Евровидение-2017 напомнит о проблемах, связанных с агрессией РФ, — Джафаров

В студии «Громадського радио» — Расул Джафаров — азербайджанский правозащитник и глава Клуба прав человека — организации, учрежденной в декабре 2010 года для защиты прав человека и основных свобод в Азербайджане.

Лариса Денисенко: В августе 2014 года международная правозащитная организация Amnesty International признала вас «узником совести». С чего началось политическое преследование? Вы занимались правозащитной деятельностью, поддерживали коллег-журналистов и даже проводили арт-акции. Что именно не понравилось правительству?

Расул Джафаров: Проекты и кампании, которые мы начали проводить с 2010 года. В их число входила кампания «Sing for democracy», которую мы проводили перед Евровидением-2012 в Баку. Наша идея заключалась в том, что, если Евровидение проводится в Азербайджане, то европейцы должны знать не только о культуре и музыке Азербайджана, но и проблемах, связанных с правами человека. Эта кампания не понравилась правительству, поскольку оно хотело показать себя с положительной стороны.

Лариса Денисенко: Как можно использовать ваш опыт для того, чтобы продолжить говорить об агрессии Российской Федерации уже на Евровидение-2017 в Украине?

Расул Джафаров: Евровидение проводится Европейским вещательным союзом. Европейский вещательный комитет имеет документы, в которых говорится о правах журналистов и свободе самовыражения. Мы просто использовали эти документы. Мы смогли показать, что Евровидение — это культурное мероприятие, напрямую связанное с правами человека. Я думаю, что это можно использовать и в вашем кейсе. Евровидение даст вам возможность говорить о проблемах, связанных с агрессивной политикой Российской Федерации. Кроме того, это поможет вам привлечь внимание европейских медиа.

Лариса Денисенко: Как был организован ваш следующий проект «Искусство во имя демократии»?

Расул Джафаров: Мы поняли, что Азербайджан не всегда будет побеждать, и Евровидение не всегда будет проводится в Баку. Поэтому мы решили трансформировать кампанию «Sing for democracy» в кампанию «Art for democracy». Наша цель заключалась в использовании искусства в защите прав человека. Мы организовывали разные мероприятия и даже создали коалицию, состоящую из правозащитников и художников. Мы начали говорить об одном и том же — о том, что государство должно защищать права человека и о том, что все политзаключенные должны быть отпущены. Мы приглашали художников, фотографов, карикатуристов, а также снимали фильмы и видеоролики. Это продолжалось до августа 2014 года, то есть до моего ареста и ареста других правозащитников в Азербайджане. Тогда Генеральная прокуратура открыла уголовное дело против местных и международных НПО. В результате я, Лейла Юнус, Интигам Алиев, Ариф Юнус и Хадиджа Исмаилова были арестованы в рамках этого уголовного дела. Затем началась большая кампания по нашим делам, и в марте этого года правительство Азербайджана наконец решило нас отпустить.

Лариса Денисенко: Насколько активно люди соглашались принимать участие в кампании «Art for democracy»? Сталкивались ли вы со случаями цензуры во время этих акций?

Расул Джафаров: Мы знали, что будет тяжело, поэтому мы начали работать с реперами, для которых это было бы проще. Они читали о социальных проблемах, коррупции, правах человека и демократии.

Лариса Денисенко: А что скажете о художниках и режиссерах, которые принимали участие в акции?

Расул Джафаров: У нас был фильм под названием «Искусство во имя демократии». В нем 4 героя рассказывают свои личные истории, связанные с цензурой. Мы хотели показать этот фильм в частной гостинице в центре Баку, но на этаже, где мы планировали устроить показ, просто выключили свет. Мы решили перенести оборудование в офис, который находился неподалеку, но охрана нас не пропустила. Вскоре я получил прямой месседж о том, что это было для нас неким сигналом.

Когда мы собирались презентовать отчет по ситуации со свободой выражения, 3 разные отеля сначала согласились, а затем отказали нам в предоставлении локации. Эта ситуация продолжается до сих пор. То есть по сей день мы не можем говорить о реализации права на свободу собраний. Нам не только запрещают проводить митинги на площадях, но и не дают проводить закрытые собрания.

Лариса Денисенко: То есть существует прямой запрет на проведение собраний?

Расул Джафаров: По закону, конечно, нет, но есть политика правительства.

