Наша энергетика балансирует между тем, кто поимеет деньги - Ахметов или Кропачев, - журналист

Главный редактор интернет-портала «Бизнес-Цензор» Сергей Головнев побывал на немецких шахтах, в том числе закрытых и закрывающихся. Поговорили о том, как реформируют отрасль за границей и почему это не удается в Украине.

 

Михаил Кукин: В чем принципиальное отличие энергетической отрасли Германии от энергетической отрасли Украины? Там практически нет государственного сектора в угольной промышленности?

Сергей Головнев: Не только в угольной промышленности, но и вообще в энергетике. Сравнение можно проводить по всему. К примеру, у нас есть государственный оператор магистральных сетей Укрэнерго — это все линии электропередач, которые проходят по всей Украине. Одна компания занимается содержанием всех этих сетей.

В Германии таких операторов крупных магистральных сетей четыре. Один из них, по словам самих немцев, принадлежит голландской компании. Это к вопросу о том, что, когда у нас пытаются приватизировать крупное инфраструктурное предприятие, все сразу рассказывают о том, что так нельзя, ведь это национальная безопасность, это будет плохо для страны.

Михаил Кукин: Боюсь, что в наших условиях четыре компании просто поделили бы между собой сферы влияния, но все равно фактически оставались бы монополистами. Там это конкурентные компании?

Сергей Головнев: Конкуренции в этой сфере не может быть ни в одной стране, это априори монополия инфраструктурная, у нас в законодательстве это называется «природная монополия».

Михаил Кукин: Как-то в моем эфире вы сказали фразу о том, что украинские реалии отличаются от многих экономически успешных стран тем, что у нас обычно убытки оставляют государству, а прибыли приватизируют. Я так понимаю, что главная беда нашей нынешней угольной отрасли именно в этом. Ведь у нас убыточные шахты только в распоряжении государства. Все частные шахты — прибыльны. А куда более прибыльный процесс обогащения тоже в частных руках.

Сергей Головнев: Дело не в том, что он куда более прибыльный. Есть технологическая цепочка — шахта — обогащение — потребление. Я думаю, государственные шахты убыточные потому, что собственникам частных шахт это очень выгодно. Они имеют своих людей во многих государственных структурах или, по крайней мере, имеют очень сильный лоббизм на самом верху. Но мы же не говорим, что шахта убыточная, потому что она государственная. Вопрос в том, что у нас происходит сейчас. У нас были технологические цепочки, у каждой шахты или у группы шахт была своя обогатительная фабрика.

Сейчас в собственности государства не осталось практически ни одной обогатительной фабрики. Кто это делал? Это делала семя Януковича, а конкретно Александр Янукович, который вывел крупнейшие обогатительные фабрики в свою контору ДРФЦ. Сейчас они принадлежат уже следующему товарищу — Виталию Кропачеву.

В стране есть огромный частный холдинг — 85% добычи всего угля — ДТЭК Рината Ахметова. И есть государственные шахты, которых много, на которых работает много людей, но добывают они мизер. Эти шахты можно приватизировать, но это никому не нужно — ни Ахметову, ни Кропачеву.

Михаил Кукин: Потому что они уже истощенные?

Сергей Головнев: Нет, там можно было бы построить бизнес с небольшой маржой до 10% от затрат.

Михаил Кукин: Но украинским бизнесменам такая маржа неинтересна.

Сергей Головнев: Конечно, им лучше, чтобы государство выделяло на них деньги, голосовало за изменения в бюджет, туда шли миллиарды гривен, а эти деньги шли якобы на модернизацию и зарплаты шахтерам, у которых постоянно задержки по несколько месяцев. А эти деньги, например, сейчас, идут на компании Кропачева через госзакупки. Почему Ахметову это выгодно? Потому что Ахметову нужно показывать: смотрите, есть убыточные шахты, у которых огромная себестоимость. Нужно поддерживать шахтеров государственных шахт, а вы говорите, что уголь в стране слишком дорого стоит.

Это имиджевая штука, чтобы показать всей стране, что цена угля должна быть высокой. Я считаю, что это полнейшее лицемерие, когда Максим Тимченко, гендиректор ДТЭК-а рассказывает о том, что нужно ценить труд шахтера, уважать его и платить за уголь большую цену. Цена угля большая, она растет, но благополучие шахтеров от этого не улучшается ни на государственных, ни на частных шахтах.

Михаил Кукин: Я правильно понимаю, что ваш взгляд на развитие энергетики в Украине достаточно пессимистичен?

Сергей Головнев: У нас ведь вопрос ставится не об экологии, не о развитии страны. У нас вопрос в том, кто поимеет с этого деньги — Ахметов или Кропачев. В этой парадигме мы живем и обречены жить как минимум до выборов. Ни у президента, ни у премьера, ни у профильного министра нет воли или решения, чтобы это остановить.

Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле.