Медиация в Украине – это помощь людям говорить друг с другом – Проценко

Диана Проценко: Медиаторы – посредники, когда нужно помочь людям говорить более эффективно, помочь слышать друг друга, переводить с одного русского на другой русский, чтобы они понимали. Чтобы понимали, что у них разное восприятие, что они используют разные слова. Нужно язык одного человека переводить другому так, чтобы снижать уровень эмоционального накала, уровень яда, который одна сторона может неосознанно брызнуть. Медиаторы – это те, кто помогает урегулировать конфликт быстрее или более эффективно двигать проект. Это может касаться реформ. Есть разные взгляды, какой должна быть реформа или путь. Каким образом вместе договориться о том, как мы будем идти вместе?

Андрей Куликов: Любой может к вам прийти и попросить научить? Или есть какая-то общественная организация?

Диана Проценко: У нас есть тренинговые центры, где можно получить обучение. У нас нет государственного образования. Во всем мире есть коммерческая медиация, она оплачиваемая. Услуги медиации оплачиваются двумя сторонами. Потому что медиатор – это нейтральное лицо, которое не имеет права встать на одну из сторон. После Майдана у нас был пул медиаторов. Это те люди, которые включились в процессы как на самом Майдане, так и сейчас в вопросах с переселенцами. Это называется: публичные диалоги в громадах. И это полностью волонтерская нагрузка.

То, что сейчас делают медиаторы в Украине, это больше некоммерческая медиация. Это помощь в публичных диалогах, когда нужно договориться громадам. Я лично помогала, когда были общественные слушания в Киеве по поводу установления фонтана на Подоле. У нас было желание киевской власти установить фонтан и непринятие этого «подарка» подольской громадой. Был конфликт. На территории Киево-Могилянской академии прошли общественные слушания. Мы модерировали этот публичный диалог. Можно сказать, что это было эффективно, потому что они договорились о следующих шагах. Это был диалог. Такие диалоги имеют место и на Донбассе тоже.

Андрей Куликов: Вы говорите: медиаторы, а потом все время: он, он, он… Мужчин больше?

Диана Проценко: На самом деле женщин больше. Наверное, это наша ментальная особенность, кто идет в медиаторы. В Европе мужчин-медиаторов значительно больше. И там среди медиаторов больше не юристов или социальных работников, а, например, архитекторов. Для меня это было удивительно. Там много архитекторов. В Украине женщин больше. Но мы верим в то, что это временно. Потому что изменения мы наблюдаем.

Татьяна Трощинская? Сейчас закона о медиации нет. На каких условиях работают медиаторы?

Диана Проценко: 17 декабря в Верховной Раде в очередной раз зарегистрировали законопроект о медиации. Медиация не вне закона, она не запрещена. Ограничений для медиации нет. Вопрос в том, чтобы содействовать. Есть некоторые моменты, когда закон мог бы содействовать развитию медиации. Для наших украинских покупателей медиация – это до сих пор иногда медитация. Они еще не знают, почему они должны это пробовать. Поэтому для того, чтобы создавать рынок, закон скорее нужен.

Андрей Куликов: В местных советах Донбасса сменилось много депутатов. Им необходимо какое-то обучение в том числе и по взаимодействию между собой. Насколько часто к вам обращаются или насколько активно вы предлагаете свои услуги?

Диана Проценко: У нас были форумы «Відновлення через діалог», когда была возможность приехать чиновникам из Киева высокого уровня. Это мог быть министр, замминистра, они встречались с представителями областного и регионального уровня, общественными активистами и представителями бизнеса.

Андрей Куликов: Какие стереотипы вы встречаете в отношении людей с Донбасса к людям не из Донбасса и наоборот?

Диана Проценко: Мои стереотипы о представителях Донбасса были все разрушены полностью. Первый шок у меня был, когда я приехала в Славянск в июне. Это было мероприятие, которое проводили ОБСЕ, собирали медиа-активистов и журналистов. Меня поразило, когда я увидела абитуриентов и школьников старшего возраста, которые не шли пить пиво и играть в карты, они встречались, танцевали, туда приходили пенсионеры с ними общались, они читали книги, думали о волонтерских проектах и их разрабатывали. Это был мой первый шок. Когда я услышала сигнал машин и выглянула в окно, увидела машины с украинскими флагами. Я подумала, что это неместные. Потом мне рассказали, что это были местные жители, которые поняли, что они не хотят, чтобы им рассказывали, что должно происходить у них дома, они собираются каждое воскресенье, делают автопробег с флагами по городу, а потом собираются на вече. Для меня это был разрыв стереотипа.