Если людям предложить альтернативу, ситуация будет другая, — Э. Менендес

Наталия Соколенко: В Донецке запустили отопление?

Энрике Менендес: Отопление запустили, но довольно долгое время оно было с перебоями, то есть днем, на время пока тепло, батареи были еле-еле теплые, даже холодные, ночью, естественно, отопление увеличивали. При этом, насколько мне стало понятно из сообщений в местных медиа, местные власти пытались обвинить в этом какой-то коррупционный скандал, связанный с именем беглого олигарха Сергея Курченко, который продолжает якобы контролировать через подставные фирмы поставку газа на территорию ДНР и ЛНР.

Наталия Соколенко: То есть ему дали на откуп эту территорию?

Энрике Менендес: На самом деле, чтобы понимать, как там выглядит сейчас работа коммунальных услуг, нужно разобраться в довольно сложной схеме. Те компании, которые занимаются поставкой электроэнергии, воды и газа, не могут работать напрямую с компаниями, которые занимаются дистрибуцией, доведением до домов и объектов. Поэтому все это выглядит довольно сложно.

Люди по-разному платят за услуги. Юридические лица, зарегистрированы по украинскому законодательству, ведут безналичные расчеты с контрагентами в Украине. Люди, которые используют Интернет для оплаты коммунальных услуг, продолжают платить на украинские счета. И есть те, которые платят наличными в отделениях одного работающего в Донецке банка, и эти деньги идут на счета, находящиеся в ДНР. Эта схема — вынужденная мера, поскольку невозможно было оставить без инфраструктурного снабжения такое количество людей и объектов. Кроме того, до 80% предприятий, которые находятся на этой территории, продолжают платить налоги в Украину.

Людям нужна ясность. У многих обычных людей в Донецке возникает вопрос: если я плачу деньги в ДНР за коммунальные услуги, когда вернется сюда Украина, не выставят ли мне это как долг? Или, наоборот, если я хочу платить деньги в Украину, не придет ли ДНР и не отрежет ли мне эти услуги? Но людей, которые продолжают платить в Украину, на самом деле никто из в ДНР не преследуют. Ты можешь заплатить за электричество на сайте в Украину и, когда есть претензии со стороны коммунальщиков местных властей, показываешь платежку, и они говорят, все, окей.

Наталия Соколенко: А компания как называется?

Энрике Менендес: В Донецке все зависит от того, кто у тебя является поставщиком. Многие платят на сайте Донецкоблэнерго, или ДОТЭК, или через Приват24 на те расчетные счета, которые у них были до того.

Наталия Соколенко: То есть это частные компании – ДОТЭК, которая принадлежит Ахметову, например? Получается, что Ахметов может вести бизнес по продаже электроэнергии, даже получать легально за это деньги с территории ДНР.

Энрике Менендес: Это нормально. Регион, который оказался разорван на две части, продолжает иметь невероятно тесные связи. Например, для того, чтобы плавить металл, нужен кокс. Кокс производится из специальных углей. В Краснодоне, на территории ЛНР, добывается такой уголь. Он везется с территории сепаратистов на украинскую территорию в Авдеевку, там превращается в кокс и везется снова в Енакиево на сепаратистскую территорию на металлургический комбинат, чтобы выплавить там металл.  А потом оттуда снова везется в Украину в Мариуполь, потому что там находится порт, а основные потребители находятся за рубежом.

Все эти предприятия работают по украинскому законодательству, все они платят налоги в украинский бюджет. Жебривский, нынешний донецкий губернатор, говорил о том, что 52% доходной части бюджета Донецкой области формируют предприятия, которые находятся на временно неподконтрольной правительству территории.

Наталия Соколенко: Сайт «Донбас.юа» сообщает о том, что в ДНР вернулся топливный голод. И есть даже фотография с автозаправки с большой очередью автомобилей.  Что, по-вашему, происходит с топливом, с заправками на территории ДНР?

Энрике Менендес: Время от времени в Донецком регионе появляются проблемы с поставками топлива. Сейчас глобально регион погружен в некотором роде хаос. Очень многие привычные схемы абсолютно поломались и разрушились. Со стороны официального Киева была введена торгово-экономическая блокада этих территорий. Это привело к ломке всех схем поставок различных материалов, продуктов питания и прочих товаров, в том числе и топлива.

80% товарооборота в Донецкой области приходилось на Украину и зарубежные страны. И лишь 20% на Россию. Это официальные данные 2013 года. Соответственно, многим предпринимателям экстренно пришлось придумывать какие-то схемы, чтобы полки магазинов не опустели. При этом они все равно опустели на какой-нибудь период, пока не заполнились российскими товарами.

То же самое происходит и в топливной сфере. Можно было бы как-то по-другому решить проблему с блокадой, чтобы украинский производитель не потерял этот рынок сбыта, и мы не потеряли налоговых поступлений и рабочих мест на территории Украины.

Валентина Троян: Как обстоит ситуация с ценами? Недавно мне рассказывали, что стиральная машинка стоит 45 тысяч рублей. Кто покупает сейчас там стиральные машинки?

