Между боевиками в «ЛНР» нет никакой координации, — волонтер

Валентина Троян: Есть ли какие-то наработки направлении решения проблем людей, освобожденных из плена?

Юлия Красильникова: Мы регулярно публикуем информацию о потребностях людей, которые освободились из плена. И часто помощь нужна людям, которые освободились давно, потому что нередко только спустя время они сталкиваются с непреодолимыми психологическими трудностями.

В маленьких населенных пунктах они не находят квалифицированной психологической помощи, поэтому мы вывозим их в большие города, находим им жилье, и пытаемся справляться с психологическими травмами, привлекая профессиональных психологов.

Валентина Троян: Вы говорили о законопроекте Минюста и указали на его недостатки. О чем этот законопроект?

Юлия Красильникова: Инициатива Минюста не касается пленных, а только тех, кто пропал без вести. Но среди пропавших есть пленные.

И вообще, она просто списана с типового закона стран СНГ, не адаптирована под Украину, и вряд ли этот законопроект сможет кому-то помочь.

Есть другой законопроект, презентованный общественной инициативой, по помощи людям, которые были в плену, который говорит о том, что государство должно признать эту категорию людей, дать им какой-то официальный статус.

Валентина Троян: Ваша организация следит за пленными в Луганской и Донецкой области. Существует ли там какая-то координация? И существенно ли она отличается в этих областях?

Юлия Красильникова: В Донецкой области координация более-менее налажена, оттуда можно получать информацию о содержании пленных. В Луганской области все гораздо сложнее: как вести переговоры об освобождении, так и получить информацию о состоянии человека в плену.

Координация между городами в этой области очень плохая, один лидер боевиков соглашается отпустить пленного, а другой — не пропускает его через свой блокпост. Абсолютный бардак.

Валентина Троян: Вы занимаетесь только военными, которые находятся в плену, или гражданскими тоже?

Юлия Красильникова: Стараемся акцентировать внимание на гражданских, потому что они вообще никакой помощи не получают, в отличие от военных, у которых есть поддержка.

Людей сейчас содержат в плену, в основном по политическим мотивам, называя это арестом, хотя фактически это и есть плен.

Валентина Троян: Вас находят сами родственники пропавших?

Юлия Красильникова: Изредка — это информация из открытых источников, и мы сами разыскиваем родственников, но чаще они сами находят нас.

Валентина Троян: На кого вы выходите в «ЛНР»? Кто лучше идет на контакт?

Юлия Красильникова: Мы передаем все контакты родственникам, потому что никто ни в «ДНР», ни в «ЛНР» общаться с украинской гражданской администрацией не настроен.

Виктория Ермолаева: По вашим данным, сколько людей остаются в плену у непризнанных республик?

Юлия Красильникова: Несколько десятков человек. Точнее сказать сложно, потому что со стороны этих республик нет никаких списков, и нет между собой координации. Иногда непонятно, человек находится в плену, или пропал без вести.