Обмен, экстрадиция — нам, мамам, все равно, — матери политзаключенных

В студии «Громадського радио» Ольга Афанасьева и Лариса Кольченко рассказывают о тяжелых условиях содержания своих сыновей и недостатке коммуникации украинских ведомств в процессе освобождения узников.

Ирина Славинская: Что известно о пребывании в Челябинской области Александра Кольченко?

Лариса Кольченко: Саша прибыл в конечный пункт отбывания наказания город Копейск Челябинской области 29 февраля. В первый же день помещен в штрафной изолятор за то, что не поздоровался по форме с кем-то из администрации.

Анастасия Багалика: Что известно об условиях в этом изоляторе строгого содержания?

Лариса Кольченко: Вообще, эта колония имеет плохую репутацию в России, в последние два года там уже происходило два бунта среди заключенных, там очень плохие условия содержания, поборы со стороны администрации, жестокое обращение с заключенными.

Анастасия Багалика: Вчера стало известно о том, что министерство юстиции подает список об экстрадиции, в котором также есть и Геннадий Афанасьев, и Александр Кольченко. Это значит, что их признают осужденными? Что вам известно об этой инициативе?

Лариса Кольченко: По всей вероятности, так и происходит. Поэтому ребят приходится признать осужденными, иначе Россия не согласится передать их.

Ольга Афанасьева: На самом деле, наши ведомства, министерство иностранных дел и министерство юстиции, говорят не только об экстрадиции. Речь идет и о признании, и об обмене, и любых других вариантах, какие только могут сработать. Нам, мамам, все равно, признает их Украина осужденными или нет.

Анастасия Багалика: Какие перспективны такого рода переговоров?

Ольга Афанасьева: На вчерашний день сигналов от Российской Федерации нет никаких. Мы ожидаем.

Анастасия Багалика: Геннадий Афанасьев пожаловался в российский суд, что отбывает наказание слишком далеко от дома, от Крыма. Он должен быть переведен?

Ольга Афанасьева: Адвокаты говорят, что это вообще единственный случай по политзаключенным, когда в судебном решении сказано, что нарушена статья 8 по правам человека. Пока мы не знаем на сколько будет возможен перевод, ожидаем того, что прокуратура подаст апелляцию.

Анастасия Багалика: Что известно об инфекции Геннадия в крови?

Ольга Афанасьева: Известно, что инфекцию не лечат. Я посылала разрешенные медикаменты, но служба безопасности их не пропустила. Сейчас он испытывает сильные боли, и инфекция распространяется.

Ирина Славинская: Что мы знаем о том, могут ли Геннадий и Александр вести переписку?

Ольга Афанасьева: Вопрос с марками и конвертами мы решили — их будут передавать два раза в месяц с помощью московского офиса «Росузника». Пишите, письма сейчас начали доходить, и ребята будут отвечать.

Анастасия Багалика: Вам известно, когда вы сможете поехать на свидание?

Ольга Афанасьева: У Гены сейчас вообще катастрофичная ситуация. Его перевели в помещение камерного типа, одиночку. В пять утра пристегивается кровать, в девять или десять вечера отстегивается. То есть он не имеет возможности прилечь и постоянно в одиночестве. Мы лишены свиданий, и не разрешены передачи и бандероли.

Анастасия Багалика: Какие меры предпринимает украинская власть?

Лариса Кольченко: Нам механизм неизвестен. В этом направлении все ведомства работают. Но мне кажется, будет больше результата, если все ведомства скоординируют свои действия, сейчас каждое контактирует с нами отдельно.