«Мы повторяем советскую традицию отторжения инакомыслящих», — Е. Белорусец

Комментирует участница «Дебатов о Европе», которые состоялись в Харькове, художница и фотограф Евгения Белорусец. Также говорим об опыте декоммунизации и памяти — на примере посвященной «ленинопаду» работы Евгении Белорусец, которая выставляется в PinchukArtCentre.

Ирина Славинская: Много копьев ломается вокруг того, стоило ли приглашать Елену Заславскую, поэтессу з Луганска, на дискуссию в Харьков?

Евгения Белорусец: Ни в закрытой, ни в открытой части дискуссии Елена Заславская не участвовала. Когда мы говорим о критике ее участия, нужно помнить, что на открытую часть дискуссии Елену Заславскую никто не приглашал. Ее присутствие было номинальным, закрытым и она общалась с непосредственными участниками дебатов, которые в своем большинстве и так знают ответы на все вопросы. Часто приводят аргумент, что Елена Заславская является либо рупором путинской пропаганды, либо пропаганды наемных бандитов. Мне трудно судить. Я думаю, что Елена Заславская — это человек с иной точкой зрения на политическую ситуацию, не радикально отличающейся от нашей точки зрения.

Она не была рупором на этих дебатах, у нее не было такого шанса.

Ирина Славинская: Но все же она приняла участие в части дискуссии. Я помню, очень интересный эпизод был уже в конце дискуссии, когда в зале появились люди в черной одежде, которые якобы пытались избить Елену Заславскую. Тогда немецкие участники за нее вступились. Это очень странная история, очень много «якобы» в ней возникает.

Евгения Белорусец: Это была дискуссия, в которой Заславская сидела в зале. Также в этом зале еще было 300 человек, так что она ничего не сказала, и нападать на нее не было никакого смысла. Это все произошло спонтанно. Честно говоря, для меня это было неожиданно. Никто из присутствующих не испытывал к ней враждебных чувств.

Ирина Славинская: Нужно ли приглашать на подобные дискуссии представителей Донбасса?

Евгения Белорусец: Это такой коллективный процесс вытеснения, связанный с постоянным травматическим опытом. Тем не менее, мы при всем желании отказаться от советского прошлого, отказываясь от дискуссии, мы повторяем советскую политику по отвержению инакомыслящих.

Виктория Ермолаева: Хотелось бы поговорить о вашем новом проекте «Сердце Ленина».

Евгения Белорусец: Все это происходит вне каких-то демократических институтов, вне какой-либо системной политике памяти, вне дискуссии. И это главная проблема декоммунизации. Она становится каким-то новым государственным стилем, новой формой вандализма. Если раньше Ленин был фетишем, к которому нельзя было прикоснутся, то сейчас он опять возрождается в виде фетиша, которого нельзя оставить — эго нужно уничтожать.

Может быть, я бы так сильно из-за этого не переживала, если бы не некоторые факторы. Сейчас, когда украинское общество находится перед многими вызовами и хочет меняться, гнев общества должен быть направлен на то, что было источников этого гнева. Ведь Майдан собирался для того чтобы защитить права человека, чтобы менять украинское общество. Фактически, разрушения памятников Ленина — это манипуляции этим гневом, его направления в прошлое. Ведь опасности, что мы вернемся в коммунистическое прошлое, сегодня нет. Мы стоим перед другими вызовами. Надо менять государство, создавать институты гражданского общества — нужно на это направлять наши силы.