«Громадське радио»
Об этом говорим с Айдером Муждабаевым — заместителем гендиректора крымскотатарского канала «ATR».
Дмитрий Тузов: Я знаю, что есть позитивные изменения в доле самого канала. Расскажите об этом.
Айдер Муждабаев: Сегодня Верховная Рада большинством в 1 голос наконец приняла поправку в бюджетный кодекс Украины. Когда в декабре 2015 года принимали бюджет 2016 года, были выделены деньги на поддержку изгнанного из Крыма канала «ATR». Деньги были выделены, но из-за бюрократических моментов получить их мы не могли. Это продлилось 12 месяцев, и сегодня Верховная Рада исправила эту ошибку. Надеюсь, в ближайшие дни мы сможем получить обещанную бюджетную помощь и успеем за этот месяц расплатится с долгами за вещание на Крым через спутник, заплатить за аренду помещения и так далее. По идее, надо поблагодарить кого-то, но тут язык не поворачивается. Я вообще никогда не хвалю никаких чиновников, потому что они работают на граждан Украины. Сегодня многие выступили ярко, и я похвалил в Фейсбуке людей, которые высказали слова поддержки крымскотатарскому народу и нашему телеканалу. Но в целом государственная машина работала крайне неэффективно и это чуть не привело к закрытию телеканала «ATR».
Дмитрий Тузов: Речь шла даже о переезде в Литву.
Айдер Муждабаев: Да, и это совсем не шутки. Это естественно, когда ты загнан в угол и у тебя нет никаких поступлений, так как телеканал «ATR» коммерческой деятельности не ведет, потому что все наши рекламодатели находятся в Крыму.
Дмитрий Тузов: Усилили ли вы политический блок телеканала? Получают ли зрители правду о том, что происходит в Крыму?
Айдер Муждабаев: Все наше телевидение является политическим блоком, не считая художественных и документальных фильмов. В то же время, и художественные, и документальные фильмы мы подбираем таким образом, что они являются не «развлекаловкой», а содержат какие-то исторические или образовательные моменты. Это серьезное вещание. Кроме того, мы производим достаточно много своих программ, среди них — общественно-политическое ток-шоу. Планов и задач много. Нас ждут и любят в Крыму. Более того, нас смотрят и в Украине. Это очень приятно. Еще раз подчеркну, что мы — не попса. Мы — некоммерческий и не развлекательный телеканал. Оказалось, что люди устали от «развлекухи» и смотрят нас.
Анастасия Багалика: Вы являетесь частным телеканалом. Получается, что бюджетные деньги составят большую часть вашего бюджета. Вы не опасаетесь за независимость журналистов?
Айдер Муждабаев: Нет, не опасаемся. Мы работаем на крымскотатарский народ и не участвуем ни в каких партийных или политических играх. «ATR» — не олигархический телеканал. Он частный только по форме собственности, но на самом деле он является некоммерческим и не приносит прибыли. Мы рассказываем Украине о том, что происходит в Крыму, а крымчанам рассказываем о том, что делается в Украине для их освобождения. У нас абсолютно социальная миссия. Поэтому Верховная рада и все депутаты, проголосовавшие «за», сделали святое дело. Они дали каждой семье, которая смотрит нас в Крыму, возможность продолжать нас смотреть. Если бы они этого не сделали, это было бы преступлением, сравнимым с убийством, на мой взгляд.
Дмитрий Тузов: Какие самые главные события сейчас происходят на территории аннексированного Крыма?
Айдер Муждабаев: Происходит физический и моральный террор. Происходят похищения людей. Каждую неделю происходят обыски. Сегодня опять были обыски и аресты. Уже 67 детей остались без отцов. Их отцы сидят в тюрьмах. Крымские татары ощущают повсеместное давление. Недавно появилась информация о том, что в одном из городов Крыма взяли и уволили всех стоматологов, которые являются крымскими татарами. Крымских татар сокращают на работе, а также угрожают их бизнесу. Их постоянно пытаются закрыть, снести, уволить, выгнать и так далее. За общение на крымскотатарском языке на улице людей оскорбляют. Все время, когда я это говорю, мне кажется, что это невозможно себе представить.
Дмитрий Тузов: Резолюция ООН по ситуации в Крыму адекватна по отношению к тем событиям, которые сейчас происходят на полуострове?
Айдер Муждабаев: В человеческом смысле никакая резолюция не будет адекватна тому, что в реальности там происходит, потому что на самом деле там происходят вопиющие вещи. Если рассказывать о них по-человечески, то это такое гетто, где люди чувствуют себя людьми второго сорта и где царит «русский мир», а истинные хозяева земли никому не нужны. Это ощущение ни в какой резолюции не передать. Это ощущение обиды, унижения, опасности и отчаяния. По факту, в этой резолюции все правильно написано. Также все правильно сказано в докладе прокурора Международного уголовного суда и постановлении Европарламента от 4 февраля о нарушении прав человека в Крыму. Просто до политиков в нашей стране это доходит тяжело. Люди это понимают лучше политиков. Это синдром онкобольного — когда человек тяжело болеет, к нему даже близкие люди стараются не заходить.
Если честно, кроме слов, мы никакой поддержки за все это время не ощущали. Дело же не телеканале, Джемилеве или Чубарове. Дело в том, что там остался трехсоттысячный народ, который ловит каждое слово из Киева, который все понимает и видит, помогают ли ему реально. Пока что это, в основном, только разговоры. Представьте, какого там людям жить. Им нужно давать надежду. Им нужен свет в конце тоннеля. К сожалению, пока огонь в том конце тоннеля не горит. Я думаю, что в конечном итоге мы победим, просто плохо, что приходится сталкиваться с безразличием чиновником здесь.
Дмитрий Тузов: Какие шаги Украина может сделать, чтобы облегчить участь крымскотатарского народа и проукраинских активистов в Крыму? Какой базис должен быть создан для будущей деоккупации?
Айдер Муждабаев: Понятно, что облегчить участь крымских татар можно будет только после снятия оккупации. Но наши чиновники все время говорят, что запад должен оказывать давления. Запад вводит санкции и принимает решения. Что можно сделать прямо сейчас с нашей стороны? Прямо сейчас надо прекратить вести бизнес с Российской Федерацией на территории Крыма. Больше года назад крымские татары прекратили коммерческие перевозки через перешеек. Как отреагировал украинский бизнес? Поставки выросли в разы на других пунктах пропуска. Сейчас в крымских магазинах извлекает прибыль, например, корпорация «Чумак». Они везут товар через Харьковскую область. Украина требует прекращения экономических отношений с Крымом от всего мира, а сама Украина в лице этих предпринимателей торгует с Российской Федерацией.
Давайте тогда скажем: «Дорогое мировое сообщество, мы очень любим деньги. У нас в Крыму есть супермаркеты, а также у наших депутатов и чиновников там есть виллы, санатории, пансионаты и вертолетные площадки. Мы пошутили насчет того, что Крым аннексирован. Мы просто договорились с Российской Федерацией о том, что там меняется власть, но мы так же хотим там продавать, работать и извлекать оттуда деньги. Извините, что мы вас обманули. Продолжайте сотрудничать с Крымом».
Дмитрий Тузов: Эти компании перерегистрируются или как это происходит?
Айдер Муждабаев: Они работают там под другими названиями, но я очень сильно сомневаюсь, что у них другие собственники. У нас есть сведенья о том, как депутаты Верховной Рады Украины ездят в Крым через Москву.
Дмитрий Тузов: Но российский бизнес выдавливает эти сети?
Айдер Муждабаев: Они договариваются. Там невозможно найти конечного хозяина.
Дмитрий Тузов: Я слышал, что даже сети заправок Курченко в конечном итоге перекупили россияне.
