Что будет с ценами на газ для населения в 2017 году?

Михаил Гончар: Если говорить о газовой тематике, то надо иметь в виду то, что на самом деле Витренко (главный коммерческий директор Группы Нафтогаз Юрий Витренко — ред.) не прогнозировал повышение. Он просто в своей статье описал определенную модель перехода от регулируемого рынка газа, которая сейчас есть.

Ирина Сампан: Процитирую часть этой статьи: в своей статье написал, что «если не будет продлено государственное регулирование цен для потребностей населения, так называемые специальные обязанности, то исходя из текущих цен на газ на европейских рынках, курса гривны и прочих факторов, то можно ожидать, что цены на газ для потребностей населения вырастут на 40%»?

Михаил Гончар: Да, это правильно. Он смоделировал ситуацию, что будет, если перейти от регулируемого «рынка» (здесь я специально говорю в кавычках) к полностью свободному. Да, тогда логично, цена на газ должна возрасти, потому что она поднялась несколько и на европейских рынках, откуда мы берем газ по реверсу. Но у нас не будет такого перехода.

Я думаю, он не скоро будет, потому что для этого надо создать конкурентный рынок, рынок без кавычек. А в условиях тотального обнищания населения даже нынешние цены на газ и энергоносители являются неподъемными. Поэтому отсюда такая резкая, быстрая реакция со стороны правительства.

Анастасия Багалика: Что этого не будет?

Михаил Гончар: Да. Потому что правительство не может себе позволить в этих условиях, когда оно еще и занялось политическими игрищами, перейти к абсолютно свободному, нерегулируемому рынку. Это будет, в принципе, харакири для правительства. И экономической необходимости в этом нету. И это несвоевременное решение, если бы оно, предположим, было бы принято. На высоком уровне, под давлением МФВ, без давления МВФ — нету рынка, нету конкурентной среды, она только начинает формироваться.

Поэтому все эти турбулентности в медиа-пространстве по поводу возможного повышения цены на газ просто отражают некоторые «хотелки» некоторых либерально-мыслящих реформаторов. В идеале так должно быть, но когда-то, не сейчас.

Анастасия Багалика: Последнее время, когда говорят о каких-то изменениях в тарифах, всегда апеллируют к МВФ. Например, в части того, что МВФ должен дать добро или не дать в продлении госрегулирования — это действительно так происходит?

Михаил Гончар: Не думаю. Конечно, надо понимать, что МВФ — это не благотворительный фонд. Поэтому, если они предоставляют финансовые ресурсы той или иной стране, они сразу видят по какой бизнес-схеме эти деньги будут им возвращены. Естественно, что для МФВ любые варианты повышения цен, тарифов и так далее приемлемы, потому что они обещают дополнительный объем выручки и гарантируют выполнение обязательств страной.

В данном случае, я не думаю, что МВФ как-то жестко настаивает, но по своей психологии он склонен ставить такое условие — отмены госрегулирования. Однако там сидят не идиоты и они прекрасно, я полагаю, ориентируются в нашей ситуации. Понимают, что если сейчас имеют место достаточно большие объемы неплатежей, то их повышение тарифов еще на 40% (это газ, а потом по цепочке пойдет электроэнергия и дальше), то объем неплатежей резко возрастет, никакие субсидии населению не помогут, и наступит коллапс.

Анастасия Багалика: Коммерческий директор «Нафтогаза» в контексте цен на газ для населения вспоминает также решение Стокгольмского арбитражного суда в иске к «Газпрому». Когда его стоит ожидать, и почему это решение так важно?

Михаил Гончар: Давайте здесь подойдем немного с другой стороны. Решение действительно важное, там есть взаимные претензии сторон «Нафтогаза» и «Газпрома». При определенном стечении обстоятельств, если это решение будет в большей мере на пользу «Нафтогаза», то он получит определенные компенсации. Опять-таки я предостерегаю от того, что там у «Нафтогаза» будет тотальный выигрыш или тотальный проигрыш — скорее всего, такой ситуации не будет ни для «Газпрома», ни для «Нафтогаза».

Но при определенных условиях действительно могут быть определенные выгоды от этого, которыми можно будет воспользоваться. К примеру, если взять в качестве образца те решения арбитражных инстанций (разных, не только Стокгольма) в случае исков европейских компаний к «Газпрому» как раз по поводу применения принципа «бери или плати». По-моему, был только один случай, когда «Газпром» выиграл, в остальных он либо проигрывал, либо не доводил дело до самого разбирательства, а договаривался с истцом о соответствующих компенсациях. И предоставлял другой режим поставок газа, который позволял стороне истцу и компенсировать понесенные потери, и получить свободу маневра в ценовом отношении на внутреннем рынке газа.

Но это все в рамках определенных моделей и подходов. На данном этапе их сложно воспринимать как реальность. Если такие условия сложатся, тогда возможно. А возможна и другая модель. Но, думаю, высока вероятность именно того, что правительство захочет понравиться социуму, будущим избирателям, и будет готово пойти на более щадящий ценовой режим для потребителей. Однако это при условии, что решение арбитража будет в этом году и при условии, что «Газпром» его исполнит.