«Ликвидаторов аварии было значительно больше официальных цифр», — ликвидатор

Анастасия Багалика: Есть два дня в году, когда ликвидаторов вспоминают: сам день аварии и День чествования участников ликвидации последствий аварии. Это, конечно, очень несправедливо.

Александр Наумов: Их не так много уже осталось. В бюджете и новом Налоговом кодексе их чествуют основательно. Например, 300 гривен компенсации за неиспользованную оздоровительную путевку. Их не хватит даже не аптеку. 160 гривен выделяют на экологически чистые продукты.

Был принят закон о социальной защите. За последние годы в него более 40 раз вносили изменения со знаком минус, или в бюджете пишут, что финансирование временно приостановлено.

Если слушать переговоры диспетчеров, то там слышно, что дают команду выезжать пожарным частям из Иванкового и Полесского. Это значит, что пожарные части Чернобыля и Припяти уже выбыли из строя.

Алексей Бурлаков: Что значит, выбыли из строя?

Александр Наумов: Это значит, что пожарные получили придельные или смертельные дозы облучения.

Анастасия Багалика: У нас есть аутентичный звук переговоров диспетчеров. Давайте послушаем.

Диспетчер: Это ВПЧ-2? Что у вас там горит?

Диспетчер: Горит на главном корпусе.

Диспетчер: Там люди есть?

Диспетчер: Да. Подымай весь состав.

Диспетчер: Подымаю.

Диспетчер: Весь офицерский корпус.

Диспетчер: Припять. 3,4 блок горит и крыша в результате взрыва.        

Диспетчер: Уже подтвердили?

Диспетчер: Нет, но у них там горит.

Диспетчер: Алло, Иванков?

Диспетчер: Вы выезжаете на АЭС, там горит крыша.

Диспетчер: Алло, Полесское?

Диспетчер: Вы выезжаете в Припять, там горит 3 и 4 блок.                           

Александр Наумов: Обратите внимание, в переговорах ни одного слова о радиации. Бригады выезжали, и не представляли, в каких условиях они будут работать. Еще в 1970-х годах Андропов докладывал Брежневу, что там недостатки в строительстве. Из Югославии поставляли бракованное оборудование. В 1980 году была незначительная авария с выбросом радиации за пределы ЧАЭС. В 1981 году авария повторилась. Никакой информации о том, что произошло, не было. Даже не было приборов, которые измеряют уровни радиации. Уже второго мая в политбюро состоялось совещание. Дипломатов уверяли, что ничего опасного для здоровья нет. Дали отказ Всемирной организации здоровья, когда она предложила помощь. Отказались от импорта йодсодержащих препаратов. Препятствовали выезду заграницу на лечение, чтобы не навредить репутации СССР. К тому времени уже пострадало полторы тысячи человек от облучения, половина из них была детьми.

Официально было 600 тысяч ликвидаторов аварии. Но возникает вопрос, сколько военнослужащих было призвано для ликвидации?

В Киеве укомплектовали 731-й батальон в ночь с 26 на 27 апреля. Они грузили мешки с песком и цементом в вертолет, который забрасывал его в жерло реактора. Также они чистили крышу. Потом оказалось, что наверху забыли составить документы о создании этого батальона. 20 лет они доказывали, что они ликвидаторы. Из 800 человек осталось в живых 200.

Анастасия Багалика: Если официально было 600 тысяч ликвидаторов, сколько их было на самом деле?

Александр Наумов: Я на этот вопрос ответить я не могу. После первой перерегистрации в Украине, после распада СССР, у нас стало ликвидаторов в два раза больше, чем было.

В зоне пораженной радиацией забили весь рогатый скот. Он был загрязнен радиацией. Его развезли по территории всего СССР, с указанием добавлять не более 20% в продукцию.

Было запрещено связывать ухудшение здоровья с радиацией. Я попал в больницу только в октябре, и мне сказали, что они уже не ставят диагноз лучевой болезни.

Анастасия Багалика: Как обстоят дела в зоне отчуждения сейчас?

Александр Наумов: Зона за пределами десятикилометрового радиуса практически частая. Новый саркофаг строится, есть надежда, что он закроет старый в ближайшие 10 лет.