Нам понятно, почему Украине выгодно нас обменять, - россиянка Анастасия Леонова

«Российская сторона или сторона террористов не настаивает на нашей выдаче, но это пытаются сделать именно украинцы», — говорит Анастасия Леонова, фигурантка так называемого «дела Лесника».

 

Валентина Троян: Анастасия в недавнем интервью заявляла о том, что есть информация, что хотят обменять вас и еще одного человека. 

Ольга Шевелева: Это Павел Пятаков, мой напарник. Мы вместе с ним служили в одном подразделении. Он тоже гражданин России, фигурант этого дела — мы все являемся фигурантами одного и того же дела, которое обычно в прессе называют «делом Лесника».

Валентина Троян: Уже завтра должен состояться обмен, что вам известно?

Анастасия Леонова: Мы очень надеемся, что мы в этом обмене никаким образом не будем участвовать. Во-первых, сначала был вызов Олиных родителей в следственный комитет РФ, там мягко интересовались: «а не хотите ли вы, чтобы дочка вернулась в Россию, потому что ее вроде как незаконно преследуют в Украине». Поскольку обмен инициирован как раз ОРДЛО, к которым мы в принципе не имеем никакого отношения, то и говорить о правомерности этого обмена вряд ли возможно.

Узнали окончательно мы из публикации в Новой газете Павла Каныгина, который и заявил о том, что украинская сторона настаивает на том, чтобы мы были включены в обменные списки, очень жаловались как раз представители Украины на то, что Россия не сильно интересуется этими людьми, не получается нас так красиво спихнуть туда в рамках якобы обмена.  

Нам понятно, почему это выгодно Украине. Люди сразу после нашего задержания получили какие-то звезды на погоны, премию и так далее. Но завершить дело красиво для стороны обвинения, для наших оппонентов, скорее всего, не удастся, потому что по факту у них нет ничего — нет никаких доказательств, никакой базы, чтобы подвести под это. Мы понимаем, кому это выгодно.

Российская сторона или сторона террористов не настаивает на нашей выдаче, но это пытаются сделать именно украинцы.

 

 

Валентина Троян: Ольга, вы общались с родителями после того, как их вызывали в следственный комитет, что они говорят?

Ольга Шевелева: Напрямую эту тему мы не обсуждали, потому что родители испытывают определенные опасения во время телефонных разговоров. Информация была передана через моего адвоката, и в двух словах это выглядело так: их вызвали совершенно неожиданно в следственный комитет, ожидалось, что будут немного другие вопросы. Когда они пришли, вопросы им практически не задавали. Мягко намекали: «ваша дочь незаконно задержана в Украине, она является преследуемой» — весь разговор шел в этом ключе.

Честно скажу, когда мне передали эту информацию, я была очень удивлена. Недоумение было развеяно буквально через несколько дней, когда в Новой газете вышла публикация о так называемом обмене. И там фигурировали три фамилии – нас троих, участников того, что называют «группой Лесника». Там было подчеркнуто, что Россия не особо заинтересована в этом обмене, интересуется именно Украина.

Валентина Троян: Ваши родители в курсе того, как вы живете в Украине?

Ольга Шевелева: Они в курсе. Как только я была задержана, мой адвокат вышел с ними на связь. Они приезжали и на суды, передачки делали. Когда я уже вышла на свободу, они приезжают ко мне периодически.

Валентина Троян: Родители понимают, что вам, наверное, не стоит возвращаться в Россию?

Ольга Шевелева: Безусловно. Они это осознают, это умные и образованные люди. Они прекрасно понимают, какие последствия это может иметь.

Валентина Троян: Анастасия, а с вашими родными были какие-то разговоры?

Анастасия Леонова: Насколько мне известно, пока нет.

Валентина Троян: Вы все —  участники организации Правый сектор?

Ольга Шевелева: Не совсем так.

Анастасия Леонова: Я была санитарным инструктором, преподавателем тактической медицины, и волонтером этой организации. Никогда в нее не вступала. Но это не значит, что меня не могут преследовать на родине за участие в экстремистской организации.

Ольга Шевелева: Я и Павел Пятаков были бойцами-добровольцами первого отдела разведки ДУК Правый сектор. Напомню, что добровольческий украинский корпус Правый сектор и политическая партия – не одно и то же. 31 августа, когда первый отдел разведки официально вышел из состава ДУК Правый сектор, мы вместе с Лесником вышли. Как справедливо заметила Настя, для россиян это не особо критично – Правый сектор ведь фигурирует.

Валентина Троян: Вы узнали, появилась информация, якобы вас хотят обменять. Какие ваши действия?

Ольга Шевелева: Мы обращались в ОБСЕ, Красный Крест, посольство США, к некоторым депутатам. Большинство писем было отправлено 23-24 ноября. Единственный ответ, который был получен, — ответ из Товарищества Красного Креста, что наше письмо получено и перенаправлено в Комитет Красного Креста. И все.

Анастасия Леонова: Насколько я знаю, были адвокатские, депутатские запросы, направленные от нашего имени в Минскую трехстороннюю контактную группу, Геращенко, еще кому-то. Но ответов нет.

Если бы нас не было в списках, что мешало им это написать? Наверное, еще не решили, будут ли нас менять, нужно ли это им, когда нас будут менять. У нас нет списков, мы не знаем – может сложиться в любой момент по-разному. Тенденция последних нескольких недель говорила о том, что Геращенко и еще некоторые люди заявляли: «знаете, это террористы нас вынуждают обменять даже тех, кто на этот обмен сам не согласен». Это было какое-то прощупывание почвы, подготовка людей к тому, что: «ну как это, что это за сволочи? Мы не можем наших людей вернуть из-за того, что какие-то москальские девушки не хотят возвращаться на родину!»

Это не совсем так. Мы все трое обратились за помощью в получении убежища в Украине. И до сих пор мы находимся в процедуре. Выдать нас никто не имеет права. Кроме того, на обмен должно быть согласие самого человека.

Мне кажется, все это началось именно из-за того, чтобы пропихнуть идею: «мы выдаем несогласных, но нас же заставили». Во-первых, на переговоры с террористами нормальные страны никогда не соглашаются, нельзя идти на поводу у людей, которые изначально нарушают законы, практикуют террор. Если люди готовы на это – окей, но мы будем обращаться за законной помощью и очень надеемся, что против нашей воли обмена не случится.

Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле