Нагорный Карабах: между принципом территориальной целостности и правом на самоопределение

Что происходит в непризнанной Нагорно-Карабахской республике через четверть века после возникновения конфликта? Об этом и не только расскажет очевидец и журналист РБК-Украина Игорь Бурдыга.

Михаил Кукин: Вы были в Нагорном Карабахе во время нового обострения или после него?

Игорь Бурдыга: Я вылетал из Киева, когда уже было объявлено перемирие. По словам обеих сторон оно продолжает нарушатся все это время. Там идут эпизодические перестрелки на линии столкновения.

Местные говорят, что перестрелки обычно происходят раз в месяц.

Впервые за 24 года применялась артиллерия, были задели населенные пункты и погибли гражданские.

Михаил Кукин: Вы писали статью о ситуации в Нагорном Карабахе, держа в уме наш конфликт?

Игорь Бурдыга: Безусловно. Более того, заявления властей там еще менее реалистичны, чем заявления Кремля в данном случае.

Это один из самых острых конфликтов на постсоветском пространстве.

Елена Терещенко: С чем люди связывают обострения этого затухающего конфликта?

Игорь Бурдыга: Стороны обвиняют друг друга в начале огня. Армянское население Нагорного Карабаха считает, что таким образом азербайджанцы пытались напугать жителей приграничных районов и занять территорию.

Это весьма кровавый и безумный конфликт.

Михаил Кукин: Конфликт уходит корнями в советское прошлое, когда Нагорный Карабах стал частью Азербайджанской республики.

Игорь Бурдыга: По мнению армянской стороны, это было волюнтаристское решение большевиков. Однако, с 1924 года, когда сформировалась Нагорно-Карабахская автономная область в составе Азербайджана, там сохранялся относительный мир, несмотря на то, что перед этим Армения и Азербайджан воевали.

Фактически, около 60 лет этот мир сохранялся. Эпоха гласности подняла проблемы, которые тогда существовали.

Михаил Кукин: Кому сейчас выгоден этот конфликт?

Игорь Бурдыга: Думаю, что никому не выгодна нестабильность в этом регионе. Новая Карабахская война разнесла бы этот регион в пух и прах. Тогда вынуждены были бы подключится Россия, Турция или Иран.

Возможно, это легкое бряцание оружием с целью того, чтобы потом показать силу миротворческих организаций.

Конфликт до сих пор никак дипломатически не урегулирован. В 2009 году минская группа ОБСЕ предлагали инструменты решения конфликта, но они не были приняты.

Нагорно-Карабахская Республика остается непризнанной, хотя, де-факто, функционирующей.

Михаил Кукин: Единственное отличие между нашим и Карабахским конфликтом — то, что наш конфликт начался не на этнической почве. Это может быть фактором затягивания конфликта?

Игорь Бурдыга: Этот межэтнический конфликт держится на глубинной ненависти между армянами и азербайджанцами. У нас такого нет.

Сейчас Азербайджан скатывается в типичную ближневосточную диктатуру.

Михаил Кукин: Тем не менее Украина поддержала именно Азербайджан.

Игорь Бурдыга: Да, так как речь идет о территориальной целостности. Большой международный казус состоит именно в том, что многие страны поддерживают Азербайджан. Хотя здесь существует парадокс между двумя принципами ООН — принципом территориальной целостности и правом на самоопределение.

Михаил Кукин: Чего ждать в ближайшее время?

Игорь Бурдыга: Вряд ли этот конфликт решится с помощью военных действий, несмотря на то, что в головах людей война еще не закончилась.