Крым покроется белой пылью из-за карьеров, — журналист

Татьяна Курманова: С чем вы связываете такую активизацию — почему появилось так много карьеров? Чем это может грозить Крыму?

Сергей Мокрушин: Много карьеров появилось именно в прошлом году, потому что в конце 2015 года крымской фактической администрации удалось завершить подготовку всех нормативных актов для проведения этой процедуры. И весь 2016 год шла торговля — на данный момент выдано 14 лицензий на разработку новых карьеров по всей территории Крыма. Начиная с Ленинского района и заканчивая озером Сасык-Сиваш. Площадь у них разная — от 2 гектаров до 3 квадратных километров, как возле Зуи, где будет карьер по добыче песка.

Татьяна Курманова: Зуя — это поселок в 20 минутах езды от Симферополя. То есть рядом с большими, крупными городами и поселками теперь появятся карьеры, при чем не только песчаные?

Сергей Мокрушин: Да, будут также карьеры по добыче порфирита. Диоритовый порфирит — это горная порода, которую добивают способом взрыва. Когда работает карьер, то все окрестности покрыты белой пылью, не говоря уже о страшном шуме. Трудолюбовка, Скалистое, Кизиловое, Партизанское, достаточно много населенных пунктов попадут в зону покрытия этих карьеров.

Когда работает карьер, то все окрестности покрыты белой пылью

Татьяна Курманова: Население Крыма всегда очень негативно реагировало на попытки разработки новых карьеров, проводили митинги. Как правило, разработка откладывалась. Теперь у крымчан, я так понимаю, возможности выступать нет?

Сергей Мокрушин: Крымчане, конечно, высказывают свою недовольство, если их спрашивают, но их мнение теперь никого не интересует. Некоторые локальны СМИ пишут об этих проблемах, но у них не такая большая аудитория, федеральные российские каналы не снимают сюжеты о карьерах. Реальные проблемы крымчан сейчас, наверное, не интересуют никого. Голоса экологов тоже не слышны.

Сергей Стуканов: По вашему мнению, разработка этих карьеров предрешена, и возможности восприпятствовать ей нет — ни у населения, ни экологического сообщества?

Сергей Мокрушин: Единственная возможность препятствовать — переходить к каким-то конкретным действиям, блокировать работу техники, допустим. Надо делать так, чтобы даже эта временная, оккупационная власть услышала, что люди здесь должны иметь право что-то сказать.

Татьяна Курманова: Нынешние крымские оккупационные власти очень многие моменты объясняют тем, что вот строится Керченский мост, все это прекрасно. Но в прошлом году был большой скандал, когда блогеры заявили, что Керченский мост строят из ядовитого песка. Потому что могильник этих промышленных ядовитых отходов, которые были возле побережья Керчи, превратили в песчаный карьер?

Сергей Мокрушин: Да, есть эта проблема. Вообще, я сейчас собрал информацию только об участках, проданных с публичных аукционов. На самом деле, гораздо больше лицензий в Крыму выдано без процедуры аукциона. А есть еще такой факт, как нелегальные карьеры, как тот, о котором вы говорите. Это карьер в Керчи — хвостохранилище, которое осталось от железорудного комбината.

Там вообще происходит прямое приближение экологической катастрофы

Это большая территория, где накоплено большое количество химических отходов. И там просто разрывают дамбу, которая отделяет это хвостохранилище от канала, который прямо сообщается с Керченским проливом. То есть там вообще происходит прямое приближение экологической катастрофы.

Сергей Стуканов: До войны Крым активно развивался, как курортный и туристический центр. Начиная с 2014 года этот бизнес в глубоком упадке — люди все-таки связывают это с оккупацией? Есть ли у них понимание, что для оккупационной администрации Крым — не место для развития туристического бизнеса, а область для военной базы или варварской добычи песка, минералов?

Сергей Мокрушин: Развитие туристического Крыма сегодня действительно мало кого интересует. В приоритете другие вопросы — перераспределение имущества, продажа земли, продажа недр. Эти вопросы сейчас интересуют тех, кто получил карт-бланш на управление Крымом. Возмущение крымчан на самом деле сейчас мало что решают, администрация очень явно демонстрирует, что она не будет этого слушать.

Татьяна Курманова: Мы можем говорить о том, что наши Крымские горы могут исчезнуть в связи с этой разработкой карьеров?

Сложно представить чувства людей, которые всегда жили в предгорье, а потом приезжает техника, и начинает все взрывать

Сергей Мокрушин: Какая-то их часть определенно исчезнет. Сложно представить чувства людей, которые всю жизнь жили в предгорье, видели склоны гор, а потом приезжает техника, и начинает все взрывать.

Татьяна Курманова: Известно ли тебе что-то о Коктебеле, Кара-Даге?

Сергей Мокрушин: Там процесс создания карьера вроде бы остановлен. Но я так понимаю, что эти планы никем не заброшены. Они просто отложены в другой ящик для того, чтобы при удобном моменте их достать. Потому что экономический интерес в разработке карьера там очень высокий.