Боевики уже полтора года удерживают активиста Владимира Фомичева. Обвинили в экстремизме

Гостья эфира — журналистка Леся Ганжа.

Ирина Ромалийская: Кто этот человек? Как он оказался там?

Леся Ганжа: Володя — наш сотрудник. Я работаю в ГО «Центр UA», я — главный редактор сайта «Доступ до правди» — это один из наших проектов. А Володя работал в другой организации — «Сильні громади Донеччини».

В прошлом году он поехал домой на Новый год. Его родители живут в Макеевке. Перед отъездом Володя говорил, что очень давно не видел маму. Ему исполнилось 23 после того, как его арестовали. 4 января стало известно, что его арестовали. Что послужило поводом, нам очень сложно сказать. Чтобы не навредить Володе, который сейчас находится в донецком СИЗО, я буду говорить очень аккуратно, будем говорить языком протоколов. Володе предъявили то, что он член ВО «Свобода». Его задержали в Макеевке. К нему приехали домой. Якобы у него нашли флаг ВО «Свобода», его провезли через весь город, привезли в так называемое «МГБ». Его допрашивали. Куртка в это время висела на вешалке. Осмотрели его куртку, в ней нашли две гранаты. Эти две гранаты стали поводом для предъявления ему обвинения. Суд был в прошлом году летом. Ему дали два года.

Через некоторое время в приговоре была найдена ошибка, написали просто «два», но не указали, года, месяца или дня. Это стало поводом для пересмотра дела, который длился год. Все это время Володя находился в донецком СИЗО. В соседней камере сидел религиовед Козловский.

Второй суд состоялся несколько дней тому назад. Мы говорили с отцом Володи по телефону. Он рассказал, что суд предъявил ему обвинение по 330 статье. Это обвинение в экстремизме. Ему дали 2 года и 6 месяцев с поселением. Ему зачли те полтора года, которые он просидел.

Ирина Ромалийская: Есть ли там адвокаты?

Леся Ганжа: Да, у Владимира есть адвокат. Мы его нанимали. Адвокат является связью между Володей и миром, потому что это единственный человек, который может с ним переговорить. Родители смогли с ним побеседовать перед судом. Ему можно получать передачи. Он читает книги, у него есть телевизор. Это все, что мы о нем знаем.

Ирина Ромалийская: Есть какое-то объяснение того, как нашли эти две гранаты в куртке в охраняющемся здании?

Леся Ганжа: Для меня это самый сложный вопрос. К человеку пришли домой. У нас есть информация о том, что при задержании Володю били. Он был избит, он ехал через блокпосты в машине. Теоретически флаг могли найти еще дома, а гранаты нашли в «МГБ».

Отец, который был на суде, говорит, что этот же вопрос задавал Володе и суд. Поскольку Володя был подготовлен к тому, что такие вопросы будут заданы, он отвечал на них так, как нужно было на них ответить в этой ситуации.

Ирина Ромалийская: Какова его позиция на суде?

Леся Ганжа: Он все признал. Это при том, что мы абсолютно четко знаем, что Володя не был членом ВО «Свобода».

Ирина Ромалийская: Чем он занимался в обычной жизни?

Леся Ганжа: Володя писал и на «Доступ до правди». У него был большой интерес к истории. По образованию он историк, заканчивал пединститут. Как по мне, это человек, который мухи не обидит. Представить Володю с гранатами мне достаточно сложно.

Поскольку я намного старше его, то для меня он был большим ребенком. Володя говорил, что полтора года не видел маму, так соскучился. Для меня самая большая проблема в том, что я его не отговорила. Поскольку мы все время от времени рисковали, то мне казалось, что заехать и выехать можно. Ситуация не должна вызвать никаких подозрений.

У Володи была проукраинская позиция, о которой знали друзья, родственники, одноклассники. По неподтвержденной версии друзей донос в «МГБ» написал кто-то из одноклассников или приятелей.

Ирина Ромалийская: Находите ли вы для себе ответ, почему он?

Леся Ганжа: Война ложится пятнами. Это какая-то дьявольская лотерея.

Ирина Ромалийская: Где он находится сейчас?

Леся Ганжа: Сейчас он находится в донецком СИЗО и ждет распределения на поселение. Это достаточно мягкая форма наказания. Но мы не знаем, как там функционирует пенитенциарная система на сегодняшний день. Общаясь с людьми, которые побывали в местах заключения, мы чудесно знаем, что иногда не так важно, насколько строгую форму наказания тебе присудили, важно, кто начальник того пенитенциарного заведения, в которое тебя распределили.

Наша единственная надежда на сегодняшний день на обмен.

Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.