Айдер Муждабаев: Для меня те, кто делают бизнес в Крыму, это люди без национальности. Это военные преступники. Это люди, которые торгуют в гетто.
Анастасия Багалика: Вы сказали, что депутаты Верховной Рады Украины ездят в Крым через Москву. Но таким образом они нарушают украинское законодательство.
Айдер Муждабаев: Для этого их надо поймать и все это задокументировать. Но списков то нет и системной работы нет никакой. А вот там системная работа есть. Если любой украинский депутат или чиновник въезжает в Крым, ФСБ об этом знает. Неужели вы думаете, что в обмен на право ездить туда или чем-то там владеть они ничего не попросят взамен?
Дмитрий Тузов: Последнее время Россия заявляет о взятии «диверсантов». Что происходит?
Айдер Муждабаев: Происходит то, что ни в чем неповинные украинцы, которые живут в Крыму или приезжают туда к родственникам, становятся заложниками, которых приходится вызволять той же Ирине Геращенко. Это очень трудно делать в Крыму, потому что Крым не входит ни в какие минские договоренности. То есть, если в Крыму человек попался, это значит, что он пропал. В лучшем случае его посадят или увезут, а то и закопают где-то, как 15 крымских татар. В это же самое время, ничем не рискуя, украинские депутаты и чиновники ездят в Крым и ничего с ними там не происходит. Пока СБУ не выяснит, кто туда ездит, и пока эти люди не будет сразу же изгнаны, до тех пор будет бардак.
Нет никакой стратегии освобождении Крыма, хотя ее анонсировали ровно год назад. Прошел год, об этом ни слуху, ни духу. За это временя президент несколько раз упомянул о том, что он будет инициировать превращение Крыма в крымскотатарскую автономию в составе Украины. Крымские татары рыдали, ожидая этого. Год подходит к концу, но ничего в этом отношении не сделано.
Дмитрий Тузов: Поддерживая крымских татар, которые находятся в Крыму, что вы говорите им с помощью телеканала?
Айдер Муждабаев: Мы говорим им правду. Мы говорим правду на трех языках — на крымскотатарском, русском и украинском.
Дмитрий Тузов: Насколько эффективны мониторинговые миссии?
Айдер Муждабаев: Я думаю, что эффективность этих миссий под очень большим вопросом. Мы помним, как иностранные писатели ездили в ГУЛАГ и на Беломорканал. Все им там покажут, как надо. Я думаю, что о 2/3 репрессий мы просто не знаем, потому что люди боятся об этом сообщать. Я знаю случай, когда людей штрафовали на огромные суммы за то, что они просто вышли во двор к соседу, когда того обыскивали, и они об этом молчали. Какие бы инспекции туда не приехали, очень многие побоятся говорить им правду, потому что инспекции уедут, а ГУЛАГ останется. Полностью объективной картины о том, что происходит на территории Крыма, вы не получите.
Дмитрий Тузов: Вы сказали, что без вести пропавшими считаются 15 крымских татар. Сколько людей находится в следственных изоляторах?
Айдер Муждабаев: Больше 20.
Дмитрий Тузов: В каком они состоянии? Есть ли доступ к ним?
Айдер Муждабаев: По-разному. Иногда их удается видеть, но чаще всего нет. Российское правосудие выглядит так, что людей даже не приводят в суд. Быть крымским татарином в Крыму я никому сейчас не пожелаю.
Анастасия Багалика: То, что мы тут создаем информационный шум, может негативно повлиять на этих людей?
Айдер Муждабаев: То есть, давайте молчать о том, что происходит в концлагерях, чтобы заключенных там не было хуже?
Анастасия Багалика: Я о том, что РФ на все наши усилия может реагировать увеличением давления.
Айдер Муждабаев: Конечно, так и будет. Они возьмут столько заложников, сколько им нужно. Их программа действий — задавить крымских татар. Это никак от нас не зависит. Нет никакого другого способа освободить заложников, кроме как оказывать давление на террориста.