мы бьемся с ней достаточно долго. Например, Юлии Толопе «Валькирии», гражданке РФ, мы сначала пытались добиться гражданства — не получилось, потому что у нее сгорел паспорт. С ней мы смогли сделать статус «особи, яка потребує додаткового захисту». Теперь он сможет получить гражданство через три года.

Ольга Веснянка: Мы знаем, что и женщинам-украинкам сложно получить статус УБД, если они добровольцы.

Кирилл Сергеев: Но сам статус УБД не закрывает всех проблем. Боец хочет получить земельный участок, а ему говорят: нам мало УБД, дай нам «витяг» с Антитеррористического центра. А добровольца в этом реестре нет. По УБД он сможет проехаться в маршрутке и получить скидку на коммуналку.

Каждое лицо, которое привлекается к АТО, проходит через Антитеррористический центр. Есть реестр всех лиц, побывавших в АТО. Но там только военнослужащие. Сейчас «витяг» из Центра заменяет когда-то пресловутую «довідку учасника АТО».

Украинское законодательство никогда не разделяло участников боевых действий на те войны, на которых они побывали. И тут появилась отдельная группа, которым решили дать дополнительные льготы, — участники АТО. Для многих госорганов стала проблема чем-то подтвердить участие в АТО. И здесь возникли основные проблемы. Год назад совсем был хаос. А «витяг» с Антитеррористического центра — какая-то цивилизованность в этом формате.

Важно понять, как дается УБД. В регулярной армии эта проблема уже решена. Добровольцев можно разделить на две группы: действующих подразделений, которые входят в ВСУ, МВД — «Айдар», который ходит в Минобороны, «Азов», «Донбасс», которые входят в Нацгвардию. И такие подразделения как ДУК, которые не входят никуда.

У «Айдара», «Азова», «Донбасса» были категории неоформленных бойцов. В нашем взводе (в «Айдаре») на 42 человека было около 25-ти оформленных, 15 неоформленных. Не было нормальных деловодов, это все тянулось, каждые две недели оформляли по одному-два человека. Пятеро погибли неоформленными, мы признавали их больше года. «Айдар» и «Азов» по УБД сейчас решаются, а с ДУКовцами ситуация тяжелее.

Ольга Веснянка: Хотят ли сами бойцы «Правого Сектора» легализоваться, взять статус?

Кирилл Сергеев: Пока они на передовой, кричат, что им не надо УБД, они никогда не будут подчиняться Генштабу, потом они возвращаются с передовой. Приходит боец, который прослужил месяц-два и говорит: «Проблем куча. Я и не знал». И начинается: как получить УБД?

Ольга Веснянка: Есть новая льгота, если сопровождают в санаторий участника АТО лица старше 16 лет, им из госбюджета оплачивается проживание, питание в санатории. Это еще один плюс к тому, что стоит получать статус УБД?

Кирилл Сергеев: Для нас была проблема, что в законах защищался только непосредственно военнослужащий. Мы пытались докричатся: у него есть семья. Они воевали вместе с ним с единственной разницей. Он возвращался с боевого и ложился отдыхать, а они продолжали находится на своей войне в неведении, что с ним.

Самая большая психологическая проблема людей, вернувшихся с войны, разводы.

В законе 22 льготы, санаторно-курортная одна из немногих, которая хоть чуть-чуть работает. Мы насчитали пять рабочих льгот из 22.

Алексей Бурлаков: Есть ли сейчас проблемы с получением земельных участков?

Кирилл Сергеев: В Украине нету столько земли. Она была роздана в 90-х годах. И тут выходит 200 000 АТО-шников, им резко дают эту норму. Пока это право будет существовать, бойцы будут биться за него, и столько это будет проблемой.

Мы наконец нашли количество бойцов, которые продают земли, которые получают — 85%. Мы вынесли свое предложение. Если ты хочешь землю на строительство индивидуального дома, так и пишешь в заявке, но ты ее получаешь в пользование на пять лет. За это время ты должен либо ввести дом в эксплуатацию (и забираешь землю в собственность), либо доказать, что дом строится, и тебе продлят срок. Но пока ты строишься, не продашь ее.

Второй вариант — многоквартирное строительство. Заводится инвестор, дает 10% квартир, остальные продает (ему выгодно строить). Тогда на одном гектаре мы селим минимум тридцать человек.