Мы кормим не желудок, а душу солдата, — Армен Шахарьянц

Гость студии волонтер Армен Шахарьянц рассказывает о принципах своей работы и о том, какая помощь необходима сейчас бойцам.

Армен Шахарьянц: Сегодня хоронил одного из лучших своих друзей, афганца. Коля Семеняка — основатель 8-й сотни афганцев Майдана и 2-й штурмовой роты «Айдара». Мы познакомились с ним в Яготине, когда стоял вопрос об установке завода по производству каменной ваты. Мы вместе отстаивали, чтобы его не ставили в Яготине. Это вредное производство. Когда начался Майдан, он был на Майдане. В него стреляли, поранили в ногу. С хромой ногой он ушел на фронт.

Татьяна Курманова: Как вы стали волонтером?

Армен Шахарьянц: Не знаю, можно ли вообще называть меня волонтером. Я только изредка попадаю на фронт.

Два года назад ко мне подошла верующая женщина и сказала, что знает меня как порядочного человека, попросила передать носки солдатам на фронт. Перед тем, как передать, я заехал на Троещину, чтобы купить еще носков.

Когда я покупал, подошла совершенно незнакомая женщина, ткнула мне в руки 50 гривен и сказала, чтобы я купил еще 2-3 пары носков. Это был толчок. Я понял, что меня слышат и ко мне прислушиваются.

Потом я стал ездить по селам, по районам города, делал объявление в газете, начал собирать продукты и посылать туда. С продуктами поначалу было очень плохо. Министерство обороны не просто не справлялось, оно вообще ничего не имело.

Буквально каждый свой шаг я освещал. Дело не в пиаре. Люди должны видеть, что то, что они передали, попало к солдатам в руки. Я показываю это, пишу, что пришел такой-то экипаж. Потом этот же экипаж публикует в Facebook, как они передают солдату.

Мне часто задают вопрос, почему у всех упали сборы, а у меня — наоборот. Потому что я открыт.

Сейчас мне дали бесплатно в аренду небольшой павильончик. Называется «Центр помощи АТО». У меня не закрываются двери. За два года я приучил людей в Яготине, что у меня не забирают, ко мне приносят. Люди доверяют. И депутатство отсюда.

Ко мне подошла женщина и сказала, что первый раз в жизни за 70 лет она открыла бюллетень и увидела, что за кого-то можно поставить галочку.

Лариса Денисенко: Вы почувствовали, что на месте депутата можете быть таким же эффективным, как и в волонтерской деятельности?

Армен Шахарьянц: Честность во всем — это первый критерий эффективности власти. Но мне не хватает образования, дипломатического опыта. Когда мы с Колей Семенякой начинали, поняли, что не всегда нужно «в лоб», а иногда и «пощечину сбоку». Мы живем в мире тотального воровства. Не Порошенко или Гройсман украли, а воровство с самого низа. Если мы перестанем воровать, рухнет пирамида воровства, которая существует.

Татьяна Курманова: Какова ситуация сейчас с военным госпиталем, полученным от американского правительства?

Армен Шахарьянц: Стоит оборудование на миллионы долларов и не работает. Я не знаю, украл там кто-то что-то или нет. Командование ВДВ сказало, что оно получило оборудование не на 7, 6 миллиона долларов, а на 2, 3, что их проверила прокуратура, оборудование в наличии. Возможно, его никто и не украл и получили именно на такую сумму. Но суть же в том, что этот госпиталь должен был спасать человеческие жизни.

Сначала они пытались меня убедить в том, что у них нет медперсонала, потом убеждали, что медперсонал есть. Это все отговорки. Нет медперсонала? Обратитесь к Армену! Я за неделю найду медперсонал. Нет крана, чтобы грузить какие-то тяжелые генераторы? Обратитесь к Армену! Волонтеры скинутся, мы купим вам два крана.

Нам пытались повесить лапшу на уши, что госпиталь работает. У нас есть свои съемки о том, что там никто не лечится.

Татьяна Курманова: Что нужно сейчас бойцам?

Армен Шахарьянц: За 2 года обеспечение наладилось, но очень много накладок. Во время нашей последней поездки на фронт так получилось, что одну бригаду вывели, другую завели. Старшина тех, кого завели, по рации передает, чтобы искали магазины. Если бы мы не приехали, они остались бы голодными.

Чтобы пойти в магазин, нужно оголить позиции. Это недопустимо.

Очень многие говорят, что армию кормит минобороны, спрашивают, зачем мы этим занимаемся. Мы кормим не желудок, а душу солдата. Мы привозим какую-то мелочь, но солдаты нас ждут. Им нужно внимание. Солдат понимает, что за ним стоит народ.

Люди не могут понять, что такое вареник или пирожок на фронте. У меня был случай, когда солдат не ел пирожки. Он обнял их и сказал, что не хочет их есть, они пахнут домом.

Если бы не было нас, тех, кто кормит душу, солдат повернулся бы и ушел. Когда приезжают волонтеры, побренчат на гитаре, привезут вареники, он опять готов голодать, недосыпать, ловить осколки и защищать свою страну. Народ, не заботящийся об армии, — порабощенный народ.

Татьяна Курманова: Вы работаете постоянно с определенными бригадами?

Армен Шахарьянц: За последнюю неделю у меня прибавилось три новых экипажа. Звонят и просят дать кому-то номер телефона. У меня одно условие — не в штаб, не на склад, только солдату в руки.

Сегодня позвонили ребята, едут из 93-й, перегоняют джип, пустые. Я позвонил своим помощникам. Они встретили, подгрузили.

Лариса Денисенко: Дружба между волонтерами, с бойцами может привести к какому-то объединению?

Армен Шахарьянц: Будет лучше если каждый волонтер с честным и добрым именем пойдет в депутаты в своем городе, своем районе и начнет работать.

Волонтеры — отражение общества, среди нас есть порядочные люди и не очень. Я знаю один волонтерский экипаж, который занялся наркотой, а второй — боеприпасами. Я прекратил с ними отношения.