Наше законодательство не предусматривает систему разрешения. Если вы информируете власть и проводите собрание в законном месте, проблем возникать не должно. Но это по закону. На практике же нужно разрешение. То есть вы должны подождать ответного письма с разрешением на проведение собрания. В большинстве случаев органы исполнительной власти запрещают проводить собрания. Разрешают только те собрания, которые проводятся перед выборами и референдумами.

Лариса Денисенко: Давайте вернемся к вашему аресту и задержанию. В уголовном кодексе было зафиксировано 5 предлогов — начиная от хищений, заканчивая неуплатой налогов. Я просмотрела ваше досье. Мне, как адвокату, понятно, что большая часть этих обвинений касается сферы гражданского права. Почему-то их моментально криминализировали.

Расул Джафаров: Это связано с нашей работой. На самом деле, не было никаких правовых оснований для выдвижения этих предлогов. До февраля 2014 года в законе не было запрета на работу через неправительственные организации, которые не имеют регистрации. Более того, азербайджанское правительство несколько раз официально заявляло представителям Европейского суда, что в Азербайджане нет запрета на работу незарегистрированных НПО. В то же время, нас арестовывают, объясняя это тем, что такой запрет есть и мы его нарушили.

Я получил 6 лет и 3 месяца, а просидел 1 год и 8 месяцев. Я думаю, не случайно 17 марта 2016 года, в день, когда я вышел на свободу, Европейский суд по правам человека вынес решение по этому делу против азербайджанского правительства. Я убежден, что все стороны знали, что 17 марта ЕСПЧ вынесет решение по моему делу. Решение появилось на 3-4 часа пораньше, чем акт о помиловании. Тогда помиловали 148 людей, 16 из которых были политзаключенными.

Лариса Денисенко: Сейчас вы не ощущаете негласного наблюдения за вами?

Расул Джафаров: Если даже окажется, что за мной следят, это меня не особо обеспокоит. Все, что я делаю, я делаю законно. Кроме того, я ничего не скрываю. Это мне удалось доказать во время четырехчасового допроса в Генпрокуратуре. Сейчас я свободно выезжаю из страны и участвую в работе Совета ООН, ОБСЕ и ООН. Азербайджан является членом этих организаций и имеет перед ними определенные обязательства. Мы хотим, чтобы эти обязательства был выполнены.

Лариса Денисенко: Какие права Европейский суд по правам человека счел нарушенными? Насколько я помню, ЕСПЧ присудил вам покрытие финансовых расходов и финансовую сатисфакцию в размере 25 тыс. Выплатили ли вам эти деньги?

Расул Джафаров: Нет. Хотя дедлайн выплаты был 4 октября.

Лариса Денисенко: Начала насчитываться пеня.

Расул Джафаров: Да. Об этом я спрашивал у Халида Багирова, который был моим адвокатом. Сейчас он не является моим адвокатом, поскольку его исключили из Ассоциации адвокатов.

Лариса Денисенко: Это профессиональное преследование?

Расул Джафаров: Да. Это не было связано с моим делом, но это было связано с кейсом другого политзаключенного Ильгара Мамедова, который является председателем движения «Республиканская альтернатива». Он до сих пор сидит.

Что касается прав, которые суд признал нарушенными, это статья № 5 — право на свободу и статья № 18, посредством которой суд впрямую сказал, что правоохранительные органы арестовали меня не из-за криминальных правонарушений, а из-за моей правозащитной деятельности.

Лариса Денисенко: Была ли какая-то реакция властей на это решение?

Расул Джафаров: Азербайджанское правительство послало апелляцию в Большую палату ЕСПЧ, но апелляция была отклонена, поскольку решение суда вступило в силу с 4 июля. На имплементацию решения суда отводится 3 месяца. Эти 3 месяца закончились 4 октября.

Завтра я возвращаюсь в Баку, где постараюсь выяснить ситуацию. Если реакции не последует, мы будем обращаться в Комитет министров Совета Европы.

Лариса Денисенко: Насколько важна для политзаключенных поддержка коллег? Может ли это повлиять на решение правительства?

Расул Джафаров: Любая акция коллег очень важна для политзаключенных. В заключении люди ждут какой-либо информации из вне, и, получая ее, чувствуют большую поддержку. Не нужно думать о том, стоит ли поддерживать политзаключенных и повлияет ли это на решение правительства. Это нужно продолжать.