Главное нарушение на востоке — нарушение права на жизнь, — Миссия ООН

Алена Бадюк: 3 июня в УКМЦ помощником генерального секретаря ООН по правам человека Иваном Шимоновичем был представлен доклад. Вы можете рассказать о части доклада, которая касается Донбасса. Какие территории промониторили?

Владимир Щербов: Третьего июня наша миссия обнародовала 14-й доклад. Мы присутствуем в Украине с марта 2014 года и регулярно представляем доклад о ситуации с правами человека. Это касается и территории отдельных районов Донецкой и Луганской областей, которые контролируются вооруженными группами, также АРК и всей Украины. Но фокус внимания нашей миссии — восток Украины и Крым.

Алена Бадюк: Какой период?

Владимир Щербов: Когда события развивались наиболее динамично, доклады выпускались на ежемесячной основе. Последнее время — один доклад в три месяца. Последний доклад охватывает период с середины февраля по середину мая этого года.

Алена Бадюк: О каких правонарушениях идет речь?

Владимир Щербов: Наш доклад публичен, доступен. Каждый может ознакомиться с ним сам. Мы публикуем каждый доклад на украинском, английском и русском языках. Что касается ситуации на востоке, основная проблема — вооруженный конфликт на востоке Украины. Самое базовое — нарушения права на жизнь. На востоке люди продолжают гибнуть: гражданские, военные.

Михаил Кукин: У вас цифра, что по меньшей мере. 9371 человек были убиты.  Вы предполагаете, что их больше.

Владимир Щербов: Да. Предполагаем, что больше. Я занимаюсь вопросом потерь среди гражданского населения и в целом. Мы оцениваем число потерь гражданского населения до двух тысяч человек.

Раненых больше, они часто не попадали в статистику. С февраля прошлого года люди продолжают гибнуть, но уже не в таких масштабах. Нас беспокоит ситуация замороженного конфликта. Как только он переходит в горячую фазу, количество гражданских потерь взлетает.

Конфликт — главная, но не единственная проблема на востоке. Что касается территорий, подконтрольных вооруженным группам, — это полный произвол, никаких противовесов против людей с оружием. Возможны задержания людей, незаконного содержания под стражей, пыток, жестокого обращения. Мы отмечаем в докладе у международных наблюдателей, включая нашу миссию, доступа к местам содержания под стражей у нас нет. Это затрудняет мониторинг. Часто люди, которые побывали там, не рассказывают — боятся репрессий. Свежую информацию получать труднее.

Алена Бадюк: У вас есть свежие данные о пленных?

Владимир Щербов: Мы не употребляем этот термин, поскольку он применяется в отношении международных вооруженных конфликтов. То, что происходит на востоке Украины, ООН не считает международным вооруженным конфликтом. Это задержанные лица.

Среди тех, кто находится под контролем вооруженных групп, есть определенное количество украинских военнослужащих и сотрудников других силовых органов. Информация об их количестве у нас из «вторых рук». Мы получаем ее от правительства Украины, СБУ, некоторую информацию — от вооруженных групп. Насколько мы понимаем, количество украинских военнослужащих, находящихся под контролем вооруженных групп, относительно небольшое. По нашим оценкам, речь идет о десятках человек.

Еще добавлю по комплексу социально-экономических прав и фундаментальных свобод. Это вопросы свободы передвижения. Люди сталкиваются с большими трудностями, перемещаясь через линии разграничения. Второй момент — выплата пенсий, социальных пособий лицам, которые живут на территориях, контролируемых вооруженными группами.

Алена Бадюк: Было отмечено о массовых задержаниях и применении пыток со стороны СБУ.

Михаил Кукин: Есть учреждения СБУ, в которые вы не получили доступ. Это превратилось практически в скандал накануне публикации доклада.

Владимир Щербов: Тот скандал, о котором вы говорите, это ситуация с комитетом ООН по предотвращению пыток. Это отдельный орган, независимые эксперты. Их работа — посещать места содержания под стражей, проверять, не подвергаются ли там люди пыткам, вести разъяснительно-просветительскую работу.

Комитет посещал Украину в 2011 году. Очередной визит был в 2015 году. Да, в ходе визита не получили доступ к некоторым местам, подконтрольным СБУ. В результате чего подкомитет приостановил свой визит до момента, когда проблема будет решена. Подкомитет, насколько нам известно, имел консультации с правительством. Было договорено, что недоразумение будет разрешено, комитет получит доступ и завершит визит, опубликует публичный доклад.

Что касается доступа нашей мониторинговой миссии к местам содержания под стражей — к сожалению, нет доступа к местам на территориях, контролируемыми вооруженными группами. Это огромная проблема.

Алена Бадюк: Советник главы СБУ Юрий Тандит 3 июня сообщил, что СБУ и ООН договорились о создании совместной рабочей группы для мониторинга ситуации в зоне АТО.

Владимир Щербов: Я поясню, о чем идет речь, когда говорится о доступе в местах содержания под стражей, о которых говорит СБУ. ООН не ставит под сомнение право правительства поддерживать правопорядок и задерживать лиц, подозреваемых в совершении преступлений. Мы хотим, чтобы соблюдался Уголовно-процессуальный кодекс Украины. Нас беспокоит, что бывает так, что, когда человека задерживают, он не получает доступа к адвокату, родственники не знают, кто его задержал. Бывают случаи, когда человек в течение нескольких дней и больше содержится где-то.

Иногда пресса пишет о секретных тюрьмах. Но мы говорим о незаконных местах содержания под стражей. Это может быть любая комната — человека приковали к батарее и держат, ведут разъяснительную работу. Потом, когда доводят до нужной кондиции, официально арестовывают.

У нас был случай в 2015 году. Человек был задержан в одном из райцентров на контролируемой правительством территории. Он пропал, его жена везде обращалась — никто не знал, где он. Через месяц он появился — его арестовали в управлении СБУ в кабинете следователя в областном центре. В тот момент постановления судьи об его аресте не было. Задержать человека просто так можно, если он в момент совершения преступления или с видимыми следами. Человека задержали в кабинете. Его привезли и задержали уже там. Когда спрашивали: «Он совершал преступление в кабинете следователя?»ю Отвечали, что нет. Но как он попал в этот кабинет? Это умалчивается. Об этой проблеме мы и говорим.

Идут обмены, когда освобождают людей с обеих сторон. Человеку изменяют меру пресечения в суде — он выходит из СИЗО, но вместо того, чтобы идти домой, его опять подхватывают, и он исчезает. Официально говорят: «Мы не знаем. Он в розыске. Ему изменили меру пресечения». Одно такое секретное место мы знаем, за ним идет охота. Но когда мониторы приходят туда — никого не находят. У нас есть источники информации, нам говорят: «Да. Нас на 24 часа достали с этого места, и когда проверяющие пошли, вернули туда». О таких местах идет речь.

Михаил Кукин: Когда ждать следующей мониторинговой миссии и отчета?

Владимир Щербов: Наш следующий доклад выйдет в начале сентября. Но кроме таких докладов, мы начинаем готовить тематические. Следующий, если все получится, выйдет в конце июня и будет касаться ситуации с произвольным лишением права на жизнь за последние два года.