9 мая сделали политическим инструментом, — социолог Александр Шульга

Алена Бадюк: Уже второй год подряд мы отмечаем День памяти и примирения — привыкает ли общество к новым формулировкам и смыслам?

Александр Шульга: Привыкает и очень активно. Действительно, рядом с датой 9 мая, которая была фундаментальной для советского общества, возникает 8 мая, как День памяти и примирения.

Пока нельзя говорить, что этот день вытеснил или вытесняет 9 мая, но, тем не менее, появилась альтернатива, которая снимает напряжение.

Сергей Стуканов: Оценка исторических событий в таком случае более последовательна?

Александр Шульга: 9 мая — центральный миф советской мифологии даже больше, чем Октябрьская революция. Была целая система мифов, часть информации показывали, что-то скрывали. Мы придумали Великую отечественную войну, а не Вторую мировую, 9 мая, когда у всей Европы 8.

Каждая мифология претендует на свою реальность. Сейчас мы живем на сломе, когда советская отходит.

Сергей Стуканов: Украинцы больше празднуют советские праздники, чем собственно украинские?

Александр Шульга: Да, и это плохо. Мы 25 лет живем в независимом государстве, а День Независимости празднует только 24% граждан, День Соборности еще меньше.

Алена Бадюк: Понятие праздника идет в разрез с понятием Дня памяти и почитания. Готово ли общество уходить от традиционного празднования, которое было раньше?

Александр Шульга: 9 мая сделали политическим инструментом. Поэтому появляется большое количество людей, которые считают, что нужно отмечать 8 мая — обязательно поминать, вспоминать, но без этой заполитизированности.

Сергей Стуканов: Есть ли региональные отличия в осмыслении этих событий?

Александр Шульга: Да, конечно. День Победы 35% украинцев считают праздником, на Востоке этот показатель — 58%. Там этот миф намного сильнее.