Медики-волонтеры не могут найти общий язык с ВСУ?

В студии «Громадського радио» заместитель начальника медицинско-эвакуационного отделения военно-медицинского департамента министерства обороны Украины Юрий Маланич и парамедик Ольга, с позывным «Кроха», из волонтерской организации «Хоттабыч».

Также слушаем запись разговора с военным хирургом из 58-й бригады ВСУ Максимом Иванниковым, сделанную несколько дней нашим корреспондентом Ириной Сампан в зоне АТО.

К разговору телефоном также подключается медик из волонтерской организации «Хоттабыч» Иван Мужнюк.

Ирина Сампан: Я недавно вернулась из зоны АТО, где столкнулась с такой проблемой — координация между вооруженными силами Украины и многочисленными волонтерскими организациями, которые занимаются эвакуацией раненных, Хоттабыч, Госпитальеры, ПДМШ, недостаточна?

Ольга «Кроха»: ПДМШ не занимаются эвакуацией, Госпитальеры помогают делать эвакуацию в зоне Авдеевки, но в госпиталях не находятся. Эвакуацию производим мы, «Хотаббыч», совместно с военными. Военные вывозят раненных с нулевки, а мы уже со второй зоны везем в больницы.

У нас хорошо налажено сотрудничество с военными, есть договоренность, подписан документ, все наши машины внесены в штаб АТО.

Андрей Куликов: Ви эвакуируете только военных?

Ольга «Кроха»: И гражданских тоже. На нашей базе есть врачи, которые также помогают гражданским в зоне АТО. Если мы видим, что не справляемся, везем в больницу к нашим военным врачам.

Ирина Сампан: У меня был разговор с военным хирургом с 58 бригады. Он говорит, что проблема в коммуникации между волонтерами и военными есть.

Максим Иванников: Есть очень много вопросов во взаимоотношениях между министерством обороны и волонтерскими организациями. Очень много чего скрыто и вызывает подозрения. Дело в том, что нет структуры, дисциплины и преемственности подчинения.

Есть люди, которые пытаются руководить медслужбой, не имея ни медицинского образования, ни отношения к военным, и они начинают руководить. Волонтеры разные — это не одна организация, у них иногда нет взаимодействия между собой, иногда возникают конфликтные ситуации. Это все какая-то ширма для каких-то дел.

Ирина Сампан: Три волонтерских медицинских организации — как вы координируете, кто выезжает?

Максим Иванников: У нас координация идет внизу, а должна быть по всей структуре. А когда разные организации, каждая преследует свои цели. Почему за два года мы не можем навести порядок в этом?

Ольга «Кроха»: Я знаю Максима — він дуже хороший лікар. Просто йому може бути відомо не про все. Зусиллями «Хоттабича» і військових ми створили окрему лінію зв’язку, є координація з усіма машинами, в кожній є рація. Вже на нульовій зоні повідомляється хто поранений, з якими травмами і куди його везуть.

Ирина Сампан: На чому евакуюють поранених?

Юрий Маланич: С нулевки нашим военным транспортом. Все начальники бригад имеют информацию, где какая машина находится. На стабилизационном пункте или передаем волонтерам, или мы дальше везем. Все пути эвакуации определены. Все в курсе дальнейших действий.

Ирина Сампан: С нами на связи медик из волонтерской организации «Хоттабыч» Иван Мужнюк и он считает по-другому?

Иван Мужнюк: На самом деле я больше соглашусь с Максимом, чем с представителями в студии. Совсем недавно ребята военные попросили помочь восстановить волонтерскую же машину, помочь снарядить, заправить экипажем и стать на пункт дежурства.

Потому соглашусь с Максимом — системы как таковой нет, это сложно назвать системой.

Ольга «Кроха»: Но министерство не может ремонтировать волонтерскую технику. Потому что она не на балансе, а если ставить на баланс, нужны документы. «Хоттабыч» не просит денег на ремонт машин, мы справляемся своими силами.

Иван Мужнюк: Проблема немножко в другом. То, о чем говорил Максим — как таковой, системы нет. Все в некоторой степени ситуативно сложилось.

Андрей Куликов: На сколько по вашей оценке можно наладить систему?

Юрий Маланич: Система налажена. Только мы не имеем возможности докладывать всем о выполнении тех или иных задач. Полное взаимодействие между медицинской службой и волонтерскими организациями налажено.

В некоторых ситуациях мы не справляемся, в некоторых волонтеры принимают не те решения, но, в основном, система налажена.

Иван Мужнюк: Не так давно в Авдеевке, ожидая очередного 300-го, я был наблюдателем разговора, когда один из военных врачей обратился к гражданскому врачу «так и так, слава богу, сейчас количество раненных не такое большое. Может вы как-то сами будете справляться?» После секундой паузы доктор сказал «мы то можем, а как на счет эвакуации?», на что военный ответил «ну вот есть ребята волонтеры, можно к ним обращаться».

Ольга «Кроха»: У всех начмедов батальона, бригада, роты есть телефоны всех госпиталей, куда они звонят и говорят, что есть раненный, его надо эвакуировать. И госпиталь приезжает и забирает. Именно так мы решали с Авдеевкой.

Мы идем к тому, что к концу года у военных появится своя реанимационная техника. Сейчас запущена система торгов на автомобили. Я нахожусь здесь, в министерстве обороны, и постоянно координирую, отслеживаю всю эту информацию.

Андрей Куликов: Так вы из волонтерского десанта в министерство обороны?

Ольга «Кроха»: Я не из волонтерского десанта. Я помогаю в работе Андрею Вячеславовичу Вербе, генерал-майору медицинской службы ВСУ, и Эдуарду Николаевичу Хорошуну, полковнику медицинской службы.