Любой сайт можно будет закрыть без суда даже за комментарий, - юристка о скандальном законопроекте

О рисках законопроекта поговорили с медиа-юристом Людмилой Опрышко.

Татьяна Курманова: В ВРУ внесли законопроект №6688 о внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно противодействия угрозам национальной безопасности в информационной сфере. По сути, за этим названием скрывается то, что СБУ позволяют блокировать сайты без решения суда. Так ли это?

Людмила Опрышко: В этом законопроекте есть положения, которые позволяют прокурорам, следователям в течение 48 часов заблокировать любой сайт. Такая процедура разрешается в рамках уголовного производства. Но здесь есть интересная деталь: говорится о том, что можно заблокировать веб-сайт как с целью прекращения преступления, так и с целью его предотвращения. Когда негативный контент не распространен, но есть подозрение, что он будет распространен, эта процедура тоже может применяться.

Хотелось бы обратить внимание, что этот законопроект предлагает блокировать сайты, в нем говорится об информационных ресурсах и информационных сервисах. Фактически будут блокироваться все сайты целиком, а не только тот негативный и вредный контент, который на нем содержится. Если на сайте кто-то напишет комментарий, который можно будет расценить как посягательство на технологический терроризм, можно заблокировать целый сайт. В этом большая опасность: предлагается блокировать не только незаконный контент, а блокировать весь сайт, даже если в нем много полезной информации.

Определения в проекте закона выписаны очень некачественно, настолько широко, что их можно трактовать так, как захочешь. Там много технических терминов, но решение о том, блокировать сайт или нет, будут принимать юристы. Эти термины вообще не расписаны в законопроекте.

Этим законопроектом в закон «О борьбе с терроризмом» вводится новое понятие «технологический терроризм». Определение выписано практически на треть страницы: пока дочитаешь до конца, забываешь, что было написано в самом начале. А это нужно будет трактовать, применять на практике.

Нужно отметить, что к технологическому терроризму отнесено распространение информации в сети Интернет, в том числе информации, которую можно будет расценить как провокацию каких-то международных осложнений. Вы можете понять, что такое международные осложнения?

Татьяна Курманова: Нет.

Людмила Опрышко: Например, не так давно журнал «Новое Время» опубликовал статьи, которые касаются господина Пашинского. Он считает, что это подрыв национальной безопасности Украины. Как вы считаете, можно в таком случае считать, что для того, чтобы не допустить распространение вредного контента, как считает господин Пашинский, нужно взять и ограничить к нему доступ?!

Более того, определение сформулировано так, что привлечение внимания к любым иным взглядам лица, которое считается террористом, тоже является технологическим терроризмом. Настолько широкое понятие, что любое СМИ, любое интернет-издание можно привлечь к ответственности за терроризм. И это ужасает.

Татьяна Курманова: Еще я знаю, что для провайдеров разработали систему штрафов. А штрафовать за что?

Людмила Опрышко: За невыполнение закона. Там предполагаются и административно–хозяйственные санкции, санкции немаленькие. За первое нарушение, которое будет установлено, — один процент от дохода, полученного за прошлый год в сфере телекоммуникаций. Если нельзя будет установить, сколько дохода в сфере телекоммуникаций за оказание таких посреднических услуг, — в принципе один процент от дохода. Если нарушение повторное – пять процентов. Думаю, никто из провайдеров не захочет рисковать, и они будут выполнять распоряжение о блокировке сайтов.

Татьяна Курманова: Как вы оцениваете законопроект в целом, долго ли над ним работали?

Людмила Опрышко: Такое впечатление, что его готовили наспех, чтобы именно сейчас подать. Когда я посмотрела на хронологию законопроекта, увидела, что он готовился еще год назад в 2017 году.

С моей точки зрения, за год его можно было «причесать» и хотя бы «вылизать» те определения или определения тех терминов, которые предлагаются законопроектом. Этого не сделано. Когда смотришь на терминологию, которая предлагается, мое впечатление: она написана очень некачественно. Будут большие сложности с толкованием этой терминологии.

Татьяна Курманова: Прокурор или следователь в течение 48 часов может принять решение о блокировке ресурса. А на сколько?

Людмила Опрышко: На 48 часов, потом он должен обратиться с ходатайством в суд и уже следственный судья должен рассмотреть этот вопрос: либо принять решение о блокировке, либо отказать в блокировке.

Татьяна Курманова: А  блокировка навсегда? Прописаны ли сроки?

Людмила Опрышко: Это тоже очень правильный вопрос. Суд вообще не ограничен в каких-то сроках. В законе написано, что он должен исходить из категории разумности. Но как эти категории разумности будут применяться судами – большой вопрос.

Татьяна Курманова: Насколько большие риски законопроекта, кого это может затронуть? Ведь можно подумать: «вредный контент —  закроют и ничего страшного не произойдет».

Людмила Опрышко: Вопрос в том, кто будет определять, насколько этот контент вредный, как его будут оценивать. Я понимаю, что есть судебные процедуры. Но судебная процедура блокировки прописана так, что это может произойти без ведома собственника сайта. Например, если он случайно не оставил свои координаты. Предусматривается, что решение о блокировке можно просто разместить на сайте регулятора и будет считаться, что собственник сайта тоже извещен о том, что происходит блокировка. Очень сложно сказать, насколько адекватно будут оценивать контент.

Татьяна Курманова: В пояснительной записке есть и упоминание о контенте, которым осуществляется влияние на органы государственной власти. Это может быть любой призыв о пикете под ВР?

Людмила Опрышко: Любое определение можно трактовать очень узко, а можно смотреть широко. И в таком случае все СМИ влияют на власть. Когда есть дискуссия, разные мнения, это делается не просто так – это должна учитывать власть при принятии управленческих решений. Определенное давление общества на власть есть, для этого и существует демократия: чтобы власть видела интересы общества, чувствовала настроения, и общество могло влиять на власть.

Татьяна Курманова: Какие этот законопроект может нарушать законы? Возможно, международное право?

Людмила Опрышко: Можно говорить о нарушении статьи 10-й Европейской конвенции по правам человека. Статья десятая гарантирует право на свободу слова. Право на свободу слова не является абсолютным, как сейчас очень часто говорят, но ограничивать свободу слова можно, только если есть закон, легитимная цель и необходимость в демократическом обществе. Что касается закона, к закону Европейский суд применяет насколько важных критериев, первый критерий – качество закона, второй — возможность предусмотреть последствия нарушения закона, последствия своих действий.

Если говорить о качестве этого закона, оно очень низкое. В случае широкого толкования определений, которые даны в законопроекте и формального прохождения процедуры, будут нарушаться нормы Европейской конвенции по правам человека, статьи 10-й.

Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле.