«Целая группа шахт ДТЭК — это токсичные активы», — экономист

Андрей Куликов: Как вы оцениваете нынешние экономические планы или лозунги нынешней власти?

Вячеслав Ляшенко: По оценкам международных рейтингов (рейтинг Всемирного экономического форума), Украина только по четырем показателям входит в третий—пятый десяток из 48. По остальным показателям — с 50-го по 100-е места.

Андрей Куликов: Но многие скажут: ведь идет война.

Вячеслав Ляшенко: Это показатели мирного времени — 2009-2010 год, был Фонд эффективное управление, и на деньги Ахметова он проводил исследования по методике Всемирного экономического форума для Украины. Есть международный рейтинг Doing Business, где Украина никогда не поднималась выше 70-го места.  

Андрей Куликов: Насколько правительство в этом году продвигает Украину к улучшению экономического положения?

Вячеслав Ляшенко: Трудно сказать однозначно. Есть примеры, которые можно оценивать, как положительные моменты. Но пока у меня основное впечатление, что это — имитация реформ, а не реальные реформы в экономической сфере.

Татьяна Трощинская: Может быть какая-то все-таки началась?

Вячеслав Ляшенко: Началась национализация ПриватБанка. Это можно расценивать и как часть реформы. Наконец-то государство начало осваивать такой механизм макроэкономического регулирования как национализация, который практикуется во всем мире. У нас пока была тенденция однозначная — приватизация любой ценой, а этот механизм не был задействован.

Татьяна Трощинская: Почему государство решило это сделать?

Вячеслав Ляшенко: По формальным показателям этот банк по полтора года не мог выйти на соответствующие нормативные значения. Национализацию таких же активов можно было бы делать и в реальном секторе промышленности, не допуская увольнений и закрытия предприятий.

Татьяна Трощинская: Можно говорить, что есть еще токсичные активы, которые могут стать проблемой для государства?

Вячеслав Ляшенко: Токсичные активы — очень большая группа шахт в рамках ДТЭК. Здесь возможно два условия: либо государство берет на себя активную роль по выводу активов, либо известная программа ESOP, когда трудовые коллективы каким-то образом берут на себя и смягчают последствия, дорабатывая ресурсы; улучшается баланс частного предприятия компании, государство стимулирует это и тоже смягчает негативные последствия массового выводы.

На очереди сейчас висит закрытие 13 государственных шахт, с учетом трудящихся и членов их семей — 50 000 человек. Как разряжать эту ситуацию — проблема 2017-2018 годов.

Андрей Куликов: Мне вспомнились лозунги национализации, которые выдвигают в «ДНР», «ЛНР». Насколько там это национализация?

Вячеслав Ляшенко: Тут нужно иметь достаточное количество информации. Говорить, что национализированное предприятие, которое продолжает работать в государственной собственности «ЛНР», «ДНР», я не встречал.

Есть примеры отжатия активов или поиска работающих компромиссов, когда предприятия платят налоги и Украине, и в «ДНР», смягчая возможности наездов. Но говорить о том, что это национализация как механизм государственного регулирования на той территории, пока нельзя.

Андрей Куликов: Постоянно говорят о том, нужно или нет блокировать торговлю с оккупированными территориями. Какое ваше мнение?

Вячеслав Ляшенко: С учетом того, что у нас гибридная война, говорить о том, что можно что-то блокировать, неразумно. Рынок и бизнес растет сквозь асфальт, как трава. Если ему выгодно, он найдет способы преодолеть блокады.

Андрей Куликов: Не вступим ли мы в стадию государственно-монополистического капитализма? Как говорили, что Монголия сразу перешла из феодального в социалистический строй, мы пропустили в свое время государственно-монополистический капитализм.

Вячеслав Ляшенко: Мы его не проскочили, а прошли в извращенной форме. Министерства были государственными монополиями, которые на внутреннем рынке работали как государственные монополисты, а на внешнем выступали как вполне рыночные предприятия.

Татьяна Трощинская: Почему плохо, когда есть такое смешение рынка и государственной монополии?

Вячеслав Ляшенко: Система была административной и все было жестко регламентировано — гражданская жизнь мало чем отличалась от армейской или от тюремной. Все отличалось нормами довольствия.

Андрей Куликов: Если вас спросят об основном провале за 2016 год, о чем вы скажете?

Вячеслав Ляшенко: Мне кажется, самый большой недостаток — политика Национального банка в сфере монетарной и банковской политики. Это полностью подрывает веру населения к банкам как к необходимому элементу рыночной системы и как к кровеносным сосудам в развитии бизнеса. Если народ не верит — это массовый отток депозитов, если бизнес — расцвет теневой экономики.

Андрей Куликов: Какие сферы нужно развивать в Украине в первую очередь?

Вячеслав Ляшенко: Надо находить баланс, иначе мы будем отставать. Шараханье в любую сторону влечет за собой отставание в чем-то, в чем другие будут конкурентоспособными. Надо стараться занимать свои ниши, удерживать и расширять.

Наши стартапы покупают на международных рынках за большие деньги. Нельзя говорить, что мы отстаем в этой сфере. А структура нашего реального производства не соответствует вызовам времени.

По европейской классификации отрасли бывают высокотехнологичные, средневысокие, средненизкие, низкие. Средненизкие, низкие у нас — 86-88%, только 12% — высокие и средневысокие. Нам нужно довести хотя бы до 40% уровень высоких и средневысоких отраслей, чтобы быть конкурентоспособными на международных рынках.