Блокада или борьба за потоки? Мнение журналистки-правозащитницы

Ирина Ромалийская: Какие твои выводы относительно происходящего?

Ольга Решетилова: Ситуация в зоне проведения АТО очень напряженная не только в связи с активизацией боевых действий, но и в связи с непонятными движениями активистов. Они непонятны для правоохранительных органов, которые сейчас приведены в повышенное боевое состояние, усиление произошло на всех блокпостах.

Нашу группу задерживали — я неудачно пошутила о блокаде на блокпосту. Это произошло в Нелеповке, у нас была информация, что блокадники собираются перекрывать железнодорожную ветку в Новогородском — 7 км от Торецка, там находится фенольный завод, который очень зависит от железнодорожного сообщения. Мы ехали снимать, никому об этом не говорили, проезжали как волонтеры, и нас спросили, не едем ли мы на блокаду, а я начала, шутя, уточнять: а что, уже блокада?

И сразу начали докладывать начальству, что задержали блокадников. Сначала долго пробивали наши телефоны, собирали о нас информацию. Потом приехали представители угрозыска Торецка, сказали, что наша машина в розыске и нам нужно проследовать с ними в горотдел. Потом они долго извинялись, как они сказали, за эту «маленькую хитрость». Мы  проследовали за ними в отдел, нас там продержали около 2 часов, меня пригласили на беседу к замначальника горотдела, потом во время беседы они признались, что никакого розыска нет, а им показалось, что мы можем быть блокадниками, и они хотели выяснить, так это или нет.

Сергей Стуканов: Тебе удалось разобраться, какие цели преследуют блокадники?

Ольга Решетилова: Я общалась со многими на пунктах блокады (как они их называют — редуты), в штабе блокады. Мне показалось, среди блокадников много искренних людей, которые считают, что оккупированные территории должны быть полностью изолированы от экономических связей с Украиной, а товарообменом мы фактически финансируем террористов.

У меня много вопросов к организаторам блокады. Среди них есть Валентин Лихолит «Батя», один из бывших командиров «Айдара». Его группа в 2015 году стояла на шахте «Родина», там они организовали коридор по так называемой контрабанде. Они собирали около своего блокпоста 50-60 машин, открывали им коридор, собирая с каждой машины по 2 гривны за килограмм товара.

Бизнес приобрел такие масштабы, что было распоряжение по штабу АТО о силовом выдворении этой группы «Айдара» с шахты «Родина». Были приведены в боевую готовность подразделения Нацгвардии и ВСУ, задействованы бронегруппы. С помощью силовых методов группа, подконтрольная «Бате», была выведена «с шахты Родина». А теперь он — один из организаторов блокады, как они называют, торговли на крови.

Сергей Стуканов: Есть подозрения, что и сейчас эти люди хотят организовать пункт пропуска и собирать «дань»?

Ольга Решетилова: Думаю, цели немного другие. Я общалась с Виталием Шведовым, местным активистом, советником главы Луганской ВГА, добровольцем и участником АТО. Он говорит, что ему это больше похоже на начало предвыборной кампании того же Семена Семенченко, кто-то говорит, что эти люди ждут какую-то свою часть отката за провоз части товара, кто-то считает, что это системное «мочилово» предприятий Ахметова, поскольку изначально должны были блокироваться предприятия «ДТЭК». Счастьинская ТЭС не заблокирована, заблокирована ветка Луганск-Попасная, от которой критично зависит Алчевский меткомбинат, принадлежащий Индустриальному Союзу Донбасса. Насколько мы знаем, 52% акций Союза принадлежат россиянам, в том числе Внешэкономбанку — государственному банку России.

С этой точки зрения, может, блокадниками предприняты правильные действия. В расследовании Информнапалма было опубликовано, что по этой ветке из Алчевского меткомбината продукция предприятия уходит на Европу, на железнодорожные станции Венгрии, Польши, Чехии, таким образом комбинат оккупированной территории торгует с европейскими странами.

Сергей Стуканов: Денис Казанский написал, что недавно имел возможность во время неформальной встречи с министром Омеляном задать ему вопрос, можно ли отказаться от закупки угля у боевиков. Омелян сказал ему, что можно. Мы знаем, что в начале января вышел план мероприятий от Кабмина, который должен урегулировать фактические товарные отношения с оккупированной территорией. Казанский выступает за полную блокаду на государственном уровне. По твоему мнению, нужно ли делать блокаду на государственном уровне или продолжать законные-полузаконные товарные отношения?

Ольга Решетилова: Тут о законных товарных отношениях речь не идет, потому что на законодательном уровне экономические отношения с оккупированной территорией неурегулированные в принципе. У нас торговля с ОРДЛО происходит на основе 415 приказа АТЦ при СБУ и некоторыми положениями Кабмина.

Сергей Стуканов: И этот план мероприятий предполагает, что в течении февраля-марта на законодательном уровне это будет урегулировано.