Энрике Менендес: Даже в самые тяжелые времена население Донецка не падало ниже 600 тысяч человек. Сейчас люди возвращаются. Сейчас, за данными ООН, население ДНР и ЛНР вместе составляет примерно 3,5 миллиона людей. Я всегда говорил, что жизнь сильнее смерти. Даже во времена обстрелов, под которые попадал и мой район,  мои соседи, не останавливаясь, делали ремонт. Особенно мне нравилось, когда вставляли новые окна в районе, который подвергался регулярным обстрелам.

Насчет продуктов следует понимать, что это далеко не мирное время. Большим счастьем является то, что ассортимент магазинов все-таки наполняется. Действительно цены выше, хотя бы из-за того, что российские товары в принципе дороже процентов на 30-50 в зависимости от товарной категории.

Валентина Троян: Недавно общественная фундация 101 проводила  мониторинговое исследование пунктов пропуска, и в том числе обращали внимание на логистический центр на Новотроицком. Вам приходилось там бывать, что вы видели?

Энрике Менендес: Мне регулярно приходиться пересекать блокпосты  через линию разграничения. В нашей организации уже около 30 человек, которые занимаются распространением продуктов питания. Мы видели логистические центры не только в Новотроицком, но и в Майорске. Местные власти с украинской стороны активно пропагандировали эти центры, но это тот случай, когда гора родила мышь. Они начинали строиться прямо на линии фронта, соответственно, абсолютно непонятно, какой там уровень безопасности.

Я наверное побоялся бы там открывать торговую точку. На данный момент это полупустые площадки. Я считаю это «отмывом» денег.

Вопрос в том, что мы хотим. Мы хотим вернуть этих людей себе? Не территории, а людей. Даже пережив все ужасы войны, люди потеряли лояльность к украинской власти только после введения этой товарной блокады. Многокилометровые очереди и извращенная система с пропусками даже для людей, которые живут в нейтральной зоне, которым нужно чуть ли не каждый день переходить эти  блокпосты — все это, конечно, уменьшает лояльность. Довольно малый процент населения всерьез радуется усилению интеграции с Россией. Скорее, многие понимают, что это вынужденная мера, поскольку вот так вот немножко косолапо официальный Киев повел себя в плане блокады.

Наталия Соколенко: Как живут на территории Российской Федерации беженцы из украинского Донбасса?

Энрике Менендес: Я могу судить только по своему кругу общения, поскольку темой России отдельно я никогда не интересовался, меня больше всегда интересовали события в родной стране. Те люди, которые переехали в Россию, в принципе так же брошены на произвол судьбы, как и те, кто уехал на украинскую территорию. Каких-то особых программ со стороны Российской Федерации в направлении этих людей я не знаю.

Валентина Троян: Вы знаете, что многие переселенцы в любой части Украины сталкиваются с дискриминацией, и это влияет и на их трудоустройство, и на невозможность найти себе жилье. А в России такая дискриминация к беженцам из Украины есть?

Энрике Менендес: По моему опыту, к сожалению, в Украине я больше сталкивался с дискриминационными моментами, чем в России. Нужно понимать, что в России телевизор имеет колоссальную власть. По телевизору сказали скорбеть за Донбассом — значит, вся страна будет скорбеть за Донбассом и не обращать внимания ни на что остальное. Отношение со стороны простых россиян сочувственное и хорошее. Как это в масштабе выглядит, я сказать не могу. В Донецке я всегда напоминаю тем, кому мы помогаем, что помощь приходит со всех уголков Украины и ее приходит больше, чем из России, поскольку мы как организация ориентированы на Украину.

Валентина Троян: А как обстоят дела с получением украинских паспортов тех дончан, которые достигают соответствующего возраста и со свидетельствами о рождении, о смерти с украинской гербовой печатью?

Энрике Менендес: Это еще одна сфера, в которой государству нужно навести порядок. Пока самопровозглашенные республики не ввели свои паспорта, вся ситуация с возвратом этих территорий более чем обратима. Люди, которые хотят получать украинские документы, вынуждены ехать на украинскую территорию. В логистических центрах было обещание сделать какие-то нотариальные конторы, но пока их нет.

В Донецке появляется огромное количество фирм-посредников, которые имеют доступ к нотариальным реестрам и которые за определенное вознаграждение сделают любые документы. В том числе — с украинской гербовой печатью. Ну а люди, которые в ДНР понадеялись, что местные документы будут иметь значение, например, на территории Российской Федерации, были крайне разочарованы, что Россия их не признает. Я считаю, что государству надо проснуться и начать работать.

Наталия Соколенко: А как?

Энрике Менендес: Я не верю, что невозможно договориться с властями самопровозглашенной республики об открытии какого-то пункта, в котором будет обеспечена полная безопасность. Ведь в Донецке, даже когда там был довольно большой хаос, продолжал работать Ощадбанк, который сам договорился с боевиками о том, чтобы его не трогали. И он прекратил свою работу только по указу президента. Местные власти в принципе нормально выполняют свои функции. Более того, большинство из чиновников — это те же чиновники, брошенные на произвол судьбы нашим государством, которые не имели другого выбора прокормить свои семьи. Если этим людям предложить альтернативу, наверняка ситуация будет другая.