Благодаря украинцам я вернулся к роднай мове — Шеремет о белорусском языке

Лариса Денисенко: Я 1,2,3 июля посетила Беларусь, и 2 июля там был День вышиванки. Кстати, там никто не был одет в вышиванки, как мы привыкли. Хотя мы слушали радио, где чиновники говорили, насколько важно их носить. Но, что характерно, ведущие вели разговор на белорусском языке, а все отвечали им на русском. Чем это можно объяснить?

Павел Шеремет: Белорусский язык понятен украинцам, но они с него смеются. Я всегда говорю своим украинским друзьям: вы по отношению к белорусскому языку ведете себя так, как русские — к украинскому. Но что касается вышиванки, я не знаю, кого благодарить — Украину или Путина. Наверное, Путина, потому что после агрессии Путина в Крыму и на Донбассе, белорусы испугались, и началось национальное возрождение под контролем государства. Георгиевские ленточки заменили яблоневыми лентами, появились вышиванки, или, вернее, «вышимайки», потому что люди осторожничают. Это такая выдумка, потому что «вышимайка» — эта не вышиванка, а трафарет на майке, потому что вышиванки невозможно купить и люди, в основном молодые, наносят на майки эти трафареты. И только-только сейчас вышиванки входят в моду.

После агрессии Путина в Крыму, белорусы испугались, и началось национальное возрождение. Георгиевские ленточки заменили яблоневым цветом, появились вышиванки.

Если в Киеве на Марше вышиванок люди выходят в настоящих вышиванках, одна красивее другой, и у меня есть украинская вышиванка — белая по белому, это особый шик, то в Беларуси люди, которые раньше ходили в вышиванках, считались «странными», любителями истории и фольклора. Но теперь это все меняется.

Лариса Денисенко: В Беларуси в этом году появились рекламные плакаты «Не стесняйся разговаривать по-белорусски, белорусский язык красивый». Они написаны двумя языками.

Павел Шеремет: Когда я только приехал в Украину и пытался разговаривать на украинском, то постоянно употреблял польские и белорусские слова. А сейчас я чаще употребляю украинские слова, даже в эфире почти каждый день читаю минут десять на украинском какие-нибудь интересные тексты. Это коряво получается, у меня очень много ошибок, но не надо бояться говорить.

Я также проникся историей братьев Капрановых, которые начали говорить по-украински лишь в 90-х. А сейчас молодежи кажется, что они говорили по-украински с детства. Но это не так. И они написали целую инструкцию о том, как русскоязычным выучить украинский язык — на что обращать внимание, а что упустить.И я очень проникся этой историей. Ведь я в принципе могу не говорить по-украински в эфире, и даже не обращать внимание на закон, который приняла Верховна Рада о 35% украинского мовлення в прайм-тайм. Но когда я жил в Минске, а потом в Москве, несмотря на то, что я вырос в семье интеллигенции, мы никогда не говорили по-белорусски, и в нашем осяродди никто не говорил по-белорусски.

И когда пришла независимость Беларуси, появились люди, которые начали говорить по-белорусски. Я их иногда подозревал в коньюктурности, потому что до сих пор белорусские политики в эфире говорят по-белорусски, а за эфиром переходят на русский. Теперь я признаю, что был неправ. Сегодня мне стыдно за такое снобистское, варварское отношение к родному языку. Это трагедия, в Минске вы практически не услышите белорусский язык.

В Минске вы практически не услышите белорусского языка. Это трагедия.

Здесь же, в Украине, люди борются за родной язык, разговаривают на нем дома, некоторые разговаривают из принципа только по-украински. В Беларуси я просил людей оговорить со мной по-белорусски, чтобы я тоже втягивался в язык, но они все равно переходили на русский, потому что этот культурный слой был очень тонок.

А здесь — нет, даже, если один будет в окружении говорить на украинском, а все — на русском, он все рано не перейдет на русский.

Поэтому я поменял свое отношение к изучению языков. Я абсолютно убежден, что здесь нужно говорить на украинском языке как минимум из уважения к людям, которые здесь живут.

Андрй Куликов: Кроме того, это страшно интересно — искать соответствия и отличия в наших языках.