Ольга Решетилова: Да. И я думаю, Семену Семенченко Тарасу Пастуху, Володе Парасюку стоило бы сосредоточиться на разработке законопроектов, для чего народ Украины их и избирал в ВРУ, а не бить лица правоохранительным органам.

Я исследую вопросы так называемой контрабанды еще с 2015 года, когда реально стали понятны масштабы этого явления. Рассматривала с экспертами много вариантов, как полностью заблокировать оккупированные территории. Мне кажется, это практически нереально, так или иначе будут злоупотребления.

Сергей Стуканов: А если мы конкретно говорим об угле?

Ольга Решетилова: К сожалению, энергетические предприятия у нас не принадлежат государству. Например, Славянская ТЭС или Змиевская ТЭС, которые больше всего страдают от блокады, принадлежат предприятию Донбассэнерго, которое связывают с Александром Януковичем. Перевести с антрацитного угля на другой вид — задача на руководстве предприятий.

Ирина Ромалийская: Как выглядит блокада?

Ольга Решетилова: На рельсах лежат какие-то мешки, дрова, стоит один тепловоз, который не смог проехать. Перед этим блокадники официально сообщили, что перекрывают ветку, железнодорожники остановили любое движение и туда не шли поезда. Говорят, железнодорожники приезжали к блокадникам, пытались договориться.

Пыталась договориться и местная луганская власть, представители Луганской ВГА. Они организовали круглый стол между якобы общественниками и блокадниками. Около двух часов разговаривали — каждый остался при своем мнении.

Сергей Стуканов: Вчера была попытка разблокирования: подъезжали автобусы с людьми, полиция даже расчищала путь для этих автобусов. Что происходило?

Ольга Решетилова: Один из организаторов блокады Анатолий Виногродский заявил, что этих «титушек» наняло предприятие «Заря» — предприятие, подконтрольное Владимиру Бойко. В одном из наших расследований мы обращались к местной полиции и пытались выяснить, что это за силовой блок на предприятии «Заря» (напомню, что оно производит в том числе взрывчатку для военно-промышленных нужд). Полиция нам сообщила, что на этом предприятии действительно есть структура по охране общественного порядка военизированного типа. Этот силовой блок подчиняется одному из ветеранов «Айдара» Игорю Радченко с позывным «Рубеж».

По моей информации, как только штаб блокады приехал 14 января в Луганскую область, Игорь Радченко, который там постоянно находится, ведет активную общественную деятельность, встречался с блокадниками и выражал им всяческую поддержку. А вчера якобы его люди и были этими «титушками», которые якобы разгоняли блокадников.

Получается очень странно, мне это выглядит, скорее, инсценировкой.

Сергей Стуканов: Цель инсценировки — полиция в кооперации с «титушками» начинает щемить блокадников?

Ольга Решетилова: По моим наблюдениям, полиция была сильно накручена, они ожидали штурмов блокпостов, им тоже вбрасывали информацию, что блокадники настроены агрессивно. У меня создалось впечатление, что напряжение создается искусственно. Сначала у полиции была информация, что блокадники будут ехать устанавливать очередной пост, потом появилась информация, якобы боевики будут производить атаки на тыловые блокпосты, поэтому было серьезное усиление.

Сергей Стуканов: Анатолий Виногродский заявлял, если разгонят блокаду, он начнет партизанщину.

Ольга Решетилова: Я особо не интересовалась деятельностью Виногродского до этого момента. Но о том, что будут силовые разрешения в случае конфликтов заявлял не только Виногродский, а и Семен Семенченко, он же обещал выставить вооруженные посты. Судя по тому, как тот же Семенченко вел себя во время конфликта с силовиками, блокадники настроены очень агрессивно.

Я общалась с командирами подразделений Вооруженных Сил, они нервничают, потому что не понимают, что происходит у них за спинами — непонятные люди делают непонятные действия. Конечно, им это не нравится.

Ирина Ромалийская: Оля, ты также побывала в Авдеевке. Что там, в каком настроении местные?

Ольга Решетилова: Это традиционно, наверно, но с места событий все выглядит не так критично, как иногда с экранов телевизоров. Мы приехали в момент, когда службы ГСЧС организовали пункты обогрева, военные подогнали полевые кухни. Все было сделано продумано и правильно.

Больше всего нужд было в генераторах, в пленках перекрыть окна после обстрелов. Та информационная истерия, которая случилась вокруг Авдеевки, вызвала у меня удивление. В такой же ситуации в это время была Марьинка, постоянные проблемы в селе Крымском.

Ирина Ромалийская: Кого винят местные?

Ольга Решетилова: Авдеевка — для меня сложный город, я часто там бываю и постоянно еду оттуда в немного угнетенном настроении. Чтобы не происходило, как бы Вооруженные Силы не поддерживали местных, большая часть населения настроена против ВСУ, это надо признать. Многие убеждены, что их обстреливают ВСУ, с ними очень тяжело работать. Но мне кажется, этот критичный момент во многом стал переломным. Стало понятно, что Украина забоится о своих гражданах, несмотря на их взгляды.