Фото со странички «Последний адрес — Украина» в Фейсбуке
В студии Громадського радио — кураторы проекта «Последний адрес — Украина» Дмитрий Белобров, Павел Калюк.
Павел Калюк: Когда я узнал о проекте впервые, я полез в «Википедию», почитал описание. До этого я сталкивался с родственным проектом, который родился в Германии о так называемых «камнях преткновения» — это пластиночки из латуни возле последних адресов людей, репрессированных в Германии во время нацистского режима, с информацией об этих людях. Когда я сталкивался с этими самыми камнями преткновения, ощутил очень сильный эффект. Когда я узнал, что такой проект есть в наших широтах, мне стало интересно. Со временем я был рад стать частью команды этого проекта.
Григорий Пырлик: Одним из тех, кто обратился к кураторам проекта «Последний адрес — Украина», с тем, чтобы установить четыре таблички своим родственникам, которые стали жертвами репрессий, был композитор Леонид Грабовский.
Сколько сейчас человек работает над проектом? Как вы покрываете работу в архивах?
Дмитрий Белобров: Сейчас нас 4 человека. Я должен поблагодарить Павла Калюка и всю команду, потому что было невероятно тяжело все это тянуть, руки опускались множество раз, когда понимаешь, что никто не хочет ничего делать, но все хотят иметь причастность к проекту. Сама работа в архиве остается на мне. Архивы у нас открыты. Информация находится быстро.
Григорий Пырлик: Как много у вас сейчас заявителей?
Дмитрий Белобров: Заявителей сейчас 5. До сих пор у нас «висит» 7 табличек в Харькове. До Харькова мы никак не дойдем. Появилась заявка в Верховине Ивано-Франковской области и в Бахмуте.
Григорий Пырлик: Поскольку мы вещаем на Донецкую и Луганскую области, хочу спросить о Бахмуте. Кому вы хотите там повесить табличку?
Дмитрий Белобров: Стеблин-Каменскому Павлу. Это юрист. До сих пор мы не можем найти дату расстрела. Есть приговор, есть дата, когда он в 44-м году получил фальшивую справку о смерти. Он из полтавских дворян, был другом Ивана Котляревского.
Григорий Пырлик: Сейчас мы послушаем запись разговора с Татьяной Козярской, родственницей репрессированного. Ее дедушка и семья, в которой он жил, из этнических поляков. Из-за того, что советская власть проводила гонения и против поляков, он был задержан и приговорен к расстрелу, но умер, не дожив до расстрела.
Татьяна Козярская: Семья католическая, все поляки. Это сыграло свою роль в том, что он погиб. Его жену на какое-то время выслали в Полтаву. Моего отца склоняли к доносительству, но он отказал, его за это не тронули. Он уехал в Среднюю Азию и стал гидростроителем. Потом он работал на Горьковской станции, на стройках Сибири. Мой отец награжден почетными орденами. Даже в память о нем, поскольку он тоже жил в этом доме, мне бы хотелось, чтобы был установлен этот знак. Я спрашивала в архиве СБУ приблизительное место захоронения. Никакого четкого места нет. Когда от человека ничего не остается, есть хотя бы табличка на доме.
Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.