Павел Шеремет: И не надо бояться. Почему я публично устраиваю себе такую порку — читаю на украинском языке? Хотя читать тексты сложно, потому что язык книг еще более сложный, чем разговорный. Но я все равно настойчиво читаю эти тексты, показывая людям, что бояться не нужно.

Я считаю, что не страшно, если люди переходят на суржик, (в белорусском языке это называется тросянка) этого не надо бояться, главное — говорить. В белорусском языке тоже есть несколько версий — наркомовка (советская версия белорусского языка) и тарашкевица.

Те же братья Капрановы говорят: «Не бойтесь делать ошибки, не обращайте внимания на тех умников, которые вам этими ошибками тыкают в лицо. Ничего страшного». Мы не живем в обществе Нобелевских лауреатов по литературе, мы живем среди простых людей, и умный вас поймет, а дураков не нужно слушать, и вообще не нужно держать их рядом.

Фрагмент проекта «Жывый гук» — народная белорусская мова.

Андрей Куликов: Я давно не был в Беларуси, но когда был и слышал, как говорят местные жители, замечал, что акцента почти нет, как и у вас. А раньше, кого ни возьми, все «чекали» и «дзекали».

Павел Шеремет: Я выделяю белорусов и жителей Казахстана по тому, как они чисто говорят на русском языке. Еще немножко питерские люди так говорят, потому что правильно звучат все твердые согласные, но это результат русификации.

Еще 10-15 лет продержался бы СССР, и белорусы растворились бы в русском этносе, а вслед за ними — и украинцы. Процесс возрождения языка очень тяжелый. У меня все минские друзья спрашивают, когда я уже заговорю рыдной мовей? Я отвечаю, что быстрее заговорю на украинском,потому что постоянно слышу украинский язык: на улице, в магазине, в кинотеатре. И я уже на старте…

Мне кажется, что я быстрее заговорю на украинском языке, чем на белорусском. Я уже на старте…

В Беларуси белорусского я не слышу. и молодые люди, которые сейчас пытаются говорить белорусском языке, совершают подвиг.

На радио и телевидении все говорят на белорусском, но этого недостаточно, потому что этого языка нет в жизни. Лукашенко обещал выучить белорусский, и тогда он будет всех ператрахивать и все загаворять на бялоруской мове (смеется).

Андрей Куликов: Белорусский язык объединяет или разъединяет?

Павел Шеремет: В Беларуси нет деления на регионы, как в Украине. Самый западный регион Брест — очень пророссийский, север Витебской области или юг Гомельской области — пробелорусский. Всех упертых, которые говорят на белорусском языке, мы называем «опонтаны» или «змагары«.У моего приятеля жена — врач, и у нее у единственной бейджик был на белорусском языке, а недавно еще три женщины захотели сделать также. Поэтому есть шанс.

Конечно, язык — это не все, когда мы говорим о любви к родине, и в Украине русскоязычных патриотов не меньше, чем украиноязычных. Мы видим, как на востоке страны сражаются за территориальную целостность Украины в том числе и люди, которые говорят на русском языке. Так и в Беларуси.

Я надеюсь, что тяга к родному языку в Беларуси под давлением истории и обстоятельств не исчезнет. И спасибо украинцам за то, что через Украину я вернулся к своей роднай мове.

Це було останнє інтерв’ю Павла Шеремета. Вранці 20 липня журналіст трагічно загинув в результаті вибуху машини.

«Громадське радіо» висловлює щирі співчуття родичам, друзям та колегам загиблого.

Поховають Павла Шеремета у Мінську, а відспівають в одному з найбільших храмів столиці Білорусі. Я нагадаю, що вчора зранку у середмісті Києва вибухнув автомобіль керівниці видання «Українська правда» Олени Притули, яким керував Павло Шеремет. Від поранень він помер на місці.

В СБУ назвали чотири версії вбивства Павла Шеремета. Також читайте і слухайте останнє інтерв’ю з Павлом Шереметом  в ефірі «Громадського радіо»: Благодаря украинцам я вернулся к роднай мове — Шеремет о белорусском языке. Журналісти знайшли в архіві унікальне відео, де Шеремет та Немцов жартують.