На уровне власти две части Донбасса живут в режиме самоизоляции — Менендес

Андрей Куликов: Почему ваша группа затихла в последнее время?

Энрике Менендес: Прошло уже больше, чем шесть месяцев с времени выдворения пятерых основателей из Донецка и запрета им на работу на неподконтрольных территориях. Это браться Шибаловы, я, Марина Черенкова и Ольга Коссе. Мы не сидели сложа руки все это время.

Ольга Коссе: Пять месяцев мы восстанавливали работу организации, сотрудничали с иностранными партнерами, работаем и дальше с пострадавшими от боевых действий людьми, но только как волонтерская группа. Я координирую волонтерскую работу, работу с международными проектами.

Энрике Менендес: Зачастую люди на подконтрольных территориях живут так же плохо, как и на подконтрольных, там чувствуется безвластие. Люди брошены на произвол судьбы, не ощущается присутствие власти, ведь приоритеты ВГА направлены на военное направление.

Алексей Бурлаков: Где именно такая ситуация? Где нужно помочь?

Энрике Менендес: Лично я отдельно выделяю «серую» зону. У нас два месяца ушло на то, чтобы понять специфику работы на неподконтрольных территориях. Есть исследование Киевского международного института социологии. Людей, которые оценивают свое положение как катастрофическое, по разные стороны линии фронта практически одинаковое количество.

А вот «серая» зона плотно заселена. По данным ООН, там живет примерно 300 тысяч человек. Там неплохо бы решать проблемы в масштабах государства. Мы были обескуражены, что люди на подконтрольных территориях тоже никому не нужны. Нет системного подхода со стороны государства, хотя работает много фондов, организаций. Например, в Камянке уже год спокойная обстановка, но в школе окнами занимаются лишь международные организации!

Андрей Куликов: Власть — это правительство или местная власть?

Энрике Менендес: Мне кажется, назрел конфликт, разрыв восприятия реальности центральной и местной властью. Во многих поселках сбежали чиновники, и роль координаторов поселков начали выполнять неожиданные люди.

Ольга Коссе: Например, техничка в школе поселка Тоненького. Люди сами начали аккумулировать действия. Они сами ездят в города, обращаются в международные организации, добиваются того, что им нужно для поселка.

Андрей Куликов: Итак, вы видите конфликт между властью.

Энрике Менендес: Да. Профильные ведомства в Киеве далеко не всегда видят потребности на подконтрольной территории. Например, министерство по оккупированным территориям и ВПЛ. Складывается впечатление, что оно создано для отвода глаз, у них ресурсов не хватает, информацию они запрашивают у волонтеров.

Уже год на Донбассе нет таких активных боевых действий.

Алексей Бурлаков: А Авдеевская промзона?

Энрике Менендес: Хороший пример. Но это не привело к сильным потерям или изменений линии фронта.

Андрей Куликов: Как легко взаимодействовать с ВГА? Вы ведь сейчас в Краматорске.

Ольга Коссе: Достаточно легко. Сложности были в том, что из Донецка мы выехали без ничего, все собирали по кусочкам. В Краматорске к нам отнеслись как к гуманитарной организации.

Энрике Менендес: Нам больше приписывают политические взгляды. Но в целом наша группа аполитична. Сайт у нас абсолютно новый, на трех языках. И мы стараемся с разными аудиториями разговаривать на разных языках.

Но у нас есть и другие проекты. Например, проект об экологической обстановке на Донбассе. Но мы о нем не говорим. Таким проектам публичность не нужна, они должны помочь государству правильно оценивать риски в этой сфере.

ВГА не достаточно уделяет времени гражданским проблемам. Все их действия заточены под потребности военных. Это имеет смысл, но с точки зрения мирного населения, создается ощущение, что люди брошены на произвол судьбы. Возможно, для проблем мирного населения нужен еще один орган. Потому что сейчас города, поселки не могут допроситься ресурсов. Все можно делать с помощью международных организаций, волонтеров. Но принято считать, что без государства инфраструктурой заниматься нельзя. Стоит посмотреть на мост на трассе Ростов-Харьков в Славянске. Остается миф о том, что будет более привлекательная жизнь.

Андрей Куликов: Как вы оцениваете пропаганду с обеих сторон?

Энрике Менендес: Лозунг сделать жизнь лучше, чем «там» не совсем правильный. Это не интеграция неподконтрольных территорий, а разъединение. Две части одного региона живут в режиме самоизоляции. Но на уровне людей, которые принимают решения. Военная ситуация обогащает людей по обе стороны фронта. В Донецке, например, появились брокерские конторы, которые дают разрешения на ввоз продуктов с Украины. Но со стороны Украины блокада! Значит, находят какие-то другие пути.

Алексей Бурлаков: Как вам удавалось работать та «той» территории? С кем вы там работали?

Энрике Менендес: Мы начали работать в мае 2014 года, особых проблем не было. К нам относились с уважением, до последнего времени проблем не было. Поэтому выдворение стало громом среди ясного неба.

Ольга Коссе: Нам помогали люди из России, из Донецка приносили вещи для более нуждающихся. Мы ориентируемся под любого, кто хочет помочь. Мы в Донецке работали на местах с людьми.