Чернобыль стал последней каплей для украинцев, живущих в СССР, — историк

Об аварии на ЧАЭС говорим с Наталией Барановской — автором диссертации «Чернобыль в новейшей истории Украины: власть и общество».

Андрей Куликов: Что вы не успели сказать во время вчерашнего эфира?

Наталья Барановская: Я хочу выразить человеческое сочувствие и сопереживание слушателям из Донецкого региона. Можно провести параллель между сегодняшними событиями и событиями 1986 года. Тогда люди тоже были вынуждены бросить дома, все нажитое, они уезжали на короткое время, а оказалось, что навсегда. И сейчас то же самое произошло с жителями Донецкой и Луганской областей, и это ужасно.

Но при этом среди таких людей встречаются те, которым и не нужно помогать. Точно так же было и с чернобыльцами. И поэтому у нас всегда были крайности: от абсолютного героизма до подлости.

Андрей Куликов: Через несколько месяцев после Чернобыля в одной газете напечатали поэму, в которой продавец магазина оказался негодяем, уехал подальше, а простой слесарь пошел ликвидировать последствия аварии.

Наталья Барановская: Как можно покорить то, что от природы является настолько мощной силой и страшнейшим врагом человека.

Татьяна Трощинская: Есть ощущение, что общество разделилось на тех, кто чувствовал Чернобыль и тех, кто держится от этого подальше?

Наталья Барановская: В нашем обществе существует настолько разнородное восприятие этих страшных вещей, что присутствует диапазон от величайшего героизма до нижайшей подлости. Так было во время Чернобыля, так происходит и сейчас.

Андрей Куликов: Что вы можете сделать как историк? Как вы можете объяснить утверждение, что Чернобыль стал решающей причиной распада СССР?

Наталья Барановская: Решающая причина — это громко, было много причин распада: экономические проблемы, несогласие республик с политикой центра. Чернобыль стал последней каплей, которая переполнила чашу терпения украинцев, по крайней мере. Была абсолютная непроинформированность, киевляне питались только слухами. Власть долго молчала, Горбачев выступил лишь 14 мая, а замминистра здравоохранения написал докладную на первого секретаря ЦККПУ Щербицкого, в которой указал, что уровень загрязненности Днепра поднялся в тысячу раз, а Щербицкий написал: «А що це означає?», он не знал, с чем мы столкнулись.

Татьяна Трощинская: Насколько проблематична тема ликвидаторов? Ведь из-за спекуляций с социальной помощью появилось неверие общества.

Наталья Барановская: Через эту зону прошло около 600 тысяч человек, были люди, которые не думали о бумажках. Параллельно находилась масса людей, которая воспользовалась ситуацией, и делала удостоверения — «лжеликвидаторы». Они и дискредитировали эту проблему. Поэтому и это слегка недоверчивое отношение. А государство взяло обязательство о социальной помощи, но финансирования все эти годы не было.

Андрей Куликов: Работники ЧАЭС теперь живут в Славутиче, тогда помощь приходила со всего Союза. Как помогали в то время украинские области, в частности Донецкая и Луганская?

Наталья Барановская: Славутич построили строители из разных союзных республик. Регионы отдали очень много ресурсов при ликвидации, в том числе и интеллектуальных. В Москве в 1999 году издали двухтомник «Москва-Чернобылю», а у нас это делают лишь сами Чернобыльцы. Это книги памяти, они должны быть.

Шахтеры Донбасса привлекались к строительству подреакторной плиты. Тогда думали, что ядерное топливо может сжечь грунт, но теперь мы понимаем, что это нелепость. И вот для предотвращения этой утечки и построили подреакторную плиту. Это сделали шахтеры, их количество нигде не обозначено. Но, к сожалению, их подвиг, как потом оказалось, был напрасным и ненужным. А сколько людей получили дозы! И на государственном уровне это не было отмечено.

Андрей Куликов: Давайте вспомним, где мы были 26 апреля 1986 года.

Наталья Барановская: Я тогда опаздывала на работу, вынуждена была ехать в такси. И вот таксист мне уже рассказал слухи о том, что там в Чернобыле что-то произошло.

Татьяна Трощинская: Я была в школе, а уже первого мая мы были на демонстрации.

Андрей Куликов: А у меня в этот день женился брат, и вторую половину дня я старался не думать об этих слухах.