На суд присяжных по делу Карпюка и Клыха могут оказывать давление, — Томак

На следующей неделе в Грозном состоится последний этап в суде над украинцами Николаем Карпюком и Станиславом Клыхом. Какое решение вынесут присяжные? Говорим с правозащитницей Марией Томак и адвокатом Карпюка Доккой Ицлаевым.

Ирина Ромалийская: Сейчас закончилось судебное следствие. Что должно произойти на следующей неделе?

Мария Томак: Должно было произойти то, что должно было произойти еще четвертого или пятого мая, как предполагали адвокаты. Судебные дебаты, в рамках которых выступят адвокаты Николая Карпюка и Станислава Клыха. Напомню, что была напряженная борьба, чтобы их продолжали защищать адвокаты не по назначению, а те, с которыми у них подписаны соглашения.

Будут выступать и прокуроры. Потом судья сформулирует вопросы для суда присяжных. Напомню важный момент, что у нас есть суд присяжных. Есть шанс на то, что решение будет справедливое. Потом суд присяжных удалится в совещательную комнату и скажет мнение о том, виновные ли подсудимые.

Соглашусь с Зоей Световой, у нее на днях на «Открытой России» был материал о том, что, возможно этот недельный перерыв может быть использован для проведения «работы» с судом присяжных.

К разговору по скайпу присоединяется адвокат Николая Карпюка Докка Ицлаев.

Ирина Ромалийская: Почему в деле не появились назначенные адвокаты?

Докка Ицлаев: Исходя из российского УПК РФ, не было оснований, чтобы они вошли в процесс. Причины затягивания, о которых вы говорили, пока неясны. Но были предприняты очевидные попытки ввести новых адвокатов. В виду того, что происходило это с грубым нарушением УПК РФ, новые адвокаты отказывались входить в дело.

Илона Довгань: Почему?

Докка Ицлаев: Есть требования закона. Он говорит о том, что только тогда, когда подсудимый (Карпюк и Клых) изъявит желание, чтобы назначили адвокатов, только тогда им их могут назначить. Если мы (я и Марина Дубровина) не являемся в течении пяти суток, обвиняемым не предоставляют новых защитников, — суд может назначить их. Этих условий не было.

Илона Довгань: Как вы думает, почему переносят заседание?

Докка Ицлаев: Утром четвертого мы были готовы к прениям. Сейчас я могу только высказывать догадки, почему все тянулось. Сейчас, по вине председательствующего, прения отложены еще на неделю.

Ирина Ромалийская: Как в этом деле может повлиять суд присяжных?

Докка Ицлаев: Наше дело, в отличии от других «украинских дел» в России, отнесено к суду присяжных. Перед ними поставят три вопроса. Имели ли место эти деяния (гибель солдат в частности), причастны ли наши подзащитные к этим деяниям. Третий вопрос: виновны ли наши подзащитные в тех преступлениях, в которых их обвиняют. Если хотя бы на один вопрос суд присяжных ответит отрицательно — они автоматически считаются оправданными.

Илона Довгань: Должны проголосовать абсолютным большинством? Или достаточно больше половины?  

Докка Ицлаев: У нас вердикт выносят 12 присяжных. Если голоса поделятся 6 на 6 — решение будет в пользу подзащитных.

Илона Довгань: Насколько можно доверять суду присяжных из вашей практики?

Докка Ицлаев: Я говорил с адвокатами о делах, в которых был суд присяжных. Эти дела касались других ситуаций. Мне рассказали о двух случаях, когда на присяжных оказывали давление. Наш процесс немного отличается от тех процессов. События относятся к 1994-95, они непосредственно не затрагивают нынешнюю ситуацию Чеченской Республики. В числе потерпевших нет сотрудников ныне действующих силовых структур — вероятность прямого давления, мне кажется, намного меньше. Будем наедятся, что присяжные вольны в своем выборе.

Ирина Ромалийская: Мария, как вы думаете, может быть оказано давление на присяжных?

Мария Томак: Думаю, вполне. Позиция судьи Исмаилова в этом процессе вызывает у меня вопросы. Он не поддержал почти ни одно ходатайство со стороны защиты. Миграционная служба тоже не случайно была подключена.

Ирина Ромалийская: Напомню, что родственники Карпюка и Клыха были свидетелями, жили в квартире в Грозном, и к ним пришли с миграционной службы с проверкой.

Это не то дело, в котором заинтересовано чеченское руководство.

Мария Томак: К ним выдвигали претензии. Это, за полчаса до суда, было явно неслучайно. Соглашусь с Доккой, что это не то дело, в котором заинтересовано чеченское руководство. Ни с какими фактами заинтересованности и давления со стороны локальных властей мы не сталкивались в процессе. У меня впечатление, что заинтересованы федеральные структуры.

Илона Довгань: Почему возникло это дело, ведь оно более чем двадцатилетней давности?

Мария Томак: Я думаю, что это связанно с событиями на востоке. Это такое уголовное дело, которое было в рамках российской агрессии к Украине. В российском контексте это не единственное такое бредовое дело. Обратите внимание на дело Магнитского. Следственный комитет действует и активно подключает медийную составляющую. Думаю, это дело касается и попытки представить украинцев как боевиков.

Илона Довгань: Какое сейчас состояние здоровья у Станислава Клыха?

Докка Ицлаев: Мы после судебного заседания видели и Станислава, и Николая. Физическое здоровье хорошее. После последнего посещения в СИЗО, Николай пришел после физзарядки. Моральное состояние Карпюка тоже очень хорошее. Он понимает все, что происходит. Готовиться к выступлению с последним словом.

Пока не будет заключения эксперта, я бы не стал комментировать психическое состояние Станислава Клыха. Но отдельные моменты подталкивают к тому, что он не здоров.

Если говорить о том, почему это обвинение произошло сейчас. Оно строится на показаниях свидетеля Малофеева. Мы исследовали приговор в отношении него, по которому он был осужден 17 августа 2000 года за кражи, которые были совершены с середины февраля по март 2000 года. Согласно приговору, он тогда находился в Крыму. Согласно другого приговора, в это время он участвовал в столкновении у села Улус-Керт Чеченской Республики, где погибли более 80-ти десантников ВС РФ. Даже это показывает, насколько лживые показание свидетеля.

В Камере к Николаю тоже относятся уважительно.

Илона Довгань: Как сейчас относятся к Николаю и Станиславу?

Докка Ицлаев: Николай сказал, что такого отношения не было ни в одном следственном изоляторе. К ним в Чечне относятся очень хорошо. В Камере к Николаю тоже относятся уважительно.

Ирина Ромалийская: Есть ли разговоры об обмене?

Мария Томак: У меня нет точной информации. Мне кажется, это переговоры на высшем уровне. Я бы обратила внимание, что некоторые личности (например, Медведчук) начинают участвовать в этих разговорах. У меня это вызывает негативные эмоции.