Настроения людей на оккупированной территории меняются, — переселенец

 Говорим с уроженцем Донецка Романом, который сейчас проживает в Киеве. 

Дмитрий Тузов: На ваших глазах происходил захват города. Как это было?

Роман: Можно смело утверждать, что предысторией была крымская операция России. Когда перехватили под себя Крым, Россия вбросила туда много денег. На фоне общей нищеты, которая тогда сильно накрывала Донбасс, пошли разговоры о том, какие большие деньги платит Россия, как будет хорошо, если мы отсоединимся от Украины, Донбасс станет российским.

С самого начала я много спорил со знакомыми, соседями, друзьями. Особенно шахтеры говорили: «Вот у нас будет…» Говорю: «Ребята, у нас угольные поля одни и те же, закладывались в Мезозойскую эру. Посмотрите через границу — шахты закрыты. И никто не гарантирует, что шахты будут работать здесь».

Очень многие уповали на то, что будет в два раза больше пенсия, чуть ли не Путин будет пожимать каждому руку и давать деньги в конвертах.

Дмитрий Тузов: И как реагировали на то, что вы говорили? У вас и сейчас и тогда была проукраинская позиция?

Роман: Да. Были люди, которые задумывались, соглашались в чем-то. В апреле пошло переключение телевидения и радио на российские, пророссийские каналы. Информационное давление настолько возымело действие, что люди тупо повторяли: «Нам будет хорошо, не надо ничего другого». Чаще всего были заявления, что с Украиной делать нечего, надо уходить туда.

Дмитрий Тузов: Тогда еще не было боевых действий, но каналы уже переключали?

Роман: Да. И настолько грамотно были подготовлены передачи. Два часа работы телевизора — и в подсознание начинает закрадываться мысль, что я даже немножечко ненавижу эту Украину.

Ольга Веснянка: Люди не сами выбирали каналы?

Роман: Пропали украинские каналы. Не все в один момент, а потихонечку. На те частоты, которые шли по региону, переключали каналы «Звезда», «РТ-1».

Самая большая проблема заключалась в некой советской изоляции Донбасса. Ближайший вариант отдыха — Азовское море, голубые озера в Славянске. Человек приезжает туда: расслабился и вернулся. Многое базировалось на слухах: «А западенцы то или это».

Ольга Веснянка: Вы проживали в центре?

Роман: Да, я жил в центре Донецка.

Дмитрий Тузов: Можно ли говорить о том, кто организовывал митинги в Донецке, сколько местных принимали участие, кто приезжал?

Роман: Все начиналось с захода из вне. Например, мой напарник сказал мне, что есть клиент, надо поговорить с ним о работе. Я набираю номер, говорю: «У вас надо провести работы?» Говорит, что нет: «Я из Краснодара, только два дня как приехал». Я ошибся в одной цифре и попал на такого «залетного».

Начиная с конца марта, мигрировало много небольших групп, которые расспрашивали, где находится такая-то улица или площадь.

Первые митинги: стоит около ста человек, их немного рассредоточивают, начинают снимать камерой под маленьким углом. Если посмотреть, кажется, что чуть ли не вся площадь заполнена.

Дмитрий Тузов: Насколько масштабными были пророссийские митинги, если сравнивать с проукраинскими?

Роман: Проукраинские силы тоже были существенны. Но там все делалось по простой схеме. Сначала милиция разделяла обе стороны. Я помню, как все происходило 13 марта. Сначала были взаимные крики, лозунги с разных сторон. Затем со стороны Северного подъехало несколько «ПАЗиков» без номеров. Вывалилось пару сотен человек спортивного телосложения, но без особых признаков интеллекта на лице. У них была арматура, травматы, баллончики с газом. Милиция в один момент разомкнула кордон, пропустила их. Они врезались в эту толпу и начали «крестить» налево и направо. Ситуация контролировалась властями.

Дмитрий Тузов: Насколько справедливо то, что говорят, что местные МВД и СБУ сдали ситуацию?

Роман: Если милиция размыкает кордон по команде, чтобы пропустить хулиганствующую толпу в сторону безоружных людей с флагами и символикой Украины, это уже работа против своего государства.

Дмитрий Тузов: У вас остались контакты и общение: что происходит в Донецке, насколько изменилась ситуация в настроениях людей за два года?

Роман: Нельзя говорить обо всех по точечным контактам. Но один из моих собеседников год-полтора назад говорил: «Эта ваша Украина, вы там все врете» и т.д. Два месяца назад: «Эти бандиты уже достали». Это он про тех, которые рулят сейчас.

Еще один пример. Одну мою знакомую вывозили, чтобы оформить пенсию на украинской территории. Выехали, в райцентре зашли перекусить в кафе. Они плотно поели. Когда им сказали, что счет 250 гривен, женщина спрашивает: «С каждого?». Когда она узнала, что за все, начала рыдать за столом. Холодильник потихоньку начинает побеждать телевизор. Но крайне мало людей в мире, и в этой ситуации, которые могут прямо признать свою ошибку.

Дмитрий Тузов: Реагируют ли на гумконвои из России?

Роман: У меня не было зацепки про них. Но была другая реакция. Прошел гумконвой 54-й на прошлой неделе. И уже позавчера мне сказали: «Опять обстреливают». Это логично, человек не может, сидя в пятиэтажке, понимать, с какой стороны летят снаряды в Марьинке.

Ольга Веснянка: Все ли поддерживают местный режим в оккупированном Донецке?

Роман: Много людей были вынуждены остаться по различным причинам. Недавно я общался со своей знакомой. Когда я сказал, что я там-то, то, она говорит: «Ой, молодец, что уехал».

Некоторые люди связаны престарелыми родителями, многие по кирпичику выстраивали свой дом всю жизнь. Я решился и уехал, но не каждый может быстро приспособиться.

Дмитрий Тузов: Сегодня Георгий Тука сказал, что скоро в Киеве будет презентована стратегия возвращения оккупированных территорий Донбасса. Есть ли у вас надежда, что оккупированные территории в полном объеме будут возвращены Украине? И что для этого нужно сделать?

Роман: Мое убеждение, что полного возврата уже не будет. В ближайшее поколение как минимум. У людей, которые побежали в свое время на псевдореферендум, махали флагами, будет подсознательное чувство сопричастности, вины и т.д. Сможет ли человек в этом признаться себе — вопрос десятый. Мы понимаем, что спецслужбы всех стран чаще всего используют способы вербовки или привязки, когда человека ловят на поступке и потом шантажируют. На страхе все начиналось и он, к сожалению, сопутствует этому до сих пор.

Дмитрий Тузов: И на территории свободной Украины жизнь — не сахар. Что нужно, чтобы облегчить жизнь переселенцам? Что в состоянии сделать страна и все мы?

Роман: Во главе стоит уровень культуры нации. Чем быстрее мы спрыгнем с радио «Шансон» и всяких желтых сообщений, тем быстрее начнем думать. И, может, тогда будет более нормальное понимание.