Мы считаем обвинения фантастическими, - адвокат Савченко

Народный депутат Надежда Савченко ранее отказалась от адвокатов, ссылаясь на отсутствие денег, но снова подписала договор с двумя защитниками — Александром Шадриным и Константином Глобой.

 

Ирина Ромалийская: Сколько дней уже голодает Надежда?

Александр Шадрин: С самого начала ее ареста уже прошло почти два месяца. Мы видим, что внешне она уже серьезно истощена, голодовка – это серьезное испытание для жизни и здоровья организма любого человека.

Ирина Ромалийская: Что она употребляет?

Александр Шадрин: Как минимум — пьет воду. Были разные медицинские вмешательства, соответственно, какие-то вспомогательные препараты, думаю, приходилось принимать.

Ирина Ромалийская: Ее сестра Вера Савченко говорила, что Надежде была сделана операция. Я так понимаю, нужно было пройти курс антибиотиков, поэтому она употребляла витамины и таблетки?

Александр Шадрин: Да, антибиотики – это сильные лекарственные средства, что-то лечат, что-то — убивают, поэтому с антибиотиками необходимо принимать поддерживающие средства.

Ирина Ромалийская: До вас в студии была правозащитница Мария Томак, которая постоянно ездила на российские суды Надежды Савченко, мы говорили о судьбе Олега Сенцова. Говорили, что после частого объявления голодовок этот метод обесценивается в глазах общества. Я помню первую голодовку Надежды Савченко, как здесь переживали, выходили на акции протеста. Сейчас на эту ее голодовку я не вижу такой реакции общества.

Александр Шадрин: Мало людей сами проходили через это, серьезно вникали в суть вопроса. В том числе, возможно, есть непонимание у следствия, прокуратуры, суда, что такое голодовка, какие последствия. К сожалению, для юридических институтов смерть человека – это выход, прекращение дела. Нет человека – нет дела.

Ирина Ромалийская: Я себе слабо представляю, как, условно, Порошенко, Луценко или прокуроры в этом деле хотят смерти Надежды Савченко. Для них, наоборот, это будут дичайшие репутационные потери.

Александр Шадрин: Поэтому действительно нельзя пренебрегать серьезностью ситуации, которая сложилась вокруг людей, которые голодают. Это радикальная крайняя форма протеста, она может иметь необратимые последствия для жизни и здоровья человека, который принял решение голодать.

Даже одна голодовка может быть серьезным испытанием, могут образоваться камни в почках, если они есть – могут начать шевелиться, выходить. У нее на 20 килограмм уменьшился вес. Такой стресс для организма не может проходить без последствий. Когда человек неправильно питается, может быть, забывает обедать, он может получить язву желудка и разные проблемы. Это заболевания, которые даже сами по себе могут привести к летальному исходу. Внутреннее кровотечение, может начаться рвотный рефлекс, человек может просто задохнутся рвотными массами, сгустками крови и так далее.

Ирина Ромалийская: Давайте перейдем более детально к самому делу. 14 мая Надежда Савченко на суде по продлению меры пресечения заявила, что у нее нет денег на оплату адвокатов, в том числе отказалась от вас. На следующий день, когда заседание продолжилось, был новый адвокат — Юлия Ткач, услуги которой оплачивает государство. Но рядом с ней были и вы. Вчера появилась новость о том, что вы вернулись в это дело. Как так вышло?

Александр Шадрин: Адвокат Центра бесплатной помощи участвует в том деле, в котором он назначен, до исчерпания эффективных национальных средств правовой защиты, до окончания судебного процесса либо до прекращения дела.

Ирина Ромалийская: Юлия Ткач остается адвокатом?

Александр Шадрин: Было выдано поручение Центра, чтобы она осуществляла защиту как адвокат, в данном случае – в ходе продления меры пресечения.

Ирина Ромалийская: Послезавтра на апелляции мы увидим Юлию Ткач?

Александр Шадрин: Она подала апелляционную жалобу, если никто от этой апелляционной жалобы не откажется, суд должен будет ее рассмотреть — по идее, она будет принимать участие в судебном заседании.

Вместе с тем, поручение Центра бесплатной помощи не распространяется на обращение в Конституционный суд, в Европейский суд по правам человека. Человек может по собственной инициативе это сделать, но государство не будет оплачивать эти услуги. Надежда 15 числа разрешила обращаться в Конституционный суд.

Ирина Ромалийская: От ее имени вам?

Александр Шадрин: По закону о Конституционном суде человек сам должен подписать конституционную жалобу.

Ирина Ромалийская: Но вы готовили эти документы?

Александр Шадрин: Да, мы подготовили документы, 15 числа она подписала договор на представительство в Конституционном суде, мы в тот же день обратились в Конституционный суд. В пятницу огласили решение о продлении меры пресечения, она дала согласие писать жалобу в ЕСПЧ.

Ее дело сложное и многоаспектное. У адвоката бесплатной помощи полномочия на защиту в уголовном процессе. Но есть другие вопросы — например, обжалование в порядке административного судопроизводства постановления ВР о даче согласия на привлечение к уголовной ответственности, задержание, арест — это уже иной вид процесса, поручение Центра не распространяется. Много комплексных вопросов.

Ирина Ромалийская: Надежда публично объявляет, что у нее нет денег, а теперь у нее деньги появились? Или вы беретесь бесплатно работать, представлять ее интересы?

Александр Шадрин: Этот вопрос – предмет адвокатской тайны. В то же время, если кто-либо хочет помочь Надежде Савченко и ее семье, я думаю, они могут это сделать.

Ирина Ромалийская: Вы не ответите на вопрос? Платно или бесплатно?

Александр Шадрин: Это предмет адвокатской тайны.

Ирина Ромалийская: Не просили ли вы Надежду прекратить голодовку?

Александр Шадрин: Мы напоминаем о рисках,  нам бы не хотелось негативных последствий для здоровья и жизни  Надежды. Но пока она настаивает на такой крайней форме протеста. Человек сам принимает решение в этой ситуации.

Ирина Ромалийская: Почему ушли два предыдущих адвоката? Они коротко заявляли, что у них разногласия с сестрой Надежды Верой.

Александр Шадрин: Я не понимаю, какие могут быть разногласия. Наверное, неэтично это комментировать. Раз не нашли общего языка, пришлось, наверное, уйти.

Ирина Ромалийская: Вы нашли общий язык с Верой?

Александр Шадрин: У нас нет никаких противоречий. Понятно, что она переживает за свою сестру, конечно, родственникам хотелось бы, чтобы адвокаты приходили чаще, видели, в каком состоянии Надежда — состояние может внезапно ухудшиться, поэтому нельзя пропустить этот момент. Адвокат – фактически единственная связь с внешним миром любого человека, который содержится под стражей.

Ирина Ромалийская: Какая сейчас позиция защиты? Если коротко, то ее подозревают в организации фактически госпереворота, попытке организации взрыва в ВР, что она свозила сюда оружие, чтобы организовать масштабный теракт в центре Киева.

Александр Шадрин: Мы такие обвинения считаем фантастическими. В любом случае такой сценарий просто невозможен в центре Киева. Не знаю, сколько нужно человек для реализации такого сценария  – 500, пять тысяч, 50 000? Мы видим, что арестована Савченко и Рубан. Где все эти люди, которые должны были организовать там такое правонарушение?

Ирина Ромалийская: Я так понимаю, по версии следствия – военные, с которыми якобы вступали в сговор Савченко и Рубан.

Александр Шадрин: Это лица, которых можно посчитать на пальцах одной руки, — все агенты СБУ, которые всячески подталкивали, сопутствовали, инициировали те или иные действия, обеспечили проезд блокпостов, само оружие хранилось в воинских частях. Все проходило полностью под контролем государства, сами агенты государства спровоцировали эту ситуацию, по сути, соответственно, получили такой резонанс.

Ирина Ромалийская: Они спровоцировали Надежду и Рубана на перевоз оружия и разговоры об организации теракта?

Александр Шадрин: Сами эти лица, если анализировать суть их разговоров… Мы знаем Рубана и Надежду Савченко как лиц, которые принимали то или иное участие, содействовали в процессе обмена пленными. Этот вопрос был ключевым в их деятельности. Какие-то попытки подвязать их к перевозке оружия, к каким-то идеям, фантастическим, или просто к разговорам по поводу свержения конституционного строя, подготовке теракта, как говорит Надежда, — какой-то сюрреализм.

Ирина Ромалийская: Мы же все слышали разговоры – ее, Рубана с этими военными, которые опубликовала ГПУ.

Александр Шадрин: Мы видим нарезку, там отдельные отрывки. Какой-то конкретики, которая бы позволяла сказать: действительно, они инициаторы, они все придумали, у них есть эти люди, все необходимое для того, чтобы полностью реализовать все в том виде, как это преподносят и декларируют… это любому стороннему наблюдателю, я считаю, кажется иллюзорным. В то же время это дело позволило обнажить ряд проблем, которые существуют в правовой системе Украины. У нас до сих пор нет закона об обороте оружия.

Ирина Ромалийская: Давайте сейчас не отдаляться от темы. Вы говорите, что они не могли быть инициаторами, условно, заговора. А они могли быть исполнителями в таком случае?

Александр Шадрин: Я не думаю, что дошло бы до исполнения

Ирина Ромалийская: Разговоры были, намерения были, но не дошло бы до исполнения? Я пытаюсь понять позицию защиты и позицию самой Савченко и Рубана.

Александр Шадрин: Не думаю, что мы можем на этом этапе очень детально анализировать, была и подписка о неразглашении. Я считаю, в любом случае не дошло бы до… Вот, им вменяют подготовку – не дошло бы даже до покушения, стадии неоконченного преступления, как говорится. Конечно, не было бы и этого оконченного преступления.

Ирина Ромалийская: А перевоз оружия не является покушением?

Александр Шадрин: Эта статья называется «Хранение, перевозка оружия без предусмотренного законом разрешения». Надежда Савченко в свое время подала законопроект об обороте оружия…

Ирина Ромалийская: Оружие перевозил Рубан или нет?

Александр Шадрин: Это уже больше относится к стороне защиты Рубана. Но сторона обвинения в этом деле должна доказать отсутствие провокации. Правоохранительные органы у нас созданы для того, чтобы предотвращать совершение преступлений. У нас правоохранительные органы дали микроавтобус, людей, создали все условия для беспрепятственного пресечения границы, наверное, выписывались какие-то боевые распоряжения по этим вопросам. Оружие было помещено в воинскую часть. Все было в официальных государственных учреждениях – воинских частях и так далее.

Ирина Ромалийская: Если рассматривать теорию заговора, то это вполне вкладывается в позицию прокуратуры: вот, она с Рубаном хотела подговорить военных, организовать с помощью в том числе военных этот государственный переворот.

Александр Шадрин: Могла ли она проверять самих военных в такой способ, как это все работает, откуда взялось это оружие? На данном этапе, думаю, не совсем корректно настолько глубоко обсуждать это дело для интересов и защиты, и следствия.

Